– Морок тебя побери! – рявкнул Морган.
Профессор Орвилл полулежал на лабораторном столе среди разбитых колб, трубок и металлических многоярусных стоек для опытов. Точнее, прямо на ней. Несколько крупных трубок разломились и пронзили ему горло. Кровь слабыми толчками выплёскивалась из ран, тело дёргалось, но всё быстро было кончено.
Посреди кабинета, замерев, обхватив голову руками, стоял человек, которого стражи хорошо знали.
– Шэд… – Мина не поверила своим глазам, растерялась.
Тот поднял взгляд, почти безумный в эту минуту, выставил ладони перед собой.
– Мор, дружище, как вы вовремя! Несчастный случай! Старику сделалось плохо. Я не успел его подхватить…
– Стой на месте! Мина, сеть и световые путы.
Морган оставался начеку. Занял устойчивую позицию между Шэдом и дверью. Светом от кинжала он прочертил сияющую линию у ног Шэда, заставив того отступить.
Мина встрепенулась, продолжая ошарашенно переводить взгляд с судебного медика на тело профессора и обратно. Собравшись, она направила луч от жетона на Шэда, сплела заклинания. Морган контролировал каждое действие напарницы и следил за пожилым медиком. Затем он оттеснил подозреваемого к дивану, где обычно ночевал профессор. Шэд безвольно осел, руки болтались точно чужие. Скованный магией, он не смог бы их поднять или занести кулак для удара, удержать оружие.
– А теперь рассказывай! – резко приказал Морган.
Мина метнулась к лабораторному столу, проверила пульс на шее старика, стараясь не запачкать пальцы кровью. Её начало немного мутить. Таких мёртвых Мина ещё не видела. Тут же полоснуло мыслью, что профессор так и не сказал им о чернилах.
– Мор… Он всё.
Злая досада овладела Миной. Она посмотрела на Шэда. Невольно в сознании возник образ Розали: хрупкая, бледная, болезненная… Казалось, жизнь девушки держится на тончайшей ниточке. Чудесным образом Розали удалось дожить до совершеннолетия. На что отец готов ради дочери? Появление Шэда в башне профессора – не случайность.
– Зачем? – не осознавая, что произносит это вслух, спросила Мина.
– Говори, Шэд. И не нужно лжи, которой ты привык нас кормить. Мы слышали, как вы боролись.
Морган стоял перед преступником, пойманным над телом жертвы. Плечи начальника стражи были печально опущены.
– Какой смысл мне о чём-то рассказывать, Мор. Без защитника, без весомых улик… Я настаиваю, что произошло недоразумение…
– Труп. Ты возле тела. Это недоразумение? – переспросил Морган.
Мина услышала в его голосе едва сдерживаемый гнев. Морган не дал ему воли, только крепче сжал рукоять кинжала.
Мина подошла ближе.
– Шэд, судебный процесс затянется. Как пойдёт дело – неизвестно. Подумайте о Розали!
– Да я всё время только о ней и думаю! – побагровев, вскипел медик.
– Тогда ради Розали…
Мина не приказывала, как это делал Морган. Она почти умоляла Шэда.
– Я не мог поступить иначе, – мрачно отозвался Шэд. – Именно ради Розали. Защитить её.
– От чего? – уже спокойно спросил Морган. – Кто угрожает Розали?
– Сама судьба. Вы молоды, здоровы и полны сил. Вам не понять, что значит знать, что ваш ребёнок умирает, что он точно умрёт, как это случилось со всеми Эйнардами. Проклятая наследственность! – Шэд сжал челюсти. Руки всё так же безжизненно висели вдоль тела.
Почувствовав, как увлажняются глаза, Мина на миг отвернулась, уняла дрожь и душевную слабость. Она страж, а перед ней сидит преступник. Вина Шэда ещё не доказана, но они давно подозревали, что он ведёт нечестную игру и покрывает Тристана. При чём здесь профессор?!
– Шэд, я обещаю, что Розали окажут помощь. У моего отца есть связи и деньги. Мы найдём для Розали хорошую клинику.
– Где она умрёт без… лекарства! – Шэд судорожно перехватил ртом воздух, будто пытаясь затолкнуть назад случайно вылетевшие слова.
Нащупав верный тон, Мина поймала подбадривающий взгляд Моргана и не отступилась:
– Она уйдёт достойно. О Розали позаботятся. Что с ней станет, если завтра она окажется совсем одна? У вас же нет никого?
От упрямой ярости Шэд перешёл в состояние отчаянья, сломленно опустил голову, забормотал:
– Эйнарды все сгинули. Мы одни с доченькой. Розали ничего не должна знать. Она не вынесет правды.
– Мы постараемся сделать так, чтобы она не узнала, – твёрдо сказал Морган.
– Я дошёл до края, когда услышал про Орвилла. Столько дней в тревоге, в поисках решения. Это стало последней каплей. Вы забыли, что я был в комнате. Вильгельмина произнесла имя профессора…
– Я?! – Мина вздрогнула.
Честно признаться, она плохо помнила тот момент, когда они снова нашли тело. Смерть молодого парня потрясла её и словно выжгла из сознания небольшой кусок жизни. В себя она пришла на крыше, когда Морган принёс горячий шоколад, и потом…
Мина покачала головой. Не о том она сейчас думает. Выходит, это она привела Шэда к старику, который обещал им помочь. Вот так она его отблагодарила. Морган коснулся её плеча, без лишних слов, просто давая понять, что вины Мины здесь нет, но она всё равно расстроилась. В груди стало пусто и холодно.
– Давай по порядку, Шэд.
Морган сел на пол возле двери, закрывая собой пути к отступлению, а Мина разместилась в глубоком продавленном кресле. Вероятно, профессор провёл здесь не один год в раздумьях над тайнами Пустоты.
– Тристан втянул меня в это, подкупил здоровьем дочери. Вначале я не верил, но после первой же дозы она словно ожила. Для дела был нужен медик с хоть какой-то лабораторией и с доступом к телам. Тем самым… Всё удачно сложилось.
– Поэтому все смерти происходили в одном округе! – воскликнула Мина.
Из общего ряда выбивалась лишь гибель Лары, но она уже знала, кто виновен.
Морган отложил кинжал в сторону и достал свою неизменную книжечку с вложенным внутрь карандашом.
– Сколько вас было? Кто? Какой ритуал вы использовали?
– Ритуалом занимался Тристан. Я в этом мало смыслю. Они с профессором разработали магическую схему. Старик… Я не собирался его убивать. Всё вышло случайно. Пришёл поговорить, убедиться, что он нас не выдаст. Мы повздорили. С годами характер профессора стал более неуступчивым. Орвилл некоторое время пользовался нашими услугами, но чего-то испугался и соскочил.
– И ему дали уйти? – не поверил Морган.
Шэд пожал плечами.
– Его не трогали. Выживший из ума старик сам запер себя на изнанке. Кому он мог помешать? Я и сейчас его еле разыскал. Много дней бился в эту морокову дверь! К тому же его консультации как учёного… Тристан считал, что Орвилла лучше оставить в живых.
– А сейчас он стал опасен, потому что стражи подобрались слишком близко, – сделала вывод Мина.
Чувство вины продолжало терзать её. Да, старик сам оказался замешан в преступлении, стал соучастником, даже мозговым центром групповых убийств, когда помог разработать ритуал «Дара Пустоте» и пользовался зельем, но смерти ему Мина не желала.
– Да не собирался я его убивать! Я спасал Розали, – глядя на стражей исподлобья, в который уж раз произнёс Шэд.
Он цеплялся за эту мысль как за то единственное, что давало ему силы говорить, дышать, жить. Но Мина видела, что Шэд сломлен и не способен на долгое сопротивление.
– С профессором ясно, – сурово проговорил Морган. – Давай дальше.
– Мне привозили мертвецов с нарисованным циферблатом на руке. Это означало, что жертва-донор «повязана» с принимающим. Тела были готовы для вытяжки. Я брал кровь. В Управлении не слишком хорошее оборудование, но и его достаточно, чтобы создать зелье.
Мина, сидевшая в задумчивой отрешённости, подняла голову.
– У каждого, кто пользовался «лекарством», были часы?
– Да. Артефакты Эйнардов. Тристан наполнял их жизненной силой умерших, а вытяжка на крови закрепляла эффект.
– Профессор знал тайну чернил, но ты его убил, – сказал Морган. – В чём их секрет?
– Тристан рисовал циферблат смесью из чернил и крови принимающих ответный дар Пустоты. Моей крови там не было. Недавно оставалось трое: Тристан, Розали и…
– Трактирщик! – У Мины не осталось сомнений.
Шэд устало кивнул:
– Он помогал в поисках жертв. Его люди разыскивали одиноких и молодых из кварталов победнее, как повезёт. Иногда он заказывал кого-то конкретно для своей тайной сети. Тристану было всё равно, кто это будет. Каждый из «получателей» искал своей выгоды. Я спасал Розали…
Мина старалась не замечать, как Шэд снова и снова возвращается к мысли о дочери. В деле Часовщика не должно быть места жалости. Отчасти она сочувствовала Шэду, но страж следует закону, а не чувствам. К тому же на кону стояла жизнь горожан и благополучие всего Раттема.
Для Мины в этой истории оставалось несколько пробелов.
– С вами был министр. И брат Тристана… Почему он стал первой жертвой?
Она поймала удивлённый взгляд Моргана и безмолвно дала ему понять, что объяснит позже. Если о сведениях из бумаг Лары Мина уже говорила Моргану, то про убийцу сестры пока не успела. Да и как признаться, что отец лично казнил его?
– И про министра знаете… Не помогла ему эта история в долгой жизни. Он неплохо прикрывал нас: Часовщик – городская легенда, полиции не стоит тратить время и средства на сказки. Несколько раз сумел надавить на газетчиков…
– Знаю, – сквозь зубы бросила Мина. – Он убил мою сестру. Она писала для «Вестника Раттема».
Ей почудилось, что в глазах Шэда отразились внезапное понимание и даже сожаление, но он ничего не сказал, а продолжил отвечать на вопросы.
– Что касается брата Тристана… Он сам это начал: предложил себя для эксперимента.
Морган и Мина переглянулись.
– Странное самопожертвование. – Морган встал, чтобы размять ноги, прошёлся по кабинету.
– Старший Эйнард очень любил сестру и брата, посвятил им всю жизнь. Ему повезло не получить по наследству те болезни, что убили мать Розали и медленно уничтожали Тристана. А тот был одержим исследованиями, желанием полноценного существования. Пусть и на изнанке! Тристан начинал с животных. Наблюдал, как жизненная сила перетекает в артефакты, отбирал самый подходящий для дела. Когда старший брат понял, куда это может завести Тристана, то не захотел больше наблюдать за безумием.