Инспектор неопределенно пожал плечами.
– Куда мы теперь? – спросил Финнеган.
– Нужно еще раз поговорить с миссис Паттерсон.
– Вы думаете, это она решила расправиться с неверным мужем и его любовницей?
– Попытаемся это проверить.
Помня, как вдове явно не терпелось избавиться от непрошеных визитеров в прошлый раз, инспектор Найт не рассчитывал, что и сейчас им окажут теплый прием. За время службы он уже привык к тому, что родственники погибших не радуются вопросам полиции, зачастую неудобным и бестактным. Поэтому он был удивлен, когда женщина, встретив его и Финнегана, радостно воскликнула:
– Как хорошо, что вы пришли! Я уже сама хотела к вам ехать.
– Что-то случилось, мэм? – спросил Найт.
– Не то чтобы случилось… Но, думаю, вам будет это интересно: я только что нашла дневник мужа. Сейчас принесу.
Миссис Паттерсон вышла и через минуту вернулась.
– Вот, – сказала она, протягивая инспектору толстую тетрадь в клетчатой обложке. – Я разбирала вещи моего дорогого Оскара и… Дневник лежал в одежном шкафу, под носовыми платками.
«Ложь, – подумал Найт. – Дневник был в кабинете. Она нашла его, скорее всего, еще вчера, но хотела сначала прочесть сама». Вслух он произнес:
– Очень вам благодарен, мэм. Несомненно, это пригодится для расследования.
– Рада была помочь.
Хозяйка улыбнулась и кивнула, показывая, что больше не задерживает своих гостей, однако инспектор не торопился уходить.
– Позвольте вопрос, мэм: почему вы скрыли, что приезжали в больницу в день смерти вашего мужа?
– Меня там не было, – холодно возразила женщина.
– У нас есть свидетель, который вас видел.
– Ваш свидетель ошибается.
– Мы знаем, с кем вы там разговаривали, более того – угрожали.
– И кто же она? – миссис Паттерсон прищурилась и стала еще больше похожа на лисичку.
– Я не сказал, что это была женщина, – вкрадчиво заметил Найт.
Миссис Паттерсон смутилась, но быстро нашлась и гневно произнесла:
– Слово «она» соскочило у меня с языка только потому, что вы позволяли себе делать грязные намеки в адрес моего мужа!
– Так вы не знали, что у него был роман с операционной медсестрой?
– Чепуха! – фыркнула женщина. – Она никогда не осмелится этого сказать!
– Не потому ли, – подхватил инспектор, – что она мертва и вам об этом известно?
Миссис Паттерсон на минуту застыла, а потом произнесла ослабевшим голосом:
– Лора Батлер… умерла?!
– Да, мэм.
– Что же… с ней случилось?
– По всей видимости, убита. Как и ваш супруг.
– И вы думаете, что убийца – я?! – взвизгнула женщина. – Какая наглость! Заявляться домой к безутешной вдове и обвинять ее в убийстве собственного мужа!
– Я этого не говорил, мэм.
– Тогда, значит, я виновна в убийстве какой-то медсестры, которую знать не знаю?!
– Вы только что дали понять: она вам знакома.
– Я…
Миссис Паттерсон замолчала, сжав губы в ниточку. Инспектор медленно, внушительно произнес:
– Я не обвиняю вас, мэм. Однако вы мне солгали, и поэтому я вынужден требовать у вас объяснений. Иначе вы попадаете под подозрение.
– Это… нелепо! – выдавила женщина, опуская голову и словно решаясь на что-то. Потом с опаской поинтересовалась: – А если я скажу правду, вы перестанете меня подозревать?
– Приложу к этому все усилия, – пообещал Найт.
Миссис Паттерсон расправила складки черного платья, глубоко вздохнула и заговорила:
– Хорошо. Да, я действительно была в больнице именно в тот день. Так получилось по чистой случайности! Я уже давно подозревала, что Оскар завел там интрижку, и что, скорее всего, его любовница – операционная сестра Лора Батлер. О, мужчины так беспечны в том, что касается их амурных приключений на стороне! Они думают, их жены ничего не замечают. А их неверность выдают десятки мелочей: волос на пиджаке, глупое оправдание, случайная оговорка – да мало что еще! Я приехала в больницу, нашла эту Батлер и потребовала, чтобы она держалась подальше от моего мужа.
– Вы ей угрожали?
– Мне пришлось! Я сказала, что если она не прекратит преследовать Оскара, то я добьюсь, чтобы ее выгнали. Еще сказала, что распущу слух о ее непристойном поведении и ее больше не возьмут ни в одну больницу. Она получит то же самое, сказала я, что и предыдущая операционная сестра, которая также пыталась увести у меня мужа.
– Вот как! Вы на самом деле так поступили с предыдущей сестрой?
– О нет, конечно! Я блефовала. Та, прежняя, уволилась сама – замуж вышла. А что касается этой Батлер, то я на самом деле даже не была до конца уверена, что любовница Оскара – именно она. Но она так побледнела, ручки затряслись, глазки забегали – и я поняла, что попала в точку.
– То есть вы нанесли упреждающий удар, – заключил инспектор.
– Вот именно. Мне нужно было ее отвадить – только и всего. Но я никого не убивала!
– Вы видели вашего мужа в тот день? Я имею в виду – в больнице?
– Нет. Я к нему не заходила. Не хотела, чтобы он знал, что я приезжала.
– Как получилось, что сестра из приемного покоя вас не заметила? Ведь вы должны были пройти мимо нее.
– Я воспользовалась входом для персонала. Эта Барлоу из приемного всюду сует свой нос, да и к тому же ужасная сплетница. А мое дело, сами понимаете, было деликатным…
Миссис Паттерсон заискивающе посмотрела на инспектора. Тот помолчал и сказал:
– У меня пока больше нет к вам вопросов, мэм. Однако они могут появиться, поэтому я прошу вас никуда не уезжать из города.
– Конечно, я понимаю. Я хочу, чтобы вы нашли убийцу моего дорогого Оскара, – голос женщины дрогнул. – Я уже отдала вам его дневник, я готова помогать и дальше. Кстати, когда вы прочтете дневник, то поймете, что эта Батлер прямо-таки преследовала моего мужа. Она постоянно ныла и так ему надоела, что он собрался ее бросить.
– У нее все так гладко получилось, – сказал Финнеган, когда они с инспектором Найтом вышли на улицу, – что не хочется верить ни одному слову!
Инспектор хмыкнул:
– Да, у миссис Паттерсон всему нашлись объяснения. А под конец – прозрачный намек на то, что ее мужа отравила сестра Батлер.
– А между тем это сделала она сама! – убежденно воскликнул репортер. – Сначала убила мужа из ревности, а потом – уже из мести – решила расправиться и с его любовницей!
– Не исключено, – согласился Найт.
– Оба мертвы, и теперь она может говорить о них все что угодно!
– Возможность у нее была: по ее собственным словам, она может незаметно проникать в больницу через вход для персонала.
– Она и стрихнин могла раздобыть: крысиный яд купить нетрудно, и подозрений это не вызывает. Растворить его в чем-нибудь и принести в пузырьке.
– Паттерсона отравили не крысиным ядом – был использован медицинский препарат, нитрат стрихнина, – напомнил инспектор. – Вопрос: где миссис Паттерсон могла его достать? Сомневаюсь, что он продается в любой аптеке.
– Ну, по-моему, для жены врача это не так уж сложно! Да еще для такой проныры, как миссис Паттерсон! Кстати, вы не хотите прямо сейчас заглянуть в дневник?
Они остановились. Найт бегло пролистал тетрадь: Паттерсон не делал распространенных записей, события дня у него умещались в два-три абзаца, фразы были короткими.
– Похоже, доктор начал вести дневник совсем недавно – около двух месяцев назад, – отметил Найт и решил: – Пожалуй, я более внимательно изучу его дома.
– А… мне когда будет дозволено в него заглянуть?
– После того как я сам с ним ознакомлюсь. А мы с вами прощаемся до завтра, мистер Финнеган.
Инспектор Найт кликнул кэб и через двадцать минут уже поднимался по лестнице доходного дома на Уорвик-стрит, где он снимал квартиру на последнем этаже. Это место вполне соответствовало его представлению о холостяцком уровне комфорта: на каждом этаже располагались две квартиры и общая кухня (которой он пользовался крайне редко); соседствовала с ним тихая пожилая пара с тремя котами – отменными мышеловами (Найт даже иногда брал одного в аренду по мере надобности); жилище инспектора состояло из гостиной (она же служила кабинетом) и спальни. Важным преимуществом являлось также и то, что до Скотланд-Ярда отсюда можно было добраться пешком всего за четверть часа.
Войдя, инспектор захлопнул дверь и, на ходу развязывая галстук, прошел в спальню. Раздвинул шторы, повернулся.
На его постели, сложив руки на груди, неподвижно лежало тело.
– Мама! – испуганно вскрикнул Найт.
– Тебе не кажется, дядя, что инспектор Найт проявляет непростительную скрытность? – спросила Патрисия, разливая чай. – У него определенно появились какие-то новые улики и идеи, а он с нами не делится.
– И правильно делает, – отозвался сэр Уильям, аккуратно нарезая свежеиспеченный кекс с тмином.
– Но это несправедливо! Ведь мы с тобой – главные свидетели!
– Или главные подозреваемые.
– Что?! – девушка едва не опрокинула сахарницу.
– Вспомни, что сказал инспектор: доктор Паттерсон был отравлен примерно в то время, когда мы с тобой находились рядом с его кабинетом. Так что у нас была отличная возможность добавить яд в его кофе.
Пожилой джентльмен не спеша намазал кусок кекса маслом, подождал, когда масло начнет таять, и с аппетитом откусил.
– Дядя, но это немыслимо! Неужели ты думаешь, что инспектор может нас подозревать? Нас с тобой?!
– Почему бы и нет? – безмятежно сказал сэр Уильям. – Инспектор Найт – честный полицейский; я убежден, что он рассматривает все возможности.
– Так что же нам теперь делать?!
– Лучше всего – ничего.
Он покосился на свою племянницу: та задумалась. Правда, было непонятно, о чем именно: то ли выбирала, что лучше добавить в чай – молоко или лимон, то ли строила какие-то планы. Через минуту это стало ясно.
– Дядя, ты хорошо себя чувствуешь? – спросила Патрисия заботливо.
– Вполне, – насторожился тот.
– Я думаю, тебе бы не мешало проконсультироваться у хирурга. Все-таки оливковая косточка – это не маковое семя. Вдруг от этого бывают какие-нибудь осложнения? А ведь ты так и не попал на повторный прием.