Даже если бы нашлось достаточно людей со сверхъестественными способностями, чтобы избавиться от инопланетной угрозы раз и навсегда, ситуация все равно осталась бы критической; последствий случившегося избежать бы не удалось. Что произойдет дальше? Можно ли будет доверять этим людям? Или последние события пробудят в них самих жажду власти, искушение объединиться и подчинить себе планету? Причем у телепатов имелось бы для этого достойное оправдание, достаточно убедительное, чтобы склонить на свою сторону массы: «Только мы смогли спасти вас сейчас, и только мы сможем спасти вас в следующий раз».
Конуэй все еще сидел, погруженный в размышления, когда снова зазвонил телефон. Он рассеянно взял трубку, приложил к уху, и выражение его лица сразу изменилось.
— Кто? Когда? Да-да, понял.
Он положил трубку и мрачно уставился перед собой.
— Что-то не так? — спросил Харпер.
— Вы сами знаете, что не так. Вы должны были слышать мои мысли.
— Я не слушал. Я был погружен в свои мысли. Я не могу одновременно думать и воспринимать то, что происходит в чужих мозгах.
— Один из свидетелей мертв. Тот старик с заправки.
— Убит?
— Да. Это случилось несколько часов назад, но его нашли лишь пятнадцать минут назад. Кто бы это ни сделал, у него хорошая фора.
Конуэй вопросительно посмотрел на Джеймсона.
— Не знаю, что и подумать. Вы куда опытнее в подобных делах. Полагаете, это может быть простым совпадением?
— Как он был убит? — спросил Джеймсон.
— Его обнаружили лежащим возле колонки — ему с одного удара проломили череп чем-то тяжелым. Похоже, он залил кому-то топливо в бак, и его ударили, когда он попытался получить деньги.
— Есть следы ограбления? Ему вывернули карманы, очистили кассу?
— Нет.
— Гм... Это еще не значит, что мотивом убийства не послужило ограбление,— заметил Джеймсон.— Преступников мог кто-то спугнуть, прежде чем они успели закончить сюе грязное дело. Или, возможно, то были угонщики, которые пытались выбить из старика бак бесплатного топлива, но перестарались, и дело закончилось убийством.
Он немного подумал, жуя губами.
— На этих уединенных заправках каждый год происходят неприятные истории. Вполне возможно, это лишь совпадение. Если мы придадим ему особое значение, мы можем пойти по ложному следу и только зря потерять время.
Конуэй повернулся к Харперу.
— Тамошняя полиция чувствует, что у нее связаны руки, поскольку им был отдан строгий приказ бросить все ради поисков пропавших пилотов. Но одно расследование вполне может быть частью другого. Если между убийством старика и основным делом существует связь, я не хочу, чтобы расследование убийства временно приостановили. С другой стороны, если подобной связи не существует, я не стал бы отменять прежние распоряжения. Что скажете?
— Если венерианцы таким образом хотели заткнуть старику рот, они опоздали,— отозвался Харпер.— Он видел их фотографии и поднял всех на ноги, прежде чем его успели остановить. Но они могли об этом не знать.
— Думаете, это все-таки их рук дело, а не случайное совпадение?
— Джеймсон высказал свою точку зрения, а я пытаюсь рассмотреть противоположную,— осторожно проговорил Харпер.— Я лишь хочу сказать, что, если этим троим известна личность девушки, телом которой они завладели, ее смерть окажется для них немалым потрясением. Два плюс два равно четырем на любой планете. Они сложат вместе кусочки услышанных новостей, получат верную сумму и решат, что девушку каким-то образом разоблачили — одному богу известно, каким именно.
— И?..
— Они знают, что их будут ловить по всей стране, что дела их плохи, если не удастся найти укрытие. Даже если они его найдут, это даст лишь отсрочку... Но большего им и не требуется. Если их не схватят в скором времени — будет уже слишком поздно. В том «тандербаге» их видели многие, но только двое видели вместе с девушкой и вблизи — Элдерсон и старик. Первый уже мертв и опознать их по фотографиям не сможет. Им было бы на руку, если бы то же самое случилось со вторым свидетелем. Так ситуация должна выглядеть с их точки зрения. Любой разум ищет способы выжить, независимо от того, с какой он планеты.
— Тогда почему они так поздно до него добрались? — спросил Конуэй,— А не на три-четыре часа раньше?
