— Ты доложил об этом? — беспокойно ерзая, спросил Чарльз.
— Конечно.
— И каков был ответ?
— «Спасибо за информацию».
— И все? — Чарльз приподнял бровь.
— И все, — заверил Рэйвен, — А чего еще ты ожидал?
— Чего-то более эмоционального, не столь бесстрастно-холодного, — заметила Мэвис, — Вы, мужчины, все одинаковы, похожи на бронзовых будд. Почему бы вам не вскочить на стол и не закричать?
— А толку? — спросил Чарльз.
— Не задавай дурацких вопросов! — огрызнулась она. — По крайней мере, это снимет давление на железы. У меня тоже есть кое-какие железы, чтоб ты знал.
— Об этом я прекрасно проинформирован, — многозначительно заверил Чарльз. — Более того, железы есть и у меня. Благодаря одной из них я чересчур толст и ленив, но, похоже, у меня отсутствует та, что в данный момент беспокоит тебя.
Он ткнул пухлым пальцем в сторону стола.
— Вот стол. Залезай на него и можешь орать. Мы не против.
— У меня нет привычки орать, — заявила Мэвис.
— Вот видишь!
Бросив взгляд на Рэйвена, Чарльз небрежно пожал плечами.
— Все женщины такие — холодные и расчетливые. Не умеют выпустить пар.
— Когда-нибудь я подрежу тебе крылышки, поросеночек, — пообещала Мэвис.
— Представляю себя с крыльями, — рассмеялся Чарльз, тряся подбородком. — Парил бы в небесах, аки тучный ангел. Или порхал, как жирная бабочка.
Он утер глаза и снова рассмеялся.
— Ну и воображение!
Достав маленький вышитый носовой платок, Мэвис тихо всхлипнула. Чарльз ошеломленно уставился на нее.
— Что я на этот раз сказал не так?
Подойдя к Мэвис, Рэйвен погладил ее по плечу.
— Ну, ну! Не стоит здесь оставаться, если воспоминания так тебя угнетают. Не стоит оставаться, если хочешь уйти. Мы можем найти другую пару, которая…
— Не хочу уходить, — сердито ответила та, убирая платок, — Увду, когда придет время, но не раньше. Кто я такая, по-твоему? Разве девушка не может поплакать, когда ей хочется?
— Конечно, может, но…
— Забудь.
Она сунула платок в карман, несколько раз моргнула и улыбнулась.
— Все уже в порядке.
— С Лейной когда-нибудь такое бывало? — спросил Чарльз, глядя на Рэйвена.
— На моих глазах — нет.
— Лейна была старше, когда… когда… — Мэвис не договорила.
Все прекрасно поняли, что она имела в виду. Никто другой не мог бы догадаться, даже денебиане, но присутствовавшие в этой комнате — знали.
Некоторое время все молчали, погрузившись в собственные мысли, закрытые ментальной защитой от других. Чарльз заговорил первым.
— Вернемся к делу, Дэвид. Каковы твои планы? И каково наше участие в них?
— Планы мои достаточно просты. Я хочу найти ключевую фигуру оппозиции на Венере — человека, который определяет цели и средства, решает все споры, руководит националистическим сбродом и является неоспоримым боссом. А когда я найду его, я хочу по-быстрому с ним разобраться. Стоит убрать замковый камень, и обрушится вся арка.
— Не всегда, — заметил Чарльз.
— Да, не всегда, — согласился Рэйвен. — Если их организация хотя бы наполовину так хороша, как следует, у лидера есть заместитель, готовый заменить его в случае необходимости. Возможно, и не один заместитель. Тогда наша задача несколько усложнится.
— И остаются еще марсиане, — предположил Чарльз.
— Не обязательно. Все зависит от того, как они будут реагировать на происходящее здесь. Сотрудничество Марса и Венеры в немалой степени зависит от взаимного восхваления. Каждый постоянно громко кричит «Ура!» действиям другого. Стоит стихнуть аплодисментам, и происходящее уже не покажется партнеру столь прекрасным. Надеюсь, у марсиан поубавится самоуверенности, когда Венера выйдет из игры.
— Одного я не понимаю, — задумчиво проговорил Чарльз. — Что мешает Земле отплатить повстанцам той же монетой? Саботаж и прочее — игра, в которую могут играть двое.
Рэйвен объяснил.
— Ага! — Чарльз снова потер подбородок. — Местные ребята могут уничтожить то, что считают собственностью других, тогда как земляне, нанеси они ответный удар, привели бы в негодность то, что считают своей собственностью.
— Это не наше дело, — вмешалась Мэвис. — Иначе об этом нам бы наверняка сказали.
Она пристально посмотрела на Рэйвена.
— Твоего вмешательства кто-нибудь требовал, кроме землян?
— Нет, и вряд ли потребует.
— Почему?
— Потому что, какой бы огромной ни была проблема, возникшая в этом уголке галактики, она ничтожна по сравнению с другими, куда более серьезными проблемами. Издалека многое выглядит иначе.
Судя по его лицу, Рэйвен понимал — Мэвис и без того известно все, о чем он сейчас говорит.
— А что касается небольших проблем, нам подобные привыкли действовать по собственной инициативе. Чем я и занимаюсь.
— Меня это вполне устраивает, — согласился Чарльз, выпрямляясь в кресле и поглаживая живот. — Что требуется от нас?
