— Будут душить? — предположил Денис.
— Уже вовсю душат. Во всех странах, кроме немногих свободных от их власти. Небожители, то есть бенефициары консолидированного, глобализирующегося капитала, будут всё сильнее закручивать гайки в отношении простых людей. И при этом жесточайше, показательно, по беспределу расправляться даже за выражение сомнения в правильности действий владык. Наступает пора лишения населения даже формально провозглашенных правовых гарантий, наступает примат целесообразности в интересах высших лиц, олицетворяющих олигархический государственный капитализм.
— Ты снова упомянул этот термин, как и несколько дней назад, — напомнил Гена. — Это ведь из Ивана Ефремова?
— Совершенно верно. Из «Часа Быка». Ефремов был настоящим ученым, провидцем, гениально предсказал эволюцию капитализма к его предельной точке. За это и его лично, и особенно этот его роман ненавидят элиты. И те, кто готовил слив социализма в советских верхах, его как раз травили под предлогом того, что он якобы написал «памфлет» на СССР. Но это, конечно, бред.
— Читал много лет назад, впечатлило, — произнес Денис.
Они некоторое время помолчали, обдумывая тему.
— В общем, на наших глазах целенаправленно снижается жизненный уровень масс, превращаемых в новую нефть как в России, так и в остальных капиталистических странах, — сказал Иван. — Ибо лишь обездоленный человек, у которого отобрали не только «пай» в средствах производства, но и личное имущество, — идеальный и рентабельный раб. Уже сейчас сдувается потребительский сектор. Но поскольку большая часть мировой экономики принадлежит уже фактически консолидированному конечному бенефициару, то для него не имеет значения, что какие-то отрасли погибнут, как, например, сфера массовых услуг, международный массовый туризм. И вообще любые решения могут приниматься даже в ущерб, кажущийся ущерб, конкретному отдельно взятому активу. Для консолидированного капитала это не имеет никакого значения, он, как правило, исходит из максимизации выгоды в целом, и фактически решения носят политический характер. Эта тенденция еще не абсолютна, но уже может превалировать над интересами отдельных активов. Это всё равно что перекладывать деньги из одного кармана в другой в пиджаке одного и того же владельца.
— Это будет вырожденный капитализм, так? Его последняя фаза? — уточнил Гена.
— Да, очень меткое слово — вырожденный. В этой вырожденной стадии капитал станет предельно, абсолютно консолидированным, его коллективным владельцем будет узкая прослойка, причем личная «доля» будет зависеть от ранга, частично завоёвываемого, частично передаваемого по наследству. Производство, принадлежащее консолидированному капиталу, будет осуществляться преимущественно автоматикой. Типичный для нынешней формации механизм индивидуального найма отдельным капиталистом свободного пролетария с его рабочей силой навсегда уйдет в прошлое. Высший класс станет фактически новым дворянством с возрождением аристократических традиций и ритуалов на новом витке. Развитие на всей планете остановится, как только станет технически возможно сохранять тело в безопасности, обеспечивать вечную молодость и бессмертие. Разумеется, это не для всех, а для владык. Это будет вырожденный по сравнению с подлинно посткапиталистическим мир. Планета Торманс, но с полной автоматизацией. Именно такой исход грозит человечеству, если средства производства, в том числе новые, останутся в частных руках, в руках немногих. Капитализм будет, если не наткнется на противодействие со стороны социалистических тенденций, идти по направлению именно к этой высшей и последней точке.
— Расскажи поподробнее про эту стадию, — попросил Гена. — Например, какая там будет производственная система?
— Ну... давайте вместе набросаем, помозгуем. Ты ведь инженер?
— Да, — сказал Игнатенко.
— И я тоже, по базовому образованию... На повестке дня — разработка и внедрение средств производства, олицетворяющих новую стадию автоматизации физического и умственного труда. Давайте зайдем с того, что развитие науки и техники, хоть и крайне криво, но всё же идет. И, думаю, надо исходить из того, что рано или поздно в рамках нынешней капиталистической системы появятся принципиально новые средства производства. Во-первых, они смогут буквально заменить человека на всех физических работах. Это либо электронное управление машинами различного рода, без присутствия человека-оператора. Либо — там где нужно более тонкое воздействие, которое сейчас выполняется человеком, — это будут малогабаритные гибко выстраиваемые системы, с открытой архитектурой, как в компьютерах, с легкой взаимозаменяемостью узлов под каждую задачу. С массово стандартизированными манипуляторами различного рода, с датчиками. Обязательно с хорошей энергетической автономностью и мобильностью.
— В принципе, это уже есть, но, я бы сказал, в зачаточном состоянии, — сказал Гена.