— Убив девушку, я немедленно отправился сюда, на что у меня ушел почти целый день. После того как я уехал, о случившемся стало известно не сразу. Вполне возможно, к тому времени, как они об этом узнали, они уже успели уехать достаточно далеко, и им пришлось срочно возвращаться. Даже в наши дни требуется время, чтобы преодолеть расстояния.
— Полагаю, да.
Конуэй с сомнением перевел взгляд на Бенфилда.
— Есть какие-нибудь идеи?
— Да, генерал. Думаю, убийством старика стоит заняться, просто потому, что ничего нельзя упускать.
— Верно,— одобрительно заметил Харпер.— Учитывая численность войск и полиции в этой стране, мы вполне можем выделить пару десятков человек. От столь серьезных потерь в живой силе хуже не будет.
Конуэю не понравился его своеобразный юмор, в котором звучал неприкрытый сарказм. Но своей цели Харпер добился, заставив генерала перейти к немедленным действиям. Конуэй снял телефонную трубку с видом человека, который уже сыт ее видом по горло, и набрал номер.
— Уильям, насчет того убийства на заправке. Я хочу, чтобы им занялись — быстро и тщательно. Да, действие приказа приостановлено, но только в отношении этого дела. Оно может быть как-то связано с объявленными поисками. Если это так, один из разыскиваемых был сегодня в том районе. Обо всем докладывайте непосредственно мне.
Он положил трубку, вызывающе глядя на остальных.
— Вопрос решен. Больше мы почти ничего не можем сделать, пока не возьмем хотя бы одного из них — и, будем надеяться, живьем.
— Хотелось бы также надеяться, что этот один приведет к остальным,— вставил Бенфидц.
— И еще хотелось бы надеяться, что в ближайшее время кто-нибудь наконец решит, принять или отклонить мое предложение повиснуть на крючке в качестве приманки,— сказал Харпер.
— Ваша первая задача — проверить семью Уитгингэм,— ответил Конуэй,— Потом подумаем, что с вами делать дальше.
— Тогда пошли,— Харпер небрежно помахал на прощание Конуэю, всем своим видом говоря, что будущее его нисколько не пугает.
Тот невольно ощетинился, что доставило Харперу немалое удовольствие.
— Не стоило так раздражать старика,— укоризненно сказал Джеймсон, когда они покинули здание и подошли к машине,— У него и без того хватает проблем.
— Я лишь подтвердил свое право на свободу личности, которое вот-вот могли оспорить,— бросил Харпер.— Кроме того, и кошка может смотреть на короля — и так будет всегда, даже когда рушится мир.
Джеймсон предпочел не спорить.
Когда они снова вернулись в управление, Джеймсон сказал:
— Чем раньше вы займетесь делом, тем лучше. Мы отправим вас на самолете или вертолете. Посидите, пока я выясню что и как.
— Вы могли бы заодно восстановить мое доброе имя,— предложил Харпер.— Отмените распоряжение о моем розыске. Мне не нравится быть беглецом, хотя никто и не обращает на это внимания. То, что все силы сейчас брошены на поиски пилотов, не помешает какому-нибудь зоркому малому схватить меня, если я окажусь прямо у него под носом.
— Рано или поздно мы этим займемся. Пока же я пошлю с вами парочку агентов, на всякий случай.
— Думаете, я не могу позаботиться о себе?
— Таков приказ Конуэя.
— Что ж... ладно.
Джеймсон направился к двери, и Харпер крикнул ему вслед:
— А еще я хочу получить назад свой пистолет! Это ведь моя собственность, не так ли?
Вернувшись через две минуты, Джеймсон бросил перед ним на стол оружие и большой коричневый конверт.
— Посмотрите, пока я отдам соответствующие распоряжения. Все самолеты заняты, и вам придется воспользоваться вертолетом.
Он снова вышел.
Сунув пистолет под мышку, Харпер открыл конверт, из которого выскользнули три глянцевые фотографии большого формата. С обратной стороне к каждой был прикреплен листок с отпечатанным текстом. Харпер внимательно все разглядел.
На первой фотографии был изображен Уильям Гоулд, двадцати восьми лет, главный пилот-испытатель, крепко сложенный блондин весом в сто восемьдесят фунтов, со шрамом в форме полумесяца над левой бровью. Со второй фотографии улыбался худой темноволосый Кори Макдональд, двадцати четырех лет, пилот-испытатель и специалист по вычислительной технике — жилистый парень весом в сто пятьдесят пять фунтов, без особых примет. На третьей фотографