- Я капитан сил специального назначения генерального штаба России из мира сто лет тому вперед Серегин Сергей Сергеевич, - ответил я. - Но это только одна часть моей личности. Еще я являюсь победителем и законным наследником свойств эллинского бога войны Ареса, командующим небольшой, но очень эффективной личной армией, Специальным Исполнительным Агентом Творца Всего Сущего, Защитником Земли Русской, Богом Священной Оборонительной Войны, Бичом Божьим, Адептом Порядка и младшим архангелом. И лишь третья моя ипостась - это член Центрального комитета партии большевиков, специально уполномоченный товарищем Лениным для борьбы с мятежом атамана Каледина.
- Но почему же, господин Серегин, вы, кадровый офицер, оказались с большевиками, а не с нами? - вопросил тот же юноша. - Ведь они же губят Россию, пожирая ее будто саранча!
- Большевики большевикам рознь, - ответил я. - Тех, что губят Россию, я вбиваю в прах, а тех, что на самом деле намереваются построить новое справедливое общество, оберегаю и поддерживаю, ибо за ними будущее. Старая Россия безнадежно умерла еще год назад, и любые попытки ее воскрешения бесполезны. Господа генералы, наставившие револьверы на своего государя, разрушили ее становую жилу, но еще больше виновны в том политиканы, спровоцировавшие в Петрограде голод, которого там не должно было случиться ни при каких обстоятельствах. Впрочем, читать вам сейчас полный курс политграмоты нет времени. Просто примите на веру то, что Господь уже сделал ставку на конструктивную часть большевистской партии и повелел мне вести Россию в ее светлое будущее прямым путем, минуя кровавые зигзаги гражданской войны. Многонациональному российскому народу сейчас нужен мир и только мир, в том числе и внутренний, чтобы брат не шел на брата, а сын на отца. И я стану беспощадно уничтожать любого, кто станет мешать достижению этой цели, будь он красным, белым, жовто-блакитным или серо-буро-малиновым. Мне одинаково противны как репрессии против офицерства и казачества, которые запланировали некоторые вожди революционных бабуинов, так и та карательная вакханалия, какую ваш отряд устроил на Ясиноватском руднике и в окрестностях. Под моей защитой весь русский народ, а не одна его какая-то часть.
- Мы вам не верим, господин Серегин, потому что большевики не могут принести в Россию ничего, кроме разрушения, - под смущенно-возмущенный ропот своих товарищей выкрикнул низенький крепыш. - Того, о чем вы сейчас сказали, просто не может быть, потому что не может быть никогда!
- А мне все равно, верите вы мне или нет, - пожал я плечами, - по крайней мере, прямо сейчас это не имеет никакого значения. Вы - мои личные пленники, которым гарантированы жизнь, хорошее обращение, а раненым еще и медицинская помощь. Как только тут все закончится, всех вас отправят в мои владения в другом мире на сортировку, где у вас будет время подумать обо всем. Те, кто уверуют в сказанное мной, получат возможность вступить в мою армию, а те, что нет, отправятся в ссылку без права возвращения, в дикие места, с одними только ножами. Третьего не дано. Но это потом, а сейчас - главное событие сегодняшнего дня. Сейчас состоится бой насмерть на холодном оружии между мною и вашим командиром есаулом Чернецовым. Хоть он большой мерзавец и убийца, но все равно русский офицер, храбро сражавшийся за Отечество и проливавший за него кровь, а потому я не могу отказать ему в чести умереть в бою. Убивая безоружных людей, он совершил непростительное преступление, и за это я, призывая в свидетели Господа Бога, казню его собственной рукой. Аминь!
С Чернецовым все прошло как нельзя лучше. Уже после нескольких пробных выпадов этот та-
лантливый любитель-самоучка понял, что его превосходят в классе и скорости движений на несколько уровней, и попытался совершить финт ушами. Перебросив шашку в левую руку, он сунул правую за отворот офицерской бекеши, вытащив оттуда маленький дамский браунинг. Направив ствол мне в грудь, он с перекошенным от торжествующей злобы лицом нажал на спуск, но услышал только тихое «щелк». В патроннике не оказалось патрона. То есть это не мои люди вытащили для подстраховки, пока тот валялся без сознания, а его там вообще никогда не было23. Оружие это не боевое, возил его с собой Чернецов вообще на всякий случай, вставив магазин и не передернув затвор, поэтому что получилось, то получилось. И в положении он оказался крайне дурацком. Передернуть затвор пистолета одной рукой невозможно, надо либо бросить шашку, либо сам пистолет. А мгновения идут, и надо что-то решать... Дальше последовал предсказуемый и довольно неловкий укол, точнее, тычок слева, который я довольно легко сблокировал, отбросив оружие противника далеко в сторону, и, сделав шаг вперед, в ответном выпаде хорошо достал оппонента острием меча в гортань. Глядя на меня мутнеющими глазами, есаул Чернецов уже знал, что умирает. Мне осталось только разорвать дистанцию и ждать, пока закончится агония: удары милосердия не для таких людей, как он. И на все это с ужасом смотрели его недавние подчиненные. Некоторые даже плакали.
- Ну вот и все, юноши, - сказал я им, когда главный «пожарник» генерала Каледина испустил дух. - Был бы я такой, как ваш бывший командир, вы бы сейчас на все это не смотрели, поскольку были бы уже необратимо мертвы. И поединка бы этого не было, потому что ни для чего другого есаул Чернецов мне не был нужен живым ни в каком виде. А сейчас, как я и обещал, здоровые отправятся в сортировочный лагерь, а раненые и больные - в госпиталь. Шевелитесь, шевелитесь, мои юные господа, шнель-шнель. Там вас не съедят.
Пока я говорил, в воздухе открылись два портала; из одного выбежали мои остроухие в белых халатах, взяли лошадей телег с ранеными под уздцы и повлекли их за собой в мир Содома, а всем остальным я острием меча, как учитель указкой, указал на второй портал, за которым виднелись просторы летней артанской степи, палаточный лагерь и ожидающий пополнения наряд воев. Сначала по одному, а потом и плотной группой, в нее побрели юные соучастники есаула Чернецова. И туда же поэскадронно отправилась рейтарская дивизия капитана Воронкова, ибо свою задачу в этом мире она уже выполнила.
- И что с ними будет? - спросил Николай Голубов, когда оба портала закрылись, имея в виду молодых людей из отряда Чернецова.
- Не переживайте, Николай Матвеевич, - ответил я, - ничего страшного с ними не случится. Посидят в палатках посреди летней степи, остынут от всего пережитого, подумают о своей печальной судьбе, а тем временем мы разберемся, кто из них записался в отряд потому, что ему за державу обидно, а кто - ради того, чтобы иметь возможность убивать и грабить. Первые рано или поздно услышат Призыв и встанут под мои знамена, чтобы защищать Россию в иных мирах и временах, а вторых для улучшения местной человеческой породы я навеки сошлю в дикую местность, где люди одеты в шкуры и дерутся камнями. В любом случае никто из них сюда не вернется, ибо тянется тут уже за ними кровавый след, взывающий к отмщению. Впрочем, если бы события шли естественным чередом, то никто из этих молодых людей не дожил бы и до двадцатого года, да и сами они поубивали немалое количество разного народа, в том числе и других казаков.
- Хорошо, Сергей Сергеевич, - кивнул Голубов, - мы сообщим родным этих юношей, чтобы они не торопились заказывать по ним заупокойных молебнов. Хотелось бы, конечно, чтобы эти молодые люди могли писать своим близким письма. Но, наверное, это невозможно.
- Да нет, почему же, - ответил я, - те молодые люди, которые вступят в мою армию, смогут время от времени присылать весточки своим родителям, и при благоприятном стечении обстоятельств, после отбытия епитимьи за участие в гражданской войне, даже вызвать к себе невест и жен, у кого они есть. А вот тех, кого мы отправим в пожизненную ссылку, и в самом деле можно будет оплакивать как мертвых, ибо связь с ними разорвется навсегда. Но сейчас, товарищи, нам пора готовиться к визиту в Новочеркасск. Пора свергать генерала Каледина и сажать на его место товарища Миронова. И, в первую очередь, для этого требуется отрезать головы господам Лазареву и Чернецову, чтобы взять их с собой. Или вы думаете, что самодельный диктатор Области Войска Донского поверит нам на слово, что его главная ударная сила прекратила свое существование? А потом пусть передает власть и стреляется, если ему так захочется. И не делайте такие лица, товарищи. Это человек виновен, во-первых, в узурпации власти (ибо безальтернативные выборы атамана иначе назвать нельзя), во-вторых, в том, что именно он положил первый камень в фундамент будущей гражданской войны, который мне теперь необходимо полностью устранить.
Семьсот девяносто восьмой день в мире Содома, около пяти часов пополудни. Забро-
шенный город в Высоком Лесу, Башня Силы.Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский
К атаману Каледину во дворец мы собрались заявиться, как и полагается в таких случаях, уже с наступлением темноты, но до того, как порядочные люди, поужинав, ложатся спать. Перед началом операции я, надо сказать, довольно долго мучился сомнением по части того, какое спецпод-разделение взять с собой в качестве силовой поддержки: разведбат капитана Коломийцева, роту первопризывных амазонок или батальон германоязычных кригскамрадов гауптмана Вернера фон Баха.
От последнего варианта я отказался почти сразу. Не стоило впутывать честных тевтонских парней в наши внутренние чисто русские дела, да и их там могли неправильно понять. То ли дело - операция по интернированию бельгийского короля или внезапный захват изнутри Будайской крепости. Впрочем, для амазонок, обученных действовать на открытой, предпочтительно степной местности, операция по захвату зданий и сооружений будет не по профилю, как и для батальона капитана Коломийцева, на три четверти состоящего из тех же амазонок. Впрочем, Центральную Раду в Киеве брали именно они, и получилось весьма неплохо, так что и выбора-то у меня никакого нет. Но на будущее надо иметь в виду, что из новых контингентов следует сформировать русскоязычное штурмовое подразделение, чтобы в похожих случаях ни у кого не возникало вопросов об иностранном вмешательстве в наши внутренние русские дела.