— Вполне возможно. В самом деле, может быть и так. Область местной инфекции одна и та же. Головной и спинной мозг. Вы ведь понимаете, что это значит — борьба за жизненное пространство.
— Предположим, вы введете кому-то менингококк, — продолжал Харпер, — и человека можно будет считать излечившимся от чужеродной болезни. Но как он отреагирует на само лекарство?
— Это нам еще предстоит выяснить, — с мрачной решимостью сказал Лиминг.
— Что ж, у меня нет иного выбора, кроме как предоставить разбираться вам. Все, о чем я прошу: помните, что ваш первый подопытный — мой друг.
Положив трубку, Харпер некоторое время сидел за столом, сгибая и разгибая пальцы, потом уронил голову на руки, пробормотав:
— Не кто иной, как Райли и его жена. Бедняги!
Во еторой половине дня Норрис вызвал Харпера из кабинета так, чтобы не слышала Мойра.
— Арестовали миссис Райли, миссис Рид и двоих мужчин по фамилии Фарли и Мур. Как выяснилось, женщины — родные сестры. Фарли и Мур были друзьями Ридов. У Мура имелись близкие деловые контакты с братьями Баум. Ясно прослеживается связь и то, каким образом зараза передавалась от одного к другому.
— Они сопротивлялись?
— Еще как! Когда наши ребята ворвались в дом, там никого не оказалось и входная дверь была открыта. Крысы бросились бежать, но скрыться из виду не успели. Миссис Райли, Фарли и Мура задержали на улице в полумиле оттуда. Потребовалось по трое на каждого, чтобы их скрутить.
— А что с остальными? — спросил Харпер.
— Миссис Рид задержали в магазине, где она пыталась смешаться с толпой. Она дралась, как дикая кошка. Сам Рид предпочел броситься с крыши, чтобы не попасть в руки полиции. Макдональда обнаружили на парковке, где тот пытался угнать машину. Он был вооружен и отстреливался до конца.
— Он мертв?
— Да. Как и Лэнгли, по той же самой причине. Взять его живым оказалось невозможно.
— А что насчет Гоудда?
Норрис сделал шаг назад.
— В каком смысле — насчет Гоулда?
— Он тоже был там, в доме Райли.
— Вы уверены?
— Уверен.
Норрис не стал возражать, лишь сказал:
— Его и след простыл. Но его обязательно найдут.
Немного подумав, он добавил:
— Сейчас мы отслеживаем всех, кто общался с этой компанией, и арестовываем, как только удается их найти. Таких могут оказаться сотни. Любой, кто оказывался в радиусе ярда от них, может быть задержан для допроса. Так что будьте готовы на них взглянуть, когда мы выстроим их перед вами в ряд.
— Ладно.
— На это могут уйти недели, возможно, месяцы.
— Придется пострадать.
Харпер задумчиво посмотрел на него.
— Вы говорите, в доме Райли было пусто, когда туда прибыли ваши люди?
— Да.
— Кто предупредил их о том, что нужно срочно уходить?
— Никто, — сказал Норрис. — Когда Райли не вернулся вовремя, они встревожились и сбежали.
— Я более чем уверен, — заявил Харпер, — что их предупредили.
— Кто?
— Сам Райли, невольно. Он потерял сознание, и для них этого оказалось достаточно. Они сбежали в тот самый миг, когда один из ваших парней стукнул Райли дубинкой по голове. Они поняли, что его схватили.
— Не понимаю, каким образом, — возразил Норрис.
— Не имеет значения. Я просто говорю вам, что каждый из них сразу же узнает, когда другого выводят из строя.
— В любом случае, что с того?
— В Биолаборатории держат зараженную собаку. У меня такое чувство, что рано или поздно животное сумеет позвать на помощь. Это всего лишь предположение, не более того. Как насчет того, чтобы убедить Джеймсона поставить там охрану?
— Там уже есть охрана. Вы прекрасно знаете, раз сами там были.
— Военная охрана. Она не готова к проблемам такого рода.
— Здесь опознанием врага занимаетесь вы, — сказал Норрис. — Кто будет заниматься этим там?
— Я.
— На таком расстоянии?
— Я отправлюсь туда. Я постоянно нахожусь в центре внимания врага, где бы я ни был. Та собака для них — точка притяжения, как и каждая живая жертва, находящаяся в наших руках.
Стоит собрать все жертвы вместе, и враг, движимый стремлением спасти своих, обуреваемый местью и желанием остаться неузнанным, неминуемо устремится в это место всем скопом, сделав ставку на совместные усилия. Для нас это единственный шанс покончить с противником одним ударом.
— Я свяжусь с Джеймсоном и попрошу его поговорить с генералом Конуэем, — сказал Норрис — План действительно стоит того, чтобы над ним подумать.
— Заодно можете сказать Джеймсону, что я туда уже еду, независимо от того, что он решит.
— Вы не можете так поступить.
— Могу. Только попытайтесь мне запретить и сами увидите, что получится, — усмехнулся Харпер. — Я свободный человек и намерен оставаться таковым без любезного разрешения Конуэя или кого-нибудь еще.
— Но мы с Раушем должны быть рядом с вами, — возразил Норрис. — И наша задача — стеречь здешнюю ловушку, которая работает; посмотрите только на сегодняшнюю добычу.
