Они попросили в приемном покое журнал под названием «График работы хирургического отделения больницы Святого Варфоломея» и, чтобы просмотреть его без помех, вышли во двор. Листая страницы, Найт и Финнеган переговаривались:
– Запишите в свой толстый блокнот даты, которые нас интересуют.
– Пишу: тринадцатое, шестнадцатое, восемнадцатое и девятнадцатое июня.
– Главный хирург был в отделении в трех случаях из четырех, но отсутствовал тринадцатого, в день убийства Паттерсона…
– Доктор Баббингтон – в двух из четырех …
– Теперь проверяем медсестер…
– Вот! Деревенская простушка Лоусон! Работала тринадцатого и еще… А, нет, девятнадцатого у нее был выходной день…
– Хм, пунктуальность сестры Барлоу заслуживает уважения: здесь записан даже визит плотника и мастера, который чинил газовый котел…
– Уборщица Купер работала все эти четыре дня, но она не в счет… А мы не забыли про жену Паттерсона?
– Теоретически она могла украсть стрихнин, равно как и, воспользовавшись служебным входом, незаметно проникнуть в отделение. Однако миссис Паттерсон едва ли сообразила бы использовать хинин…
Через полчаса репортер поднял на инспектора ошеломленный взгляд:
– Только одно совпадение… Вы ее арестуете?
В приемном покое белокурая медсестра ласково разговаривала с какой-то парой: очевидно, мужчина приехал забрать жену домой. Получив свою порцию ободряющих напутствий, оба, улыбаясь, направились к выходу.
Инспектор Найт приблизился к конторке, с благодарностью вернул журнал.
– Вам это хоть сколько-нибудь помогло? – поинтересовалась сестра Барлоу, убирая журнал на место.
– Да, я вам признателен. Мы существенно продвинулись в расследовании.
– Как хорошо! А то, честно говоря, – девушка слегка наклонилась к Найту и понизила голос, – здесь становится прямо-таки невыносимо.
– В чем это выражается?
– Мне кажется, все друг друга подозревают. Доктор Кэмпбелл велел пробовать еду и питье. Сестры перестали варить кофе. Никаких перекусов или чаепитий в отделении – все теперь питаются только в нашей столовой. Не говоря уже об этих ужасных трагедиях! Поневоле задумаешься: кто будет следующим?!
– А разве вам это не известно?
– Ч-то?
Медсестра отпрянула, а инспектор, наоборот, наклонился, положив локти на столешницу конторки, и, глядя девушке в глаза, начал требовательным тоном задавать вопросы – быстро, без пауз, не давая ни секунды на размышления. Это сразу привело сестру Барлоу в замешательство, и она была вынуждена отвечать так же быстро.
– Вчера вы заходили к доктору Хиллу ежечасно?
– Да, начиная с восьми утра.
– Сегодня тоже?
– Да.
– Вы только проверяете его состояние или же еще выполняете какие-то назначения?
– Только проверяю и докладываю доктору Кэмпбеллу. Все назначения выполняет он сам.
– Вчера вы навещали Хилла в двенадцать и в час?
– Обязательно, именно в это время.
– Вы заметили след от укола у него на руке?
– Нет, руки были под одеялом. Он спал, я не стала его тревожить. А почему вы…
– Вы знаете причину, по которой доктору Хиллу вчера внезапно стало хуже?
– Наверно, стрихнин продолжает действовать, – неуверенно предположила девушка.
– Нет, – покачал головой инспектор. – Кто-то сделал доктору инъекцию хинина.
– Не может быть! Какой ужас! Как же это?! Кто же это сделал?!
Найт дождался, когда сестра перестанет причитать, и медленно произнес:
– Например, вы.
Было очевидно, что такая мысль не приходила в хорошенькую головку медсестры, и теперь девушка была потрясена. Она вздрогнула и залепетала:
– Нет! Нет! Это не я!
– Значит, доктор Кэмпбелл?
– Нет! Он не мог! Ни в коем случае!
– Тогда кто?
– Я не знаю!
– Признавайтесь, миссис Барлоу: кому вы давали ключ от кабинета?
– Никому, никому!
Инспектор выпрямился и, не сводя глаз с перепуганного лица сестры, проговорил:
– Получается, что возможность отравить доктора Хилла была только у вас. Это касается также случаев с доктором Паттерсоном и сестрой Батлер.
– Как вы можете?! – девушка готова была разрыдаться.
– Я советую вам…
В этот момент от входной двери послышался знакомый голос, говоривший с бодрой интонацией:
– Вот видите, вы уже смогли пройти такое большое расстояние!
Все трое обернулись в ту сторону. Инспектор Найт грозно сдвинул брови, Джек Финнеган расцвел, а сестра Барлоу быстро промокнула глаза платком и через силу улыбнулась.
В приемный покой вошла Патрисия, она бережно вела под руку санитарку Барбару Купер. Заметив, что на них пристально смотрят, обе остановились, причем Патрисия гордо выпрямилась, а санитарка, наоборот, съежилась.
Инспектор Найт решительно шагнул к ним:
– Позволено ли мне будет узнать, что вы здесь делаете, мисс Кроуфорд?
От его любезного тона девушке почему-то стало не по себе, тем не менее она постаралась ответить твердо и непринужденно:
– Навещаю свою знакомую.
– Какая похвальная заботливость!
– Ничего особенного. Мы были на прогулке, а теперь мне нужно отвести мисс Купер в палату.
– Думаю, мистер Финнеган с удовольствием сделает это вместо вас, – сказал Найт и обратился к санитарке: – Вы не возражаете?
– Неет, – промямлила та.
– Мистер Финнеган!
Репортер подскочил к ним.
– Пожалуйста, проводите мисс Купер в ее палату.
Финнеган окинул Патрисию томным взглядом, но послушно повел санитарку внутрь. Инспектор тем временем взял девушку под локоть и попытался вежливо развернуть ее в сторону выхода. Та уперлась, но железные пальцы сжали ее руку чуть сильнее.
– Что вы…? – зашипела Патрисия, но заметив, как вытянула шею сестра Барлоу, умолкла и подчинилась.
Оказавшись во дворе, она произнесла фразу громче и полностью:
– Что вы себе позволяете?!
– Прошу прощения, мисс Кроуфорд, – сказал Найт, отпуская ее. – Как я вижу, мою просьбу не приезжать сюда вы оставили без внимания. Это грустно.
– Не вижу причин для грусти, – упрямо сказала девушка. – Я приехала, чтобы поухаживать за этой бедной женщиной. О ней здесь недостаточно хорошо заботятся.
– В самом деле?
– Ну, не совсем… Конечно, все необходимое лечение проводится, но я имею в виду разные… нууу… бытовые мелочи. Например, вчера ей пришлось самой пойти себе за водой, хотя ей еще не разрешали вставать с постели.
– Она вам так сказала?
– Да. Я и сама видела ее в коридоре. Но я никого не виню – я прекрасно понимаю, как трудно сейчас всем, кто здесь работает.
– Думаю, что не до конца понимаете, мисс Кроуфорд, – сурово произнес инспектор. – Сейчас здесь очень опасно. Один из тех, кто работает в отделении, – убийца.
– Но какая опасность может грозить мне? – удивилась Патрисия. – От кого? Я никогда раньше не знала никого из этих людей.
Найт помолчал и поинтересовался:
– Вы помните пословицу про любопытство и кошку?
– Вот как? По-вашему, я здесь только из любопытства?!
Девушка возмутилась так натуралистично, что Найт не удержался и, стараясь не улыбнуться, произнес с притворным смирением:
– Поверьте, я вовсе не считаю эту причину противоестественной.
– Ну, знаете ли!
Патрисии было досадно, что инспектор ее раскусил. Конечно, признавалась она себе, в значительной мере он был прав. Но в то же время ей действительно было жаль застенчивую санитарку, к которой, похоже, никто и никогда не проявлял искреннего участия. Пока она подыскивала достойный ответ («Ну, знаете ли!» прозвучало не слишком впечатляюще), Найт сказал, уже серьезно:
– Я настоятельно прошу вас немедленно отправиться домой. Пожалуйста, мисс Кроуфорд, – добавил он мягко, – сделайте мне такое одолжение.
– Я и сама уже собиралась уезжать, – недовольно сказала девушка.
– Вот и правильно, – одобрил инспектор. – Позвольте посадить вас в кэб.
– Хотите убедиться, что я действительно уеду домой?
– Вы угадали. Ради этого я бы даже сам поехал с вами, но, к сожалению, не могу.
– В этом нет необходимости, – высокомерно произнесла Патрисия. – Наш слуга ждет меня вон в той беседке.
Получилось бы гораздо эффектнее, подумала девушка, если бы при этих словах она гордо смотрела на собеседника сверху вниз. Однако это было невозможно из-за разницы в росте: ее макушка едва доставала инспектору до подбородка.
– Превосходно, я передам ему вас из рук в руки. Так мне будет спокойнее.
– Я уже и шагу не могу ступить самостоятельно?!
– Что поделать, если ваши шаги приводят вас прямиком к убийце!
– Ну, знаете ли! – сердито воскликнула девушка. («Ну вот, опять!»)
– Вспомните, вы обещали не вмешиваться в полицейское расследование.
– Я все отлично помню! И сейчас я вам не мешаю!
– Меня действительно волнует ваша безопасность, – примирительно сказал Найт, начиная терять терпение. – Однако я не в состоянии уследить за всем одновременно – может получиться так, что меня не окажется рядом, если вы вдруг попадете в беду.
– Я не собираюсь попадать в беду и не просила вас меня охранять!
Выпалив эту фразу, Патрисия испугалась и даже зажмурилась: как можно быть такой несправедливой и неблагодарной! Если бы месяц назад инспектор не оказался рядом…
После паузы – чтобы не выйти из себя, Найт мысленно досчитал до десяти – она услышала сказанные ледяным тоном слова:
– Кажется, вы торопитесь домой, мисс Кроуфорд. Не смею вас задерживать.
Девушка поняла, что суровой расплаты не будет. Она тут же перестала жмуриться и очень удачно изобразила, будто ей в глаз попала соринка. Расхрабрившись, гордо произнесла:
– А я не смею вас отвлекать.
Тут послышались приближающиеся шаги: к ним спешил Джек Финнеган.
– Чудесно! – обрадовалась Патрисия. – Вот кто меня проводит!
Найт отметил торжествующий блеск, сверкнувший в глазах репортера при этих ее словах. Он сухо попрощался и направился к крыльцу.
У входа в хирургическое отделение инспектор Найт услышал доносившиеся из коридора резкие, отрывистые возгласы. Голос, похоже, принадлежал сестре из приемного покоя, однако сейчас его едва можно было узнать – в нем звенели истерические нотки: