- А что там будем делать Мы? - по привычке во множественном числе спросил о себе экс-импе-ратор, подняв голову.
- А то же, что и здесь, Николай Александрович, - ответил Серегин, - пилить дрова и ходить на охоту. Что-что, а это вы делать умеете и любите. Только охотиться вы будете не ради развлечения, а для добычи пропитания большому количеству народа. Хорошие охотники в аквилонском обществе - люди уважаемые и ценимые, а еще там есть обычай никогда не поминать прежних прегрешений тем, кто уже отбыл свою епитимью.
- Ну что же, - произнес Николай, - это можно. Только хотелось бы знать, что там станет с нашими детьми? Ведь они ни в чем не виновны ни перед людьми, ни перед Господом, и наказывать их не за что.
- Насколько я знаю аквилонские обычаи, - хмыкнул Артанский князь, - никакие ваши грехи с Алисой Гессенской на них не распространяются. Все они начнут новую жизнь с чистого листа, пройдут профориентационное тестирование и будут учиться у специалистов своего дела в соответствии с предписанным профилем. Что касается Алексея, то проблемы с его здоровьем вполне преодолимы. У меня в Тридесятом царстве этого могут добиться магическими средствами, а в Аквилонии отличная медицина цивилизации пятого уровня, с такими же возможностями. Точнее я вам сейчас сказать не могу, ибо сам не обладаю медицинскими талантами. В Аквилонии имеются целых два профессора медицины из русской галактической империи, а среди моих соратников присутствует античная богиня с аналогичным уклоном и тысячелетним стажем работы.
- Ну хорошо, господин Серегин, - сказал экс-император, вставая. - Мы пойдем с вами - пусть и без большой охоты, но и без сопротивления. А сейчас скажите, сколько у нас времени на сборы?
- Не больше часа, - ответил Серегин, - потом мы уходим, и тот, кто не успеет собраться, уйдет с тем, что будет держать в руках. И вот еще что. В Аквилонию вы попадете далеко не сразу. Первые десять дней, или около того, ваше семейство пробудет в моих владениях в Тридесятом царстве. Должны же вы познакомиться с предыдущими инкарнациями вашей семьи из четвертого и четырнадцатого годов, посетить нашу библиотеку и узнать, как ваше правление выглядит с высоты сто лет тому вперед и что за это время сумели свершить большевики, о которых у вас такое превратное мнение. Кстати, при сборах не хватайтесь за деньги, золото и бриллианты: все это не имеет хождения ни в Тридесятом царстве, ни в Аквилонии, но не забудьте теплую одежду - ее следует держать в руках. В Тридесятом царстве стоит вечное жаркое лето, а в Аквилонии, по странному совпадению, сейчас на календаре тоже седьмое января. А сейчас, господа Романовы, разговоры прекращаются и наступает время действовать. Все, часы пошли.
21 (8) января 1918 года. Вечер. Петроград, Таврический дворец.Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский
Оставив в Тридесятом царстве семейство Романовых под опекой Анастасии и Птицы, я с головой кинулся в политический омут послереволюционной России. Отстраниться от внеочередного седьмого съезда большевистской партии не было никакой возможности, ибо там решалась моя главная системная задача в этом мире - с минимальными издержками развернуть партию большевиков на новый курс. Но все прошло как нельзя лучше. Правда, Ильич вытащил нас с Коброй в Президиум, как почетных гостей, но это, как говорится, было уже неизбежное зло. После того, как кайзер Вилли вынудил меня поставить свою подпись гаранта на мирном договоре, прятаться от широких народных масс уже не имело смысла.
Первым, с внеочередным докладом выступил... товарищ Дзержинский: он сообщил съезду, что в руководстве партии вскрыт заговор агентов британского, французского и американского капитала, поставившего своей целью скорейшее низвержение советской власти и раздел России на зависимые от них колонии. С этой целью бывшие товарищи Троцкий, Свердлов, Бухарин, Иоффе и другие намеревались не допустить подписания мира с Германией и спровоцировать Советскую Россию, не готовую к такому повороту событий, на так называемую революционную войну, которая добьет ее примерно к маю месяцу. Все это настолько хорошо укладывалось в то, что эти персонажи постоянно трындели с самого момента Октябрьской революции, что ни у кого не осталось никаких сомнений в том, что все так и было. Впрочем, докладывая съезду, Железный Феликс ничуть не лукавил, ибо, когда следствие ведет Бригитта Бергман, потом не нужен даже патологоанатом, и так все ясно. В тридцать восьмом году всю эту кодлу пустили на мясо по таким же причинам, и их корни уходили еще в дореволюционные времена.
После Дзержинского ожидаемо выступил товарищ Ленин с докладом о мирном договоре с Германией. Текст договора был опубликован в газетах, так что суть сего животрепещущего вопроса делегаты съезда знали хорошо. Желающие революционно повоевать с Германией среди присутствующих, конечно, имелись, но так как товарищ Дзержинский только что назвал таких людей «наймитами мирового капитала», их языки сразу же втянулись в задницы. Если уж Троцкого со Свердловым зажевали железные зубья следственной машины ВЧК, то мелкие соратники этих людей и вовсе будут ей на один оборот. Так что возражать Ленину никто не решился, и когда вопрос был поставлен на поименное голосование, решение об одобрении ратификации было принято единогласно.
Потом Ильич вытащил на трибуну... меня. Мол, товарищ Серегин, настоящий большевик из отдаленных будущих времен, приложил просто нечеловеческие усилия для того, чтобы заключить этот мирный договор с Германией, и это его заслуга в том, что все разрешилось так быстро и благополучно. Пришлось говорить.
«Товарищи, - сказал я, бросив в затихший зал заклинания Истинного Света и Концентрации Внимания, - социалистическая революция в бывшей Российской империи - это не случайность и не ошибка, а неумолимая закономерность. Напротив, социалистическая революция в Европе и Северной Америке невероятна и попросту невозможна, ибо для нее нет движущих сил. Там большинство пролетариев стремятся не к справедливому устройству общества, а к тому, чтобы самим выбиться в люди, перейдя из класса наемных рабочих в класс буржуазии. Всеми этими людьми владеет мечта о мгновенном обогащении, именно она вызывает так называемые «золотые лихорадки», когда десятки тысяч бедняков срываются с места и устремляются на край света в надежде нажить невероятное богатство. В итоге обогатиться удается единицам, а остальные усеивают своими костями безлюдные просторы юконской тундры или южноафриканской пустыни. Сие стремление так же бесплодно, как и бег осла за подвешенной перед носом морковкой, но людям, охваченным всепожирающей алчностью, такие вещи объяснять бессмысленно. И даже те трудящиеся западных стран, которые не мчатся на край света за богатством, желают только того, чтобы их национальная буржуазия немножко делилась с ними доходами от эксплуатации колоний.
В России люди устроены совсем по-другому. Одержимых алчностью уродов-мироедов среди нас абсолютное меньшинство, а большинство народа одержимо поиском правды. Правда - зачастую штука весьма неудобная, но крайне нужная, ибо без нее непонятно, как жить дальше. А общество при последнем царе Николае Романове все больше и больше становилось устроенным не по правде, отчего главным народным чувством становилась мысль “так дальше жить нельзя”. Более того, когда царя свергли, то оказалось, что европейский капитализм, который принялись строить Временные, подходит русскому народу еще меньше, чем монархия Николая Романова. Люди, десятки лет неустанно болтавшие о народном благе, дорвавшись до власти, не выказали никакого желания претворять свои программы в жизнь, вместо того принявшись творить нечто прямо противоположное. Это такой буржуазно-демократический образ ведения дел, когда предвыборные обещания партии никак не связаны с ее действиями после прихода к власти. Так, буржуазно-демократическая февральская революция не только не сняла всех имеющихся противоречий, но и породила обострение революционной ситуации, вылившееся в октябрьскую социалистическую революцию. Закономерным было стремление буржуазии устроить все в России самым удобным для себя и неудобным для народа способом, и также закономерным было желание народа свергнуть такое правительство и отдать всю власть Советам, то есть большевикам, которые и есть главная советская партия.
Взяв власть в свои руки, вместе с ней вы взвалили на себя огромную ответственность перед многонациональным российским народом устроить его жизнь по правде, то есть построить на территории бывшей Российской империи практический социализм. Как военный человек с большим опытом, скажу вам, что тоненькая синяя штриховка на карте, обозначающая непролазное болото, зачастую нисколько не мешает ни полету мысли кабинетного стратега, ни движению его карандаша, указывающего направление удара. А потом на местности в этом болоте с головой тонут корпус за корпусом, как это случилось с русской армией в боях на реке Стоход.
В политике еще хуже: там болота и овраги на местности зачастую вообще никак не обозначены. В вашем мире еще никто не строил социализма и не набивал себе на этом шишек, а кабинетные стратеги товарищи Маркс и Энгельс зачастую рассуждали о том, о чем не имели ни малейшего понятия. Мне, как выходцу из времен сто лет тому вперед, в отличие от основоположников марксизма, известно, где в будущих временах расположены болота и овраги, а где засады врага. И эти знания я уже передал товарищу Ленину, товарищу Сталину, товарищу Дзержинскому, товарищу Фрунзе и некоторым другим товарищам, чтобы они внесли изменения в теорию в той части, в какой она не подтвердилась на практике, а также составили на основании этих сведений программу партии на следующий этап ее существования - от победы социалистической революции в России до окончательного построения развитого социализма. Вам я сейчас скажу одно. Мировая революция -это процесс не одномоментный, как писал товарищ Маркс, и не перманентный, как трындел бывший товарищ Троцкий, а поэтапный.