Быстро зашли внутрь. На ресепшене вызвали хирурга, она с ассистентом сразу же пришла и забрала кота в операционную.
Девушка обернулась к Максиму и сказала:
— Спасибо вам еще раз. Не знаю, что бы без вас делала. Только бы спасли его...
— Не стоит. Рад, что помогли. Надеюсь, не напрасно. Это ваш кот?
— Нет. Но явно не уличный. Крупный такой, упитанный, шерсть хорошая. Или погулять выпускали, или жил у какой-нибудь бабули, а потом она умерла, и наследнички его опять же «выпустили», насовсем. У меня самой кошечка. Алиса. Бабушка оставила — ее не стало три года назад. Переехала в ее квартиру, и теперь мы с Алиской там вдвоем.
— А далеко отсюда живете?
— Нет, на Карбышева. Ну, там же, где это и случилось.
— Так мы соседи? Я — на Седых.
— Ой, отлично! Вас как, кстати, зовут?
— Максим.
— Я Наташа.
— Очень приятно... Ладно, мне пора... Дальше поедем патрулировать.
— Да, конечно... Вот... Возьмите визитку. Тут телефон мой, почта и всё остальное... Звоните, пишите, если что... До свидания. — И тепло улыбнулась на прощание.
Дашкевич, сев в машину, внимательно осмотрел визитку. На ней было написано «Наталья Егоровна Огарёва. Республиканский институт китаеведения имени Конфуция Белорусского государственного университета. Старший преподаватель кафедры китайского языка».
С девушками Максим сходился... и расходился довольно легко. Та, с которой он встречался до срочной службы, его, конечно, не дождалась, да таких обязательств и не озвучивалось, и вообще не особо серьезно всё складывалось... а после армии то он «впишется» у очередной девушки, то она — у него. Родители ничего не говорили, но, конечно, в полном восторге не были. Последнее расставание произошло почти месяц назад — та девчонка, актриса театра Янки Купалы, ударилась в явное змагарство, и с этим помешательством справиться не удалось... Так что сейчас он один... Хотя нет, уже, похоже, не один... Надо обязательно позвонить, раз эта симпатичная большеглазая девушка сама дала координаты и сказала «до свидания».
Так они и познакомились — и очень успешно, очень прочно сошлись. Нашли друг в друге родственные души, несмотря на кажущееся различие в образе жизни, образовании, профессиональной принадлежности, семейном происхождении. Она — профессорская дочка, преподаватель, аспирантка, а он сам милиционер, сын полковника КГБ. И старший брат служит в армии после училища, и жена его там же, по контракту...
— ...Здравствуйте, на меня пропуск заказан.
— Доброе утро... Паспорт... Так... Дашкевич Наталья Егоровна... Да, есть. Возьмите.
— Спасибо.
Наташа поднялась на четвертый этаж, дошла до знакомой двери в лабораторию и постучалась. Отец почти сразу открыл.
— А, дочка, привет... Заходи... Садись... Как дела? Как жизнь семейная?
— Отлично.
— Максим как? На дежурстве?
— Ага.
— Чай будешь?
— Да.
— Как каникулы-отпуск? Как впечатления? Хотел как раз подробно расспросить.
— Отлично, новых впечатлений — масса. С одной стороны, нам обоим очень понравилось. Рим, Венеция, Пиза, Флоренция, Генуя... Древняя цивилизация, самые разные эпохи. Но, с другой стороны, разве можно вот это всё за десять дней?..
— Машину брали?
— Да, напрокат. Как только в Рим прилетели. По очереди водили. Очень удобно. А то бы еще меньше удалось охватить.
— С языком, как я понимаю, без проблем? Последний раз был там четыре года назад, на конгрессе нейрофизиологов. Английский у них ведь как второй разговорный — не только у ученых, но и среди молодежи.
— Ну да, всё так. И Максу это полезно. Я его постоянно натаскиваю, как только познакомились. Раньше ведь только базовый школьный уровень... Надо бы ему вообще в вуз уже поступать, хотя бы и в ведомственный. И дядя Гриша такого же мнения. А он всё — потом, потом, успею еще...
— Китайцев много? — спросил отец.
— Да, толпы буквально... С некоторыми удалось пообщаться. Самые обычные люди — рабочие, служащие, инженеры, учителя, даже пенсионеры. И все могут себе такое позволить.
— Да, кстати, что там у них? Ну, вирус этот?
— Какая-то непонятная вспышка, — подумав, ответила Наташа. — С одной стороны — вроде бы повторение того, что уже было несколько лет назад. Этих атипичных пневмоний. А с другой... Хозяева мира зашли в такое болото, что в любом случае нуждаются в какой-то чрезвычайщине. Уверена, они что-то очень страшное и подлое намечают — для всего человечества.
— Будем надеяться, что наша Беларусь в любом случае не прогнется.
— Не прогнется, — уверенно произнесла Наташа. — Мы никогда не станем на колени перед ними. Другие падут ниц, распластаются, а мы будем стоять!
— А как вообще? Если сравнивать Беларусь и Италию, твои впечатления?
Наташа подумала.
— Ну, как? Знаешь, пап, у нас лучше. По всем параметрам лучше. Либо не хуже. Правда! У них там постоянно проходят какие-то демонстрации и забастовки, но что толку? К каким-то заметным результатам всё это не приводит. Что касается сферы обслуживания. В Беларуси больше внимания к клиентам, покупателям... чем в этих самых «европах». У нас всё быстро и четко. А в Италии тот же бариста будет болтать с коллегой вместо того, чтобы готовить кофе. А продавец сначала обсудит последние новости, прежде чем обслужит покупателя. Это раздражает. Нет, у нас лучше, однозначно...
Отец и дочь некоторое время помолчали. Наконец, профессор сказал:
— Да, я уверен, что могу перед тобой похвастаться. Мне удалось отладить устройство и подобрать оптимальные режимы.
— Поздравляю... Правда, до сих пор не понимаю, в чем суть. Да, я ученый, как и ты, но не технарь, а гуманитарий.
— Объясню, конечно. Но наиболее полное представление даст практический опыт... Если в общих чертах, то это своего рода стимулятор взаимодействия сознания человека с неким... я даже не могу подобрать понятие... это нужно самому прочувствовать на себе. С этим мало кто сталкивался, но это есть. Да, вижу, объясняю сумбурно, извини, но ты поймешь, что по-другому очень сложно. В общем, когда происходит стимуляция, то срабатывает нечто, что переводит восприятие мира в какое-то иное измерение. У тебя открывается как бы совсем новое чувство, внепространственное. Стираются все границы, в обе стороны идет плотный поток мыслей, образов, как правило, неструктурированно и хаотично... Возникают картины реального мира — где угодно, хоть здесь, хоть на другом континенте. Да, очень нестабильно, размыто, то и дело обрывается... И причем во многих измерениях, как бы в развертке... Ну, например, как если бы кто-то живущий на двумерной плоскости вдруг над ней поднялся и обозрел бы всё, что до этого скрывалось от него, сразу, одновременно... Возникают и исчезают какие-то иные образы, аналогов которым в нашем мире нет.
Наташа смотрела на отца со всё возрастающим по мере того, как он говорил, недоумением. Хотя всегда знала его как серьезного, увлеченного своим делом ученого.
— Прости, конечно... Я твоя дочь и ничего такого, конечно, не скажу. Но у любого другого возникнет ассоциация с этим... психонавтика, Кастанеда, ЛСД... Еще раз прости, если это сравнение тебя задело... Но до меня действительно не доходит пока, в чем соль...
— Нет, я всё понимаю. Я досконально проштудировал, исследовал всё по этой теме. Скажу сразу — не то. Никакими химическими веществами этого состояния не достичь. Идти таким путем — пустая кустарщина, и если что-то и проявляется в сознании, то лишь кажущееся, галлюцинации. Мозг берет только то, что и так в нем уже к этому моменту есть, не извне, не вовне... А тут, у меня, — именно внешний поток, хотя, конечно, и не без образов сугубо внутренней генерации.
— И твой прибор это всё транслирует?
— Да нет же, не транслирует он ничего. Сам по себе он ни к чему не подключается, он лишь помогает человеческому мозгу войти в нужный режим. А вот в чем именно помогает — пока сказать сложно. Что это собой представляет, точно неизвестно. Даже понятия не подобрано. Тут нужны дополнительные исследования, я приоткрыл только маленькую щелочку в двери, за которой — терра инкогнита. Этот эффект может восходить и к реликтовым чувствам, которые у многих животных явно есть — у рыб, у птиц, у насекомых, у млекопитающих. То, что позволяет им точно ориентироваться в пространстве, применять непонятные нам до конца навыки навигации, избегать хищников, находить пищу, взаимодействовать в коллективе... да-да, коллеги пытаются это впихивать в прокрустово ложе, я читал работы зоологов, общался лично... но что-то не то. Тут какие-то совсем иные принципы, и известными сейчас физическими законами это не объяснишь... Или, напротив, это проявление чувства, которое находится у человека только в зачаточном состоянии и которое ему только предстоит развить — уже не на животной, биологической базе, конечно, а на высокотехнологической, с применением сетевых компьютерных технологий, искусственного интеллекта, интегрированных постоянно пополняемых баз знаний, цифровых нейроинтерфейсов. Я специально освоил и эту область знаний несколько лет назад, как ты помнишь, защитил диссертацию по новым подходам к нейросетям, исходя, конечно, из моих предшествующих знаний в биологии. На самом деле я уже тогда подбирался вот к этому самому...
Когда отец говорил про животных, Наташе вспомнилось труднообъяснимое поведение Марсика и Алисы. Муж приходил домой в самое разное время — специфика службы такая. Но очень часто или кот, или кошка, или они оба сразу словно чувствовали заранее, что он... нет, не за дверью, это было бы совсем просто... а, как оказывается, только где-то на первом этаже и сейчас будет подниматься. Подходят к двери и многозначительно усаживаются, мяукают. И именно в этот момент. Аналогично и когда Максим дома, а она возвращается. Да, далеко не всегда, обычно просто спят, но — тем не менее... Эти смешные пушистики — вообще загадочные создания. И кто мы для них? Кто-то говорит, что домашние кошки воспринимают человека просто как существо, обслуживающее их комфортную жизнь, кормящее, убирающее за ними, развлекающее их, почесывающее. А кто-то говорит, что люди для них словно боги. Пойди разбери...