Страж-птица как раз в этот момент перегнулась через высокие перила и вознеслась над ними, как живая башня, обозревая реку узкими глазками на длинной змеевидной голове. Ирма поразила ее одним метким выстрелом. Голова дернулась, наклонилась к землянам, окинула непонимающим взглядом крупных влажных глаз и, завалившись назад, пропала из виду. Земляне поспешно взбежали на мост и остановились осмотреть убитого врага. Из дыры, прожженной в черепе птицы выстрелом лазерника, сочилась и стекала на камни бледная кровь. Глаза все еще моргали, но яблоки не шевелились. Клифф отстегнул пояс птицы и взял его себе. Кушак был толстый и тяжелый. Он чуть не поддался искушению тут же на месте оглядеть инструменты.
– Что мы с ним сделаем? – ткнула Ирма в поверженного гиганта.
– Оставим здесь, – сказал Айбе.
– Если сбросить труп в реку, течение быстро унесет его, – сказал Говард.
Люди переглянулись и, не сговариваясь, взялись за труп в нескольких местах. Клифф ожидал, что перевалить птицу через парапет окажется тяжелее. А это была именно птица, похожая на чудовищного страуса. Тело ухнуло вниз.
– Не думаю, что кровь удастся стереть, – сказала Ирма, – ее очень много.
– Делаем ноги, – настаивал Айбе.
– Куда? – мягко спросил Клифф, вглядываясь в далекий речной берег – не появится ли кто.
– Через… – начал Терри и осекся. – Понял.
– Они, вероятно, оставили его здесь перекрыть нам путь назад, – сказал Клифф. – Они пытались отрезать нас от холмов и загнать на мост. К воде.
– И что же, остаемся по эту сторону? – спросила Ирма. – Идем вниз по реке? По крайней мере, эта дорога под уклон.
Нетерпеливо переглянувшись, все кивнули друг другу. Коллективные решения предпочтительнее, подумал Клифф, пойди что не так, вам не удастся свалить всю вину на меня.
Они пустились бежать.
Лау Пинь с натугой поднял восемнадцатифунтовую рыбину, покрутил туда-сюда, обследовал. Вдоль боков к хвосту уходили ряды уменьшавшихся плавников: по одиннадцать с каждой стороны. Но рыба выглядела странновато: с вентральными плавниками, длинными и тонкими, словно бы кисейными, узкими глазами, пятнистой зеленоватой чешуей.
– Нужно с ней поосторожнее, – сказал он, – могут быть паразиты.
Астроном оставила Лау Пиню нож с десятидюймовым лезвием. Он сноровисто рассек и выпотрошил рыбину, нарезал кусками. Плоть рыбы оказалась бледной, как у черепахи. Попадались гневно-красные пятна, которые Лау Пинь тщательно вырезал.
– Думаю, всех удалил, – возвестил он. – Хотите суси? Или поджарим?
– Поджарим, – сказала Майра. – Не хочу рисковать, брр.
Они зажарили рыбу на костре, сложенном из принесенного им хвороста. Вкус был восхитительный: много жиров, странный острый аромат. От рыбы поднимался пленявший обоняние дух. Посыпались шутки о белом вине, уместном к этому блюду. А может, лучше «маргариту» попробовать? Бет обрадовалась, что у отряда поднялось настроение. Встречи с Мемор всех просто восхитили, но не скрыли того факта, что люди здесь просто узники, которым по какой-то причине соблаговолили читать курс лекций. Благоговейная дрожь контакта с настоящим чужаком и знакомства с его странным мировоззрением понемногу оставляла их. Они не были философами или кабинетными теоретиками. Они подрядились исследовать новый мир, основать там новую обитель человечества, опустить якорь меж звезд. Терпение начинало лопаться.
Лау Пинь порылся в своем поясе с инструментами и вдруг издал возглас радостного удивления.
– Лучевик ожил. Принял какой-то сигнал.
Все изумились. Лау Пинь вытащил коммуникатор и показал, что индикаторный светодиод призывно мигает.
– Он настроен на бортовые системы «Эроса», – пояснил Лау Пинь. – Я принимаю их данные.
– Внутренние системы? – подала слабый голос Тананарив.
– Нет, одни только диагностические сводки. Все в порядке. Челнок переключился в ждущий режим.
– Мы где-то в его поле видимости, – сказала Тананарив.
Лау Пинь скептически нахмурился.
– Это интеллектронная система, и, если «Эрос» долго не пинговать, он автоматически подстроит мощность своих передач, желая получить ответ. Возможно, группа Клиффа пыталась с ним связаться.
– Если бы нам удалось выбраться отсюда, – сказала Тананарив, – мы бы попытались отыскать «Эрос» и спастись.
– Отличная идея, – с преувеличенным оптимизмом поддержала ее Бет. В последний раз они видели свой челнок, когда гигантские манипуляторы бесцеремонно бухнули «Эрос» в грузовой отсек звездолета Птиценарода. – Лау Пинь, а можно твоим лучевиком передать сигнал с «Эроса» на «Искательницу солнц»?
Лау Пинь несколько минут возился с крохотным трансивером на солнечных батареях, размером едва с его большой палец.
– Я пытался на волне 14,4 ГГц, затем на кратных… Нет. Я не могу отсюда перехватить управление челноком. Вероятно, мера предосторожности.
Абдус разочарованно застонал. Все упали духом.
Бет не могла позволить упадническому настроению захватить отряд. Лучше их чем-то отвлечь.
– Класс, ну давайте подытожим, чему мы научились, – сказала она с улыбкой. – Майра, может быть, ты?
Немногословная обычно женщина подмигнула Бет и кивнула.
– Когда Мемор показывала нам все эти ошеломляющие чудеса – огромные постройки, невероятные виды, – у меня сложилось впечатление, что она хочет нас вывести из равновесия. Показать незваным гостям, что тут им не медом намазано.
– Хорошо, что оно – ну ладно, она – использует как голос, так и жесты, – сказал Лау Пинь. – Так легче запоминать.
– Меня привлекли некоторые картинки, показанные нам на большом экране, – продолжила Майра. – Одна из них демонстрировала какие-то макроинженерные работы в астероидном поясе. Я полагаю, это был учебный ролик по истории. Истории сооружения этого объекта.
– Она использует их, желая привлечь наше внимание, – сказала Бет. – Показала нам трехмерные клавиатуры, помните? Она хочет, чтобы мы научились обращаться с дисплеями. Вот только ей самой эти клавиатуры не нужны. Она отдает голосовые команды.
– Ты думаешь, она стремится обучить нас своему языку, инструктируя, как пользоваться трехмерными клавами? – усомнилась Майра.
– Может быть, – пренебрежительно отмахнулся Лау Пинь. – Вполне возможно, что те картинки поддельные. Сочиненная на ходу подстава. Нам нужно сбежать отсюда. Не хочу я сидеть и учить их язык.
Бет кивнула. Ей нравилась дикая природа этого места, ей хотелось узнать о нем как можно больше (да и Клиффу бы понравилась, наверное, а может, уже и нравится, сейчас…), но…
– Это правда. Пока мы тут сидим и болтаем, наши кости слабеют. Надо выбираться отсюда в области нормальной силы тяжести.
У Клиффа и его команды с пищей и сном дела обстояли неважно. Пересекая просторные равнины и укрываясь на опушках лесков, они не видели никакой дичи уже большую часть земного дня. Удавалось питаться ягодами, а однажды они наткнулись на ручей со свежей вкусной водой, но безо всяких признаков рыбы. Следуя протоколам, Ирма пошла вверх по течению и стала на страже. Четверо мужчин с наслаждением погрузились в воду. Уже несколько дней всех мучил понос, да и вспотели они столько раз, что о стандартной этике мытья пришлось позабыть. В первые дни они добавляли в питьевую воду хлоридные таблетки, но теперь приходилось обходиться портативным ультрафиолетовым стерилизатором на солнечных батареях. Наверное, его оказалось недостаточно.
Из норы на берегу выползло что-то широкое, ребристое и рогатое, уставилось на Клиффа. Словно бы овальная черепаха с острым, как лезвие, краем панциря. Нора не внушала особого доверия, так что люди не стали ее обследовать.
Говард плескался в небольшой мутной заводи.
– Я вот что надумал, – сказал он медленно, с улыбкой, обратив лицо к солнцу и лениво потянувшись. – Я думаю, в нашей дрисне хиральность виновата.
– Хиральность? – переспросил Айбе. – Что-то со спином связанное?
Айбе все-таки был неплохим инженером.
– Направление вращения молекул. Как перчатки на правую и левую руку. Некоторые молекулы не идентичны своему зеркальному отражению. – Говард и так был немногословен, да еще его временами прошибала возвратившаяся слабость, так что Клифф навострил уши. – Биохимики в большинстве своем полагают, что преобладание правовращающих сахаров и левовращающих аминокислот – прихоть случая. Я думаю, некоторые местные формы жизни зиждятся на биохимии с противоположной всему известному нам хиральностью.
– Но как же… – начал было Терри.
– Помнишь, два сна назад мы все восхищались вкуснейшими фруктами?
Айбе застонал при одном воспоминании.
– А уже через час снова испытывали зверский голод. Почти как в китайской кухне, если верить клишированному представлению о ней. Ну, и потом нас всех пронесло.
– Вот поэтому мне все время хочется есть? – спросил Клифф. Он страстно возмечтал о портативном анализаторе оптического вращения. На «Искательнице солнц», разумеется, такие имелись, но захватить все в первую вылазку не получилось.
– Нам всем хочется есть, – поправил его Говард. – Мы движемся по пересеченной местности, сжигаем калории, но кое-что из пищи, которую мы поглощаем, проходит насквозь и только выпаливает нам кишки.
– Но мы обжариваем мясо, – возразил Терри.
– Конечно, однако дело не в нем. Дело в нашей земной биохимии. Помните, как ацтеки оказались сражены микробами, которых в Америке никогда не водилось? А тут Монтесума, можно сказать, берет посмертный реванш.
– Нет, дело там было в патогенах, а это совсем другое, – ответил Клифф. – Я взял пробы ДНК. Экология Чаши основывается на той же двойной спирали, что и наша. Везде, где я проверял.
– Ну да, но на других планетах эволюция могла пойти иным путем и отобрать для жизни сахара и белки с другими направлениями вращения. Если Чаша курсирует по обитаемым мирам и отбирает пробы жизненных форм, здесь могут найтись целые экосистемы, основанные на L-глюкозе вместо земной D-глюкозы и на D-аминокислотах вместо L-аминокислот.