– Позвольте принести вам свои соболезнования, миссис Паттерсон, – начал инспектор. – Боюсь расстроить вас еще больше, однако вынужден сообщить, что ваш супруг был убит.
– Убит?! – вскрикнула женщина, хватаясь за сердце. – Боже мой! Не могу поверить! Какое злодейство! Кто же его убил, кто?
– Я пытаюсь это выяснить. Вам известно, мэм, были ли у вашего мужа недоброжелатели?
– Конечно, не было! Его все любили! Он был таким добрым, отзывчивым, щедрым! Мы были очень счастливой парой! Я гордилась Оскаром, а он часто говорил мне, как ему повезло найти такую жену…
Всхлипнув, она пошарила в кармане платья, вытащила носовой платок с черной каймой и приложила к сухим глазам.
– Возможно, кто-то позавидовал ему, – предположил Найт. – Или же… вам?
– Мне?!
– Ваш супруг был весьма привлекательным мужчиной.
Миссис Паттерсон метнула на инспектора негодующий взгляд поверх платка, но промолчала.
– Вероятно, он очень много времени проводил в больнице? – спросил инспектор с сочувственным видом.
– Я понимаю, к чему вы клоните, – с вызовом ответила женщина: – там работают молоденькие медсестры. А если девушки выбирают такую профессию, это многое говорит об их нравственности, не так ли? Ведь в больнице они видят мужчин, простите, без одежды. Так вот, я заявляю: ваш намек оскорбителен! Мой дорогой Оскар никогда и никому не давал никакого повода. Он был любящим, преданным мужем.
– Насколько мне известно, вам доводилось бывать у него в отделении.
– Иногда. Я понимала, что его нельзя отвлекать, поэтому если и приезжала, то ненадолго и исключительно по неотложному делу.
– Когда были в последний раз?
– Я не помню. Это было давно.
Вдова встала и гордо выпрямилась:
– А теперь прошу меня извинить, джентльмены. Ваша новость потрясла меня самым ужасным образом, и я хотела бы…
– Нам очень поможет, мэм, если вы позволите заглянуть в кабинет вашего мужа, – перебил ее Найт вежливо, но настойчиво.
Миссис Паттерсон поколебалась и согласилась.
Инспектор бегло осмотрел домашний кабинет Паттерсона: там царил такой же идеальный порядок, как и на рабочем месте доктора в больнице. Поверхность обширного стола была свободной, не считая лампы, письменного прибора, лотка для бумаги и ровной стопки книг. От инспектора не ускользнуло: к книжному стеллажу была приставлена маленькая деревянная лестница-стремянка, в которой доктор, при его высоком росте, явно не нуждался.
– Вы закончили? – спросила миссис Паттерсон, нервно комкая носовой платок. – Мне бы хотелось остаться одной.
– Да, благодарю вас, мэм, – отозвался Найт.
– Желаю вам поскорее найти убийцу моего мужа.
– Как бы не так – преданным мужем! – фыркнул Джек Финнеган, когда они с инспектором Найтом вышли на улицу. – Мы уже знаем двух его любовниц. Вы ведь не поверили, что между Паттерсоном и пикантной блондинкой из приемного покоя все было так невинно, как она нам говорила?
– Нет, не поверил.
– Один мужчина – и три женщины, такие разные внешне и по характеру, но, без сомнения, в равной мере пылающие страстью и терзаемые ревностью! Да это прямо-таки змеиный клубок!
– Меткое сравнение.
– Так, значит, одна из них его и отравила! – победно заключил репортер.
– Вполне возможно. Только есть загвоздка, даже три – по одной на каждую из пылающих страстью и терзаемых ревностью женщин. («Черт, кажется, я перенимаю его лексикон!») Во-первых, сестра Барлоу: почему она ждала целый год, чтобы расправиться с неверным возлюбленным?
– Придумывала способ поужаснее, – не задумавшись, парировал Финнеган.
– Затем Лора Батлер: записка с угрозой смерти неоднозначна.
– Ну, это для нас она неоднозначна!
– И наконец, миссис Паттерсон: она могла и не знать, что супруг ей изменяет.
– О, тут вы точно ошибаетесь! – с жаром воскликнул газетчик. – Женщины всегда о таком догадываются! К сожалению…
Он так тяжко вздохнул при последних словах, что инспектор не смог удержаться от смеха.
– Пожалуй, я с вами соглашусь. Однако пока ничто не указывает, что миссис Паттерсон находилась в больнице в день смерти своего мужа.
– Вот тут я сдаюсь, – подумав, признал Финнеган. – Куда мы теперь?
– На Гросвенор-стрит.
– Наконец-то!
Инспектору Найту не понравилось, как Финнеган довольно фамильярно, словно старых знакомых, приветствовал сэра Уильяма и его племянницу. «Одно слово – газетчик, – подумал он. – Впрочем, его можно понять: будешь скромничать – не получишь факты. Хм, а ведь в этом наши профессии схожи». Найт заставил себя сосредоточиться на деле, с которым приехал, и обратился к девушке:
– Вы хотели сообщить мне нечто очень важное, мисс Кроуфорд?
– Да! – кивнула та, волнуясь. – Вы спрашивали, что мы видели возле кабинета доктора Паттерсона в тот день. Не знаю, может быть, в этом нет ничего особенного, но прямо перед тем, как дядя вошел в кабинет, оттуда вышел другой врач, не Паттерсон.
– А где был в это время сам Паттерсон, вы знаете?
– Внутри. И еще: пока я ждала дядю в коридоре, я слышала, как рядом со мной разговаривали две женщины. Мне показалось, они ссорились.
– Вы их разглядели?
– Одна была в форме медсестры. Ее я видела лишь мельком: она почти сразу повернулась ко мне спиной и ушла. Но я ее запомнила: среднего роста, шатенка, приятное лицо. Вторую я разглядела лучше, потому что она прошла мимо меня: невысокая, стройная, рыжая, в цивильном платье. Похожа на лисичку.
– Вы слышали, что именно они говорили, мисс Кроуфорд?
– Только конец разговора. «Лисичка», похоже, нападала, примерно так: «Если это ты, тебе конец!» А сестра, по-моему, защищалась, но очень невнятно.
– Эта медсестра… Вы узнали бы ее, если бы увидели снова?
– Да, определенно.
– Держу пари, – не выдержал репортер, – медсестра – это…
– Тише, мистер Финнеган, нельзя подсказывать свидетелю! – остановил его Найт. – Мисс Кроуфорд, могу я попросить вас об одолжении?
– Вы хотите, чтобы я поехала в больницу и указала вам ее и того врача? – догадалась девушка.
– Да. Вы не возражаете, сэр?
– Конечно, нет, инспектор, – отозвался сэр Уильям.
– Отлично, спасибо! Завтра утром я заеду за вами обоими.
– Хорошо, мы будем готовы. А сейчас не желаете ли выпить с нами чаю?
Газетчик просиял:
– С удово…
– Благодарю, сэр, нет, – прервал его инспектор. – Мы должны успеть еще в одно место.
Инспектор Найт и репортер попрощались и ушли. Девушка, сияя, повернулась к сэру Уильяму:
– Я так рада, дядя!
– Чему именно, дорогая?
– Инспектор попросил меня помочь – значит, он не сердится на меня за то, как я… ну, как я отличилась в прошлый раз.
Не далее как месяц назад Патрисия чересчур решительно взялась за самостоятельное расследование и едва не стала жертвой убийцы. После этого инспектор и дядя взяли с нее обещание никогда больше не вмешиваться в дела полиции.
– Значит, он мне доверяет! Считает, что я больше не наделаю глупостей!
– Хм, – сказал на это пожилой джентльмен и потянулся за газетой, – если это так, то я бы на его месте не был столь оптимистичен.
Инспектор Найт и Джек Финнеган обогнули шарманщика с обезьянкой на плече и стайку танцующих вокруг него детей, миновали уличного сапожника, рядом с которым скучал человек в одном ботинке, и остановились у дома номер шестьдесят пять по Тафтон-стрит. Знакомое крыльцо пустовало. Неподалеку возились мальчишки, бог знает что выуживая из сточной канавы, но приметного рыжеволосого Джонни среди них не было видно. В конце дома прислонился к стене сонный подросток, у ног которого стояла кастрюля, прикрытая выцветшей тряпицей. Репортер окликнул его:
– Эй, ты не видел здесь старичка, что читает детям книжки?
– Купите у меня пирожки – тогда скажу, – очнулся тот. – С мясом.
– С мясом! – скептически фыркнул газетчик. – Готов поспорить, что твои пирожки еще недавно мяукали.
– Они еще горячие, мама только-только испекла, – заявил подросток так убежденно, словно этот аргумент отметал любые сомнения в высочайшем качестве его товара.
– Так уж и быть, давай. Но только попробуй меня обмануть!
– Будьте внимательны, – предупредил своего спутника инспектор.
Он поднялся по ступеням и собрался постучать, но дверь вдруг распахнулась и изнутри боком, обнимая огромную корзину с влажным бельем, вышла усталая женщина. Найт посторонился и спросил:
– В этом доме живет доктор Моррис?
– Никакие доктора тут не живут, – равнодушно ответила та.
Инспектор описал ей внешность старичка. Прачка неожиданно улыбнулась, опустила на крыльцо свою ношу, поправила загрубевшей рукой вылезшие из-под чепца волосы:
– А! Дедушка Найджел! Это который детей учит руки мыть и все такое. Книжки им читает, а картинки там – жуть кромешная! Ну, да дети любят страшное, не боятся. А я не против – он безобидный, мы к нему привыкли. Мои так и крутятся возле него, когда он приходит.
Финнеган между тем продолжал вести переговоры с юным уличным торговцем и уже стал обладателем трех пирожков с начинкой загадочного происхождения.
– Как нам его найти? – спросил инспектор.
– Не имею понятия, – пожала плечами женщина. – Где живет – не знаю, просто приходит, когда ему хочется.
Она рывком подняла тяжелую корзину и потащила ее за угол дома, в скверик, где между деревьями были натянуты веревки.
– А теперь отвечай на мой вопрос, – потребовал Финнеган.
– Не видел я никакого старичка! – победно выкрикнул подросток, подхватил свою кастрюлю, отбежал на безопасное расстояние, после чего обернулся и показал язык.
– Ах ты, шельмец! – беззлобно крикнул газетчик.
– Все по-честному – на вопрос-то я ответил!
– Да уж, не придерешься… В следующий раз я тебя заставлю съесть твой пирожок на моих глазах, так и знай!
– Неудача, – спустившись с крыльца, сказал инспектор. – Идемте, заглянем в местный полицейский участок, попросим разыскать этого Найджела Морриса.