— Разумеется, — согласился Иван. — Делаются только первые шаги в этом направлении. Конечно, глобальный капитал вовсю осваивает рынок малооплачиваемой рабочей силы на всех континентах, и поэтому не особо заинтересован в форсированном развитии таких технологий. Ну, и самим этим технологиям еще предстоит совершенствоваться. Но вектор обозначен. Об исполнительных механизмах и датчиках я сказал. Теперь о том, как такое хозяйство будет управляться. Это будет как автономное оперативное управление силами нейропроцессора конкретного роботизированного механизма, так и привлечение ресурсов управляющего облака, которое может быть сколь угодно распределенным, обширным и развитым. Через потоковый обмен данными по беспроводному каналу — от датчиков к этому ядру и обратно к манипуляторам.
— А что это за управляющее облако? — уточнил Денис.
— Да сколь угодно большая интегрированная база актуальных данных, знаний, алгоритмов, технологических карт, управляющих процессов, трудовых навыков. Постоянно пополняемая — как усилиями людей-специалистов, так и собственными автоматизированными усилиями. Самообучающаяся в режиме реального времени, использующая и учитывающая повседневный практический опыт в каждой точке. Самоструктурирующаяся. «Поедающая» данные извне, из интернета, из книг. Единая на всю корпорацию, или даже на конгломерат корпораций. Она же осуществляет не только управление физической работой, но и замещает нынешний массовый умственный труд.
— То есть такой синтез множества оконечных гибко настраиваемых механизмов и управляющего мозга-мегаоблака даст новое качество общественного производства? — предположил Игнатенко.
— Абсолютно правильно. Это будет либо технологическая база социализма на новом витке развития, либо технологическая база фашистского неорабовладения. То есть капитализма в самой последней и предельной фазе развития.
— Это интересно. Хотя, конечно, слабо верится, что нынешняя система создаст нечто подобное, — скептически произнес Денис.
— Будем надеяться, что капитализм до этого момента захиреет и рухнет, и такая производственная платформа самым что ни на есть органичным образом будет принадлежать и служить солидарно всему народу в рамках нового социализма. Очевидно, что средства производства такого уровня развития требуют единства собственности и единства планирования, что разрозненных экономических агентов уже просто не останется, такое распыление будет считаться устаревшим. Вопрос только в том, кто станет собственником всего этого — весь народ в равной степени, как при социализме, или же узкая прослойка властителей. Каждому из которых, очевидно, предоставят неравный доступ к благам — в зависимости от ранга в этой коллективной системе. Иерархия господ сохранится и среди господ, это же очевидно.
— Ну да, это понятно... — сказал Гена. — Это, получается, предельная высшая стадия развития капитализма? Ну, если не будет революции и если новый социализм не обобществит все средства производства? А, может, это новая фаза эксплуататорского общества? Посткапиталистическая?
— Хороший вопрос. Склоняюсь к тому, что всё же нет. Это будет всё тот же капитализм, только его отрицание в предельной точке. Вырожденное состояние. Которое может растянуться на неопределенно долгий срок при отсутствии сильного социалистического противодействия. Вообще, социализм, на мой взгляд, неправильно сводить только лишь к преддверию коммунизма, к эпохе его построения. Да, и это тоже, это очевидно и логично — период всеобщего совладения и солидарного труда всех на общее благо в любом случае должен быть перед построением полного коммунизма. Я придерживаюсь, пусть и формально еретического, но, думаю, не лишенного здравого смысла подхода к определению социализма. А именно — социализм это возможный, в принципе, в любой момент на оси времени классовой эпохи человечества способ организации общественного производства и распределения, для которого характерно равное совладение и ориентация на общее благо. Без деления на высших и низших, без того, чтобы одни были почвой или топливом для других, без того, чтобы одни определяли судьбы других людей, бросая их на войны или работы в своих частных интересах. Такое общество может существовать параллельно обычному, классовому, с делением на элиту и простонародье, оно может возникать, хоть и с малой долей вероятности, то тут, то там, в зависимости от сочетания многих факторов. После того как мейнстримом стало классовое общество, после того как олицетворяющие его государства сожрали все остаточные общинные структуры, до которых смогли дотянуться... да и эти структуры, по сути, оставались на самом примитивном уровне и везде испытывали тенденцию к разложению и разделению на знать и прочих... иногда всё же возникали и социалистические как бы социумы. Локально. Вернее, конечно, протосоциалистические. Естественным для этой эпохи было, конечно, классовое общество.
— Классовое общество может сконцентрировать ресурсы в одних руках, создать упорядоченную систему, мобилизовать массы людей — в гораздо большей степени, нежели в разрозненных общинах, которые, по сути, напоминают, хоть и спокойную, но всё же низкорослую траву, или даже планктон, без развития, — сказал Гена.