— Не так уж много. Вы живете здесь и знаете планету лучше других. Сообщите мне имя человека, который, по вашему мнению, вдохновляет здешних так называемых сепаратистов. Сообщите мне все, что удастся разузнать о его способностях и прочем, и скажите, где его найти. Больше всего мне нужна достоверная информация. Если сможете помочь еще чем-нибудь, буду рад.
— Думаю, смогу. — Чарльз отвел взгляд. — А ты, Мэвис?
— На меня не рассчитывай. Я собираюсь последовать примеру Лейны и просто наблюдать. В конце концов, именно для этого мы здесь и находимся. Должен же кто-то этим заниматься, пока вы, упрямые мужчины, шляетесь туда-сюда.
— Ты абсолютно права, — сказал Рэйвен. — Важнее всего наблюдать и оставаться настороже. За это я и благодарен вам, прекрасные создания. А мы, тупоголовые, созданы для того, чтобы разрушать.
Мэвис скорчила гримаску, но промолчала.
— Складывается интересная ситуация, — сообщил Чарльз. — У нас здесь есть ортодоксальный губернатор-землянин, который выражает строго ортодоксальные мнения и дипломатично делает вид, будто не знает, что незаконное подпольное националистическое движение уже захватило девяносто процентов власти. Крупная шишка этого подпольного движения, на которого рядовые члены смотрят снизу вверх, — рослый и симпатичный демагог по имени Уолленкотт.
— И чем он отличается от других?
— В числе прочего, лицом, фигурой и индивидуальностью, — объяснил Чарльз. — Он коренной мутант шестого типа, то есть хамелеон, с впечатляющей гривой белых волос и столь же впечатляющим голосом. Он может изобразить идола в любой момент, стоит ему только захотеть. Он способен вещать, как оракул, — если сперва выучит слова наизусть. Сам он не в состоянии придумать текст.
— Как-то не слишком внушительно, — заметил Рэйвен.
— Погоди, я еще не закончил. Уолленкотт настолько хорошо вписывается в образ энергичного лидера патриотической организации, что его наверняка специально выбрали для этой роли. И так оно и есть на самом деле!
— Кто же его выбрал?
— Весьма жесткая личность по имени Торстерн, настоящий босс, который правит из-за кулис, оставаясь в тени, и будет править еще очень долго после того, как Уолленкотта повесят.
— Кукловод, так сказать? О нем есть какая-нибудь интересная информация?
— И да и нет. Самое удивительное — он не мутант. У него нет ни одной паранормальной способности.
Чарльз немного подумал.
— Но он безжалостен, амбициозен, хитер, классный психолог, и его высокоразвитого мозга хватило бы на целую тысячу обезьян.
— Пешка с высоким интеллектом.
— Именно! И это многое значит в ситуации, когда выдающиеся способности вовсе не означают наличия выдающихся мозгов. Обладая первоклассным умом, даже пешка может управлять глупым телепатом; ее мозг может работать на долю секунды быстрее, чем телепат успеет прочесть мысли и должным образом среагировать.
— Знаю. Я слышал об одном или двух подобных случаях. Мутанту легче всего ошибиться, недооценив противника лишь потому, что тот — обычный человек. Кроме того, самих по себе способностей недостаточно, нужно еще уметь их применить. Именно этим отличаются денебиане. Они в полной мере используют все, чем владеют, — Не скрывая своего беспокойства, Рэйвен направился к двери. — Но нам пока не придется иметь дела с денебианами. По крайней мере, здесь. Наша непосредственная цель — Торстерн.
— Я с тобой.
Чарльз тяжело поднялся с кресла; его простодушный взгляд упал на Мэвис.
— Сторожи дом, дорогая. Если кто-нибудь спросит, скажи, что папа ушел на рыбалку, но не сказал, что именно собрался ловить.
— Возвращайся, — велела она. — Целым и невредимым.
— При нашем странном существовании никто не может д ать никаких гарантий — Чарльз хрипло рассмеялся, его живот заколыхался в такт смеху. — Но я постараюсь.
С этими словами он вышел вслед за Рэйвеном, оставив Мэвис стоять на страже того, что принадлежало Земле, но не было земным.
Как и Лейна, она сипела в одиночестве, наблюдая и слушая, и ее главным утешением было то, что ее одиночество делят другие такие же молчаливые часовые.
Глава 9
На город наползал неизменный вечерний туман, лениво клубясь плотными желтыми облаками вдоль улиц и проспектов; облака становились все гуще по мере того, как невидимое солнце опускалось к горизонту. К полуночи туман всегда превращался в теплое влажное покрывало, в котором могли уверенно двигаться только неугомонные неспящие, слепые да постоянно шепчущие на ходу суперслухачи, отыскивавшие путь подобно летучим мышам.
В джунглях все было по-другому: деревья возвышались над туманом, окутывавшим равнины и долы. Поиск в лесу наверняка продолжался: над верхушками деревьев кружили вертолеты, по полянам рыскали охотники.
Чарльз и Рэйвен прошли мимо витрины магазина, где на экране огромного спектровизора шел балет «Сильфида». По сцене грациозно плыла прима-балерина, бледная и хрупкая, как снежинка.
Но всего лишь в нескольких милях отсюда, в наступающей темноте, чудовищные твари и чудовищные растения обозначали границу между известным наполовину и вовсе неизвестным. Этот контраст мало кто замечал и мало кто о нем думал. К тому времени, когда большую часть населения планеты стали составлять ее уроженцы, давние мечты стали повседневностью, чуждое стало знакомым, старые фантазии сменились новыми, совершенно иными.