Мавзолее, поклониться человеку, чей образ каждый носил в своем сердце.
Они знали: только страна Ленина протянула руку Испанской республике, которую Гитлер и Муссолини превращают в подопытный полигон, где под вражескими бомбами гибнут города, гибнут дети; они знали: английские и французские правители выдали Испанию фашистам.
Бойцы склонялись над вырезанными из коммунистической газеты «Мундо обреро» фотографиями Красной площади.
Десять месяцев пробыл в Испании Александр Родимцев - один из почти 3000 советских добровольцев. Сын оренбургского батрака, убитого дутовцами, сражался, «чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать». Рядом с ним воевали и другие ветераны поста № 1. Они всем сердцем привязались к испанскому народу; его борьба стала и их кровным делом.
22 октября 1937 года старшему лейтенанту А. И. Родимцеву было присвоено звание Героя Советского Союза. Указ гласил: «За образцовое выполнение специальных заданий правительства по укреплению оборонной мощи Советского Союза и за проявленный в этом деле героизм».
Текст указа, составленный в общих выражениях, не упоминавший даже слова «Испания», тем не менее соответствовал истине: науку побеждать фашистов многие советские командиры начали постигать в окопах Университетского городка Мадрида.
Осенью 1942 года гитлеровские радиомашины кричали над пылавшими развалинами Сталинграда: «Родимцев будет барахтаться в Волге!» Ветеран поста № 1 вспомнил об этих воплях весной 1945 года на Эльбе, принимая капитуляцию фашистских полков. Он не сомневался в таком исходе еще на Мансанаресе.
…После войны дважды Герой Советского Союза генерал-полковник А. И. Родимцев побывал в Волгограде. На площади Павших борцов капитан Павлито склонил голову у могилы, где покоится прах другого капитана.
Пасионарии сын и солдат,
Он в сорок втором защищал Сталинград,
Он пел, умирая
За эти края:
«Россия, Россия,
Россия моя!»
О. Берггольц
Два капитана - родом из оренбургского села Шарлык и бискайского Соморростро. Оба командовали пулеметчиками: Александр Родимцев - у Мадрида, Рубен Ибаррури - у Волгограда. Русский и испанец… Их языки не похожи. По-разному звучат на русском и испанском слова «победа», «свобода», «дружба». Но они знали единый пароль для человеческой надежды. Это слово - Ленин.
УЗНИК ХАММЕЛЬБУРГА
Многие часовые поста № 1 погибли в сражениях с врагами - одни на поле боя, другие в фашистских застенках. Но они никогда не кланялись пулям, не склоняли голову перед палачами. И даже павшие, они остаются с нами, со своим народом, со своей Родиной, помогают крепить дело, за которое отдали свои молодые жизни.
…Дождливым мартовским днем 1942 года в фашистский лагерь военнопленных Хаммель-бург привезли истощенного человека с грязной повязкой на голове и в наручниках. В карточке узника значилось: «Большевик по убеждениям. Психологической обработке не подлежит».
…Пройдет еще долгих пятнадцать лет, прежде чем его состарившиеся родители и выросшая дочь узнают, вместе со всей страной, о величественной и трагической судьбе пропавшего без вести Григория Тхора 1. [1 При написании настоящей главы использованы материалы очерка Б. Мясникова «Верные долгу», книги «Московское краснознаменное», повестей А. Юрковой «Подвиг генерала Тхора», А. Дудко п Л. Любпч «Генерал Тхор», стенограмма встречи бывших узников Хаммельбурга, приказ министра обороны СССР № 87 от 12 марта 1959 года, а также материалы переписки и бесед автора с В. И. Тхором и бывшими подпольщиками Хаммельбурга.]
…15 сентября 1941 года генерал-майор авиации Г. И. Тхор вылетел на разведку. Этого требовала тревожная и неясная обстановка в тылу Юго-Западного фронта. Опытный летчик увидел: две танковые лавины немцев, катившиеся навстречу друг другу (с севера и юга), соединились и перерезали последние восточные коммуникации наших армий, оборонявших Киев. Пути отхода всем войскам фронта были отрезаны.
Генерал Тхор мог вылететь из зоны окружения на боевом самолете или на имевшемся у него «У-2». Но он не посмел оставить в беде товарищей. Окруженные понесли большие потери, были дезорганизованы и в значительной мере утратили боеспособность. Некоторые части перемешались, и управлять ими стало очень трудно. В этих тяжелых условиях генерал Тхор возглавил колопну, оставшуюся без командира.
В непрерывных боях с превосходящими силами противника авиационный генерал, ставший волею судьбы пехотным командиром, вел красноармейцев к новой линии фронта. Близ сел Ме-лехи и Загребелье дорогу преградили вражеские парашютисты. Грянул жестокий и неравный бой. Тхор был тяжело ранен в плечо и голову. Он пришел в сознание в захваченной фашистами деревне. Тяжелым было это пробуждение…
В 1929 году часовой поста № 1 Григорий Тхор писал в курсантской газете «Кремлевец»: «Если капиталистический мир посягнет на Страну Советов, мы, школа имени ВЦИК, как один готовы выступить под знаменем Ленина на защиту октябрьских завоеваний пролетарской революции». Эти слова стали его жизненным девизом…
До 1939 года наша страна фактически не воевала, если не считать пограничных столкновений, спровоцированных японцами. Однако Г. Тхор стал в эти годы участником двух больших войн. За неполные три года, начиная с мая 1936 года, Родина наградила его пятью орденами - орденом Ленина, тремя Красного Знамени и орденом «Знак Почета». Для того времени это было почти беспрецедентно. Г. Тхор громил фашистов в небе Испании, а потом был среди тех, кто, защищая китайцев от японской агрессии, уничтожал хваленые соединения «Воздушный самурай» и «Четыре величайших короля неба». Там полковника Тхора - с лета 1938 года военно-воздушного атташе и главного советника по авиации в Китае - наградили орденом этой страны. Тхор планировал действия наших бомбардировщиков на Халхин-Голе… В 1940 году 37-летнему комбригу в числе первых присвоили звание генерал-майора авиации.
В начале Отечественной войны летчики его 62-й авиадивизии отличились при защите Киева. «С первых же дней вражеского штурма, - вспоминал Маршал Советского Союза И. X. Баг-рамян, - большую поддержку обороняющимся оказали бомбардировщики 19-й и 62-й авиационных дивизии». Несколько раньше летчики 62-й дивизии оказали эффективную помощь нашим войскам, сражавшимся на Луцком направлении. «Когда противник прорвался к реке Случь, - вспоминал генерал-полковник М. И. Потапов, - нас здорово выручили летчики Тхора. Благодаря интенсивным бомбардировкам вражеской техники, живой силы врага и его резервов 62-я бомбардировочная авиадивизия задержала наступающие войска противника на рубеже Случи ровно на три дня».
…Первую ночь в Хаммельбургском лагере Г. Тхор провел в карцере. Мы не знаем, о чем думал он в эту первую свою лагерную ночь. Может быть, вспоминалось утопавшее в садах родное Подлинное, где с шести лет работал подпаском у помещиков и кулаков, чтобы помочь отцу прокормить 9 ребячьих ртов. Может быть, снилась ему хата под соломенной крышей - переделанная отцбм из купленного у кулака сарая. Может быть, грезилось, что снова приехал домой в отпуск. И хата Тхоров, как всегда бывало в такие дни, битком набита родственниками, друзьями и соседями, пришедшими послушать рассказы Григория о Кремле, Мавзолее, где он с товарищами-курсантами охраняет Ильича, о руководителях страны и партии… Мавзолей Ленина Тхор называл «высшей святыней человечества».
Хаммельбургский офицерский лагерь поначалу отличался от других. Здесь не дымили трубы «фабрик смерти». Гитлеровские власти пытались на первых порах соблюдать тут видимость законности, видимость человеческого обращения с пленными. К ним обращались по званию: «господин полковник», «господин генерал». Фашисты объявили о создании «исторического кабинета», где желающие могут-де писать историю боевых действий своей части. Эти «труды» с нетерпением ждала их разведка. С раннего утра и до поздней ночи над бараками гремело радио. Бравурные марши, потом «победная» сводка с фронта - взят еще один советский город, затем - опять рев марша. Однако, не полагаясь на всю эту демагогию, гитлеровцы установили голодный паек. Пленные съели всю траву на газонах и листья на деревьях, оказавшихся на территории лагеря. Немцы сулили лишнюю пайку хлеба и дополнительный черпак баланды тем, кто будет сотрудничать с ними.
Каждое утро истощенные люди выстраивались на поверку. На правом фланге - генералы, на левом - лежали трупы узников, умерших за ночь. После переклички трупы, облитые известкой, везли на тележках мимо строя, чтобы еще раз показать, что ждет тех, кто не будет служить Германии, чтобы усилить состояние обреченности, толкнуть на предательство.
Хаммельбург стал полигоном, где гитлеровская пропаганда испытывала свои новейшие методы «германизации». Фашисты старались пробудить в пленных самые низменные чувства, дать простор подлости, предательству, национальной розни.
Григория Тхора, отвергнувшего на допросах в Берлине предложения гитлеровцев перейти на их сторону (ему сулили пост начальника задуманного ими центра по обучению пленных советских летчиков полетам на немецких самолетах для войны якобы против англичан, а затем - должность командующего всей «национальной русской авиацией», виллу, земли и леса на Украине), привезли в Хаммельбург…
С тележки, которую два обессиленных пленных тянули к кухне, покатилась брюква. Шедший мимо заключенный схватил одну и вцепился в нее зубами.
Разъяренный охранник сбил его с ног и стал бить.
- Стой, негодяй! - раздался гневный голос. Увидев зверскую расправу, Тхор подбежал и схватил охранника за руку, сжимавшую окровавленную резиновую дубинку.
- Стой, негодяй! Кто дал тебе право убивать человека?
Охранник испуганно озирался. Со всех сторон раздавались голоса: «Так его, гада!»
Вскоре майор Николай Панасенко сказал Тхору:
- Есть верные люди, товарищ генерал. Они ждут вас сегодня вечером в инфекционном бараке.
Волевой и энергичный, Тхор сразу выделился среди узников. Один из них - Александр Поносов вспоминает, что каждая беседа с Тхором врезалась ему в память на всю жизнь. «Лагерь - это тоже