Смешное дело, но Инай, который был на шесть лет младше самого Бориса, напоминал тому героя старых боевиков про вождя индейцев! Увидев, с каким отвращением ребята смотрят на личинок, которых парень тоже собрал на ужин, Инай вновь повёл себя по-взрослому и оставил рыбу для них — изнеженных цивилизацией напарников. А сам съел все личинки и даже не поморщился!
А потом, отказавшись ложиться как все — в спальный мешок, под которым в палатке было условно целое одеяло из т-структурированной целлюлозы, — забрался на верхотуру опоры и уже там, на высоте птичьего гнезда, растянул свой гамак.
Откуда и сейчас, словно вожак стаи, Инай продолжал наблюдать и оберегать лагерь. Наверное, поэтому, едва коснувшись подушки, Лиза тут же уснула, пустив дорожку слюны на манжет спального мешка. Видимо, тоже чувствовала ту необъяснимую ауру безопасности, которую излучал их новый напарник со странным для жителя Земли 1 именем Инай.
И в Инае соник-техник ощущал особенно сильную искру таланта.
Может быть даже сильнее и своей собственной.
Why is mister Sumrak?
Вырезка из вечерней новостной ленты журнала Таймс.
Колонка главного редактора Джозефа Вайса
Приветствую вас, уважаемые читатели Times!
Сегодня мы представляем результаты нашего расследования, которое обещает стать одним из самых важных событий этого года.
Утром на Красной площади прошёл неожиданный парад, и мы попытались разобраться в этом. Обратившись к Часовым, мы узнали, что Сумрак скоро даст интервью, и нам удалось получить приглашение.
Кто такой Сумрак и почему он так загадочен? Почему он изменился в последние полтора года? Мы провели расследование и выяснили, что многие считают его перегоревшим после утраты Часовой с позывным «товарищ Катя».
Однако после сегодняшнего парада стало ясно, что Сумрак что-то задумал. Почему парад оказался незапланированным? Мы обратились к другим источникам, чтобы узнать больше о Сумраке.
Сумрак известен своим непредсказуемым характером и склонностью к неожиданным поступкам. Возможно, парад, посвящённый первому набору в Академию Часовых, оказался незапланированным.
Почему он так загадочен и не любит общаться с журналистами? Может быть, у него есть тайны, которые он не хочет раскрывать? Или он просто не любит внимание к своей персоне?
Почему он вдруг решил выйти из тени? Сумрак анонсировал большое интервью, где пообещал ответить на все вопросы. И редакция Times получила золотой билет!
Билет на аэро-флаер и журналистская виза в СССР уже выписаны, и воскресный выпуск журнала Times обещает стать легендарным!
Станет ли он тем, кто погасит новый виток Холодной войны между сверхдержавами? Или пятикратный кавалер «Ордена за спасение человечества» просто решил эффектно уйти на пенсию?
Возможно, мы наконец-то знаем ответ на вопрос: кто такой мистер «Сумрак»?
Как всегда, с вами был ваш покорный слуга и главный редактор журнала Times — Джозеф Вайнс.
Глава 22Доброе утро Вьетнам!
Посвящается памяти друга детства, любящего отца, заботливого сына и защитника отечества Александра «Пятого» Свитнева.
— Привет, не спишь? — излишне бодрым, но с нотками нервозности в голосе разбудил меня Йотун.
А я вообще-то спал. Мобильный телефон — маленький сувенир с Земли 505 — был давно разряжен, однако Савелий нашёл способ дозвониться даже на «Терра Нову»! Как? Всё гениальное — просто! Он позвонил на ТОКВДР, который я для себя окрестил как «очки Бонда».
— Ты почему-то не в сети, поэтому я решил позвонить на все активные устройства.
— И тебе добрый день, — едва не вывихнув челюсть от зевоты, пробубнил я. — Как отпуск?
— Отпуск нормально, — слегка нервно, будто оглядываясь, ответил Йотун. — Артемида, вон, как всегда, семь чемоданов собрала… — усмехнулся он, но тут же перешёл к делу.
— Слушай, мы ведь решили на Луну слетать. Обновить отношения, так сказать, — он усмехнулся. — Пониженная гравитация, обогащённый нуль-элементом свет Солнца…
Помня о репутации лунного курорта как элитного спа-комплекса и красивые легенды о том, что дети, зачатые на Луне, обязательно становятся одарёнными, я улыбнулся.
— Если ты не можешь определиться с именем будущего сына, можешь назвать в честь меня! — пошутил я.
— Обойдёшься, — рассмеялся Савелий. — Артемида тебе и так две бутылки тридцатилетнего «Лайали Дамаск» оставила. Контейнер с ИРП и всем необходимым для студентов должны были уже доставить.
Тут он отвлёкся, очевидно выслушивая комментарии со стороны.
— Артемида говорит, как откроешь дверь контейнера — справа будет красный пакет с надписью «Для Сумрака». Не ошибёшься, короче.
Я повертел головой, ища неведомый мне контейнер. И он нашёлся! Прямо на стартовом столе, возле Т-маяка.
— Ага, вижу, — отозвался я. — Ты, собственно, поэтому звонил?
— Не только, — враз посерьёзнел Йотун. — Короче, мы ведь на Луну собрались. Так вот, не поверишь: ни с Байконура, ни с Плесецка вылететь не получилось. Билетов нет!
— Неожиданно, — поцокал я языком.
На самом же деле ничего странного в этой ситуации я не видел. Луна вроде как курорт элитный, но недорогой. Да и квест с билетами — обязательный этап любого отпуска. Но раз Савелию это показалось подозрительным, значит, и мне стоило немного расшевелить паранойю.
— А самое удивительное, — продолжил великан. — С польской Катовицы можно улететь на Луну хоть ближайшим рейсом! Артемида говорит: «Какая разница?» Типа, от Москвы до космодрома в Катовице всего сорок минут на флаере, но мне что-то… Предчувствие, что ли.
— Я тебя услышал, — проникшись тревогой друга, согласился я. — Короче, слушай, летите в Польшу и покупайте билет на любой удобный вам рейс. Но в ШАТТЛ НЕ САДИТЕСЬ! Понятно? Используйте маскировку и понаблюдайте за ситуацией со стороны. А с транспортом я что-нибудь придумаю, — пообещал я Йотуну, хотя понятия не имел, как это сделать.
Поздно проснувшаяся паранойя упрямо накидывала, что это «ж-ж-ж» неспроста, и, как профессиональный писатель, я привык доверять своей паранойе…
— Думаешь, всё серьёзно? — теперь занервничал уже сам Савелий.
— Выкупить все билеты до Луны на двух крупнейших космодромах СССР и при этом полностью проигнорировать третий? — ответил я вопросом на вопрос. — И именно в те даты, когда вы с Артемидой собрались в отпуск. Подозреваю, в лучшем случае это будет попытка вербовки.
— А в худшем?
Подойдя к истории с Йотуном с позиции: «А как бы написал я?», воображение дорисовывало довольно яркие картинки. Мрачные и негативные, но чрезвычайно яркие.
— Покушение на убийство, Савелий Алексеевич. Покушение на убийство…
— Это как? — великан буквально задохнулся от возмущения, не веря в то, что такое возможно.
— На действующего Часового? Прямо на космодроме?
Такая парадигма картины мира не укладывалась в голове Йотуна, поэтому он всё больше сыпал вопросами. Будто оспаривал, пытаясь убедить себя, что на самом деле всё нормально, и он просто себя накручивает.
Пришлось жестоко разрушить его мир розовых пони.
— Скорее всего, попробуют преподнести как несчастный случай. Отказ обоих двигателей, внештатное срабатывание систем противокосмической обороны… Не знаю… Или, наоборот, демонстративное нападение фанатика, который почему-то с детского горшка не любит Часовых…
Йотун замолчал.
— Хорошо, Мелс, я тебя понял, — спустя, наверное, минуту наконец отозвался он.
И добавив в конце «Поверить не могу», отбил звонок.
Мне тоже было над чем задуматься, но сначала…
Поднявшись из уютного кресла-качалки Йотуна, в котором на открытом воздухе я и проспал всю ночь, я как следует потянулся и посмотрел на восход. В линзах ТОКВДР услужливо высветилось время: «4:17».
Всю жизнь ненавидел просыпаться раньше десяти утра, наверное, поэтому и стал писателем. Но сейчас партия и долг твердили «Надо!», и я как Часовой ответил ей: «Так точно!».
Но подаренный Артемидой коньячок надо бы перепрятать…
«4:27»
Утро. Солнце только-только наползало на горизонт. Курящий дымом вулкан Турал медленно начал окрашивать восточный склон в рассветный багрянец, но уже вовсю стрекотали ранние пташки. И в их мелодичные трели, вероломно надрываясь жестью, вклинились гулкие раскаты жестяного ведра.
Факир оказался парнем с головой и вместо язычка импровизированного колокола приладил какую-то странного вида железяку. Но даже так колхозный вариант тревожного колокола полностью выполнял свою функцию. И по мирно спящей территории ещё безлюдного лагеря прокатились душераздирающие лязги жестяного ведра.
Всклокоченный лагерь зашевелился. Первыми на звук прибежали костровые и дежурная смена караула. Благо, среди студентов нашлись и действующие военные, которые, проникнувшись принципами самоорганизации, разделили ночные вахты и организовали постоянно горящие костры.
Всё правильно, мало ли что.
В целом, уровнем самоорганизации я остался доволен.
В отличие от остального.
— Что такое? Нападение? — первым всполошился Иван Феликсович Лиховой — один из самых пожилых «студентов», который был старше даже меня. Но помимо этого у Ивана Феликсовича было ещё несколько особенностей, выделявших его среди остальных.
Его личное дело я изучил особенно пристально.
Во-первых, это позывной. «Атаман» получил его ещё в учебке, его же он с честью и гордостью пронёс через несколько боевых конфликтов. А потому придумывать что-то новое из уважения к заслугам боевого офицера я посчитал кощунством.
Во-вторых, из тех двух сотен студентов Атаман был один из немногих, кто имел своё личное оружие — наградной кинетический болтер «Суворов 220» армейского образца!
Ну и в-третьих — синт-протезы обеих ног. После подрыва на мине и потери нижних конечностей восемь лет назад его, естественно, списали в запас. Но буйный нрав и желание служить Родине перековали бывшего. морпеха в школьного учителя труда. И вот, в начале прошлого года, когда Часовые бросили клич, старый вояка подал свою кандидатуру на рассмотрение.