— Приманка перемешается к крысиной тропе получше и покрупнее, — ответил Харпер, — Хотите поехать со мной — дело ваше.
Вернувшись в кабинет, он нашел свой портфель, проверил его содержимое и сказал Мойре:
— Остаешься за старшую. Отправляй продукцию заказчикам, извинись перед ними за мое отсутствие и клади прибыль в банк. Папа отправляется в новое путешествие.
Норрис и Рауш погрузились в машину Харпера, когда тот уже собирался тронуться с места.
— Мы будем сидеть у вас на хвосте, что бы вы ни делали, — заявил Рауш. — Ваш завод остается под охраной. Но если туда явится кто-то из тех, предупредить нас будет некому.
— То же касается и Биолаборатории, которая теперь для них куда более соблазнительная цель.
Харпер вырулил на середину улицы.
— А я не могу находиться в двух местах одновременно.
Следом за ним ехала еще одна машина с агентами. Проезжая через город, Харпер мысленным взором обшаривал окрестности. Он решил, что на этот раз не упустит даже самый слабый отзвук чуждой мысли. Теперь он сам сидел за рулем и сам отправится за чужаком в погоню.
Но ничего не было слышно. Они выехали за город, так и не ввязавшись в лихорадочное преследование одиночки, маскирующегося в толпе под человека. Это вовсе не значило, что Гоулд или его сообщники сбежали из города; это значило лишь, что они прячутся где-то вне радиуса действия телепатических способностей Харпера.
Спустя час после наступления темноты машина свернула к окруженному забором и тщательно охраняемому месту своего назначения. Норрис немедленно позвонил Джеймсону и коротко доложил ему о последних событиях. Некоторое время спустя Джеймсон перезвонил.
— Вы своего добились, — сообщил Харперу Норрис. — Конуэй распорядился принять особые меры для охраны Биолаборатории.
— Если только я не ошибся в своих расчетах, они нам понадобятся.
Они действительно понадобились.
Атака последовала четыре дня спустя, когда стало уже казаться, будто ничего не произойдет. И организована она была так, как могли организовать атаку только управляемые чужой волей умы, располагающие информацией двух миров и пытающиеся объединить тактику обоих. План представлял собой компромисс между тайным проникновением и прямым штурмом.
Около полудня к воротам, преграждавшим главный вход, подъехал большой, официального вида автомобиль. Водитель был одет в форму сержанта военной полиции, его единственным пассажиром был седой властный человеке форме четырехзвездного генерала. Сержант показал часовому внушительный пропуск с подписью и печатью, украшенный большим гербом. Часовой не спеша взглянул на него, даже не пытаясь открыть ворота. Он почувствовал запах эвкалипта.
— Быстрее! — властно поторопил сержант под суровым взглядом генерала.
Часовой медлил, хотя и слегка нервничал из-за присутствия высокопоставленного командира. За последние несколько дней его хорошо обучили, и он понимал, что ворота должны оставаться закрытыми даже для самого Господа Бога, если только в находящейся рядом будке не раздастся звонок, разрешающий войти.
Звонок не раздался. Наблюдавший за ними из будки за забором агент нажал кнопку. Сигнал в здании, находившемся в четверти мили от ворот, привлек внимание Харпера. Прекратив разговор с Раушем, он прислушался и нажал еще на одну кнопку. Из будки послышался пронзительный писк, и над главным зданием взвыла сирена тревоги.
Вздрогнув, часовой выронил пропуск и направил пистолет на сержанта. Из будки выскочили четверо агентов с оружием в руках. Еще десяток появились на дороге позади машины.
И снова захваченные внеземным вирусом продемонстрировали свое нечеловеческое презрение к пулям и смерти. С бесстрастным лицом сержант бросил машину вперед. Часовой выстрелил за две секунды до того, как капот ударил его в грудь. Машина врезалась в самую середину ворот и взорвалась.
Ворота, будка, машина, оба сидевшие в ней, часовой и шестеро агентов были разнесены в клочья. Еще четверо агентов лежали мертвые. Шестеро стонали возле забора, раненые, ножи-вые.
По дороге промчались два тяжело нагруженных автомобиля и устремились в пролом. Раненые агенты стреляли в них, но безрезультатно.
Ни одна из машин не смогла преодолеть за разрушенными воротами и двадцати ярдов, несмотря на свою бешеную скорость. Тревога была поднята слишком быстро, и к такому повороту событий все заранее приготовились.
Ехавшей впереди машине преградил дорогу восьмитонный танк, изрыгающий огонь из трех амбразур; он обстреливал цель со скоростью две тысячи пуль в минуту. Машину занесло на траве, она перевернулась, разбрасывая вокруг осколки стекла, куски металла и брызги крови. Внутри никто не шевелился.
Машина, следовавшая за ней, остановилась сразу за забором, из нее выскочили восемь человек, которые рассыпались веером и побежали, стараясь не попасть под обстрел. Не обращая на них внимания, танк деловито расплющил их автомобиль.
Чуть дальше послышалось громкое шипение, и перед бегущей восьмеркой поднялось облако густого тумана. Это их не остановило — они продолжали бежать, пока еще через двадцать ярдов один за другим не упали без чувств.