– Мне непонятно, чем занимается полиция! За пять дней я потерял трех лучших работников – и это при том, что вы мозолите нам глаза с утра до вечера! Скажите мне, какой от вас толк?!
Инспектор Найт хотел возразить, но сдержался: он чувствовал свою вину, да и нужно было дать Кэмпбеллу выговориться. Финнеган благоразумно спрятался за спиной своего спутника.
– Убийца орудует прямо у вас под носом, а вы бессильны его найти! – продолжал бушевать хирург; сейчас он напоминал уже не Архимеда и не Аристотеля, а самого Зевса-громовержца в его божественном гневе. – Если так будет продолжаться, скоро в отделении некому будет работать. Паттерсон, сестра Батлер… Да, доктор Хилл, к счастью, жив. Но когда он поправится и как скоро снова сможет работать – неизвестно. А отравили его практически на ваших глазах!
Он сорвал очки и принялся яростно протирать салфеткой идеально чистые стекла. Найт счел возможным вставить:
– Сожалею, сэр. Я обязательно вычислю убийцу, но мне нужна ваша помощь.
– Мы здесь, знаете ли, кое-чем другим занимаемся! – рявкнул Кэмпбелл. – Гоняться за преступниками – работа полиции!
– Именно сейчас я и работаю, – спокойно сказал инспектор. – Поэтому мне необходимо побеседовать с доктором Хиллом. В приемном покое сказали, что это можно сделать только с вашего позволения.
– Правильно сказали! – кивнул врач. – И я вам не позволяю!
– Но, сэр…
– Нет! – отрезал тот. – Он в тяжелом состоянии, ему нужен полный покой, а вы – побеседовать!
– Хорошо, – уступил Найт. – Тогда я хотел бы задать несколько вопросов вам.
– Только побыстрее, – неохотно согласился хирург. – У меня сегодня еще две операции.
– Скажите: у кого из тех, кто работает в вашем отделении, фамилия начинается на «Ба»?
– Зачем это нужно?
– Ответьте, сэр, и я объясню.
Кэмпбелл метнул на инспектора сердитый взгляд, но все же вытащил из стола журнал со списком работников отделения.
– Доктор Дэниел Баббингтон, хирург, – сказал он, ткнув пальцем в страницу, – работает у нас десять лет. Джудит Барлоу, медсестра из приемного покоя, пришла к нам три года назад. Операционная сестра Лора Батлер, ныне покойная. Работала два года. Теперь слушаю вас.
– Вчера доктор Хилл, по-видимому, пытался назвать мне имя преступника, но сумел произнести только первый слог или даже его часть. Есть серьезные основания полагать, что этот преступник часто бывает или даже работает у вас в отделении.
Кэмпбелл с удрученным видом покачал головой:
– Мне трудно принять вашу гипотезу – настолько она звучит противоестественно. Большинство людей работают у меня не первый год, мы встречаемся здесь почти каждый день, делаем одно дело… Впрочем, вернемся к вашей гипотезе. Рассмотрим вчерашнюю попытку отравления доктора Хилла. Судя по всему, вы застали первый припадок. Значит, стрихнин попал в его организм минут за пятнадцать до того момента, как вы позвали на помощь, то есть примерно в половине второго. Кстати, я вас еще не поблагодарил. Спасибо.
Найт сделал отрицательный жест рукой, и хирург продолжил:
– Кто из тех, чья фамилия начинается на «Ба», мог добавить в его кофе нитрат стрихнина? Сестру Батлер мы исключаем – к тому времени она была уже мертва. Сестра Барлоу имела возможность, но я ей полностью доверяю: она добросовестна и компетентна, прекрасно ладит со всеми в нашем отделении, помнит все дни рождения и тому подобное. Кроме того, у нее настоящий талант успокаивать пациентов. Не могу представить, чтобы у такой доброй и общительной девушки вдруг возникло желание отправить на тот свет трех человек.
– А доктор Баббингтон?
– Вчера в интересующее нас время он читал лекции в нашем анатомическом театре. Кстати, во время убийства Паттерсона он также отсутствовал в отделении: оперировал в больнице Святой Марии. Баббингтон – лучший в Лондоне специалист по операциям на гортани, его нередко приглашают в другие больницы в сложных случаях.
– Хм, – озадаченно сказал инспектор и предположил: – А если «Ба» – это начало имени, а не фамилии?
Кэмпбелл еще раз внимательно просмотрел список и прочел вслух:
– Только одно имя – Барбара Купер.
– Кто это? – спросил Найт, записывая в блокнот.
– Санитарка, попросту говоря – уборщица. Устроилась к нам год назад. Ее тоже можно исключить – это незаметное и совершенно безобидное существо. Вывод: вам следует искать кого-то постороннего.
– Я подумаю. А пока, пожалуйста, ответьте мне: где именно хранится…
В кабинет заглянула медсестра:
– Доктор Кэмпбелл, вас ждут в операционной.
– Прошу простить, джентльмены, – сухо бросил хирург, вышел из-за стола и направился к двери.
– У меня остались еще вопросы, – попытался удержать его Найт. – Когда мы сможем поговорить?
– Завтра, инспектор, завтра!
Инспектор Найт и Джек Финнеган отошли в дальний конец коридора, где никто не мог их услышать.
– Вы не думаете, что доктор Кэмпбелл прав? – спросил газетчик. – Что убийца – посторонний человек? Например, кто-то из пациентов.
– А вы вспомните, кто был на приеме у Паттерсона и Хилла прямо перед тем, как их отравили, – усмехнулся Найт.
– Черт! – ахнул Финнеган. – Прелестная мисс Кроуфорд и ее почтенный дядюшка! Тогда я эту гипотезу решительно отвергаю! Я отказываюсь их подозревать!
– Я тоже. Как и всех прочих пациентов и посторонних людей. Нет, преступник – тот, кто находится здесь постоянно или же бывает достаточно часто, чтобы изучить привычки будущих жертв. Он передвигается по отделению без ограничений и при этом не вызывает подозрений. Кто это может быть?
Он задумался. Газетчик, не выдержав, спросил:
– И какой же будет ответ?
– Неутешительный: практически любой из тех, кто работает в больнице. В первую очередь, в хирургии, но и другие отделения нельзя исключать. Это может быть не только врач или медсестра, но и санитар, и уборщица, а также истопник, кто-то из больничной столовой…
– Истопник? Вы не думаете, что убийца должен обладать медицинскими знаниями, хотя бы самыми элементарными? – возразил Финнеган, но тут же сам себя поправил: – Хотя нет, совсем не обязательно: все знают, что стрихнин – это яд!
– Вот именно. А чтобы тайком плеснуть его в чашку, достаточно улучить момент.
Репортер приуныл, но тут же встрепенулся:
– Подождите! Но ведь не все знают, каков на вкус нитрат стрихнина и что его можно не почувствовать в черном кофе!
– Работая в больнице, узнать это не составит труда.
Они помолчали.
– Сегодня остается только одно: заняться списком имен на «Ба», – решил инспектор. – Пока он короткий. Я иду в приемный покой. А вы, если хотите помочь, разыщите пока эту санитарку, Купер. Если выяснится, что обе непричастны, то придется раскинуть сеть на всю больницу.
– Мы можем с вами поговорить там, где бы вас ничто не отвлекало? – спросил инспектор Найт.
– Хорошо, – кивнула сестра Барлоу и окликнула проходившую мимо медсестру: – Кэтрин, пожалуйста, подмени меня ненадолго. Я буду в библиотеке.
Она поманила Найта за собой. Они прошли по коридору, поднялись на следующий этаж, и там медсестра приоткрыла одну из дверей:
– Прошу.
Войдя, инспектор был удивлен скромными размерами помещения, да и книг могло бы быть гораздо больше для такой огромной больницы.
– Это сестринская библиотека, – пояснила девушка, присаживаясь за стол. – Здесь проходят теоретические занятия в школе медсестер.
– Вы тоже учились в этой школе, мисс Барлоу? – инспектор ухватился за повод начать доверительный разговор.
– Миссис, – поправила та, чопорно потупив глаза. – Я вдова.
– О, прошу прощения!
– Ничего. Муж умер три года назад. Он работал на стройке, там обрушилась какая-то конструкция… Ох, простите, не хочу об этом! В общем, мне стало не до учебы, пришлось сразу начать работать – нужно было как-то выживать. Но время от времени мне удавалось посещать занятия.
– Тяжело было учиться?
– Ну, все, что нужно делать руками, у меня вроде неплохо получалось.
Сестра Барлоу посмотрела на свои руки, Найт тоже невольно перевел на них взгляд: довольно крупные, но при этом женственные кисти, сильные пальцы.
– Правда, теория была для меня сложновата, – призналась сестра. – Поэтому я оказываю только первую помощь, когда это необходимо. Но я стараюсь приносить пользу.
– Вам нравится ваша работа?
– Мне нравится помогать людям. Знаете, к нам ведь часто обращаются с травмами. Мне так жаль этих людей – ведь им больно, страшно! Я стараюсь их поддержать, успокоить – это ведь тоже очень важно.
– Доктор Кэмпбелл говорит, что у вас это отлично получается, – сказал Найт. – Он о вас весьма высокого мнения.
– Правда? – просияла сестра. – Приятно слышать! Верно, он часто меня зовет, если кто-то из больных сильно нервничает перед операцией. Он такой лапочка!
Инспектор подумал, что слово «лапочка» меньше всего подходит к образу Энтони Кэмбпелла.
– Вы, наверное, со всеми своими коллегами в хороших отношениях?
– Конечно! – убежденно кивнула медсестра. – А как же иначе? Как же мы сможем спасать других, если сами будем ссориться?
«Интересно, – подумал Найт, глядя в ее честные голубые глаза, – она в самом деле так проста и добра или же очень ловко притворяется?»
– Миссис Барлоу, скажите, вы бы заметили, если бы в отделении что-то было не так?
– Не понимаю… Что вы имеете в виду?
Инспектор пояснил:
– Скрытую неприязнь, непонятную таинственность, обиды, жалобы – что-то в этом роде.
– Нет, ничего такого… У нас все друг к другу прекрасно относятся.
– Отношения между вами, доктором Паттерсоном и сестрой Батлер тоже были прекрасными?
– Опять вы об этом! – с досадой воскликнула сестра.
– Сознайтесь, что у вас с доктором была связь и вы ревновали его к новой возлюбленной.
– Это вас не касается!
– Касается, миссис Барлоу, потому что оба они мертвы, – сурово сказал Найт.
Возмущение на миловидном лице медсестры сменилось растерянностью, а затем страхом. Ее рот приоткрылся, но она была не в силах вымолвить ни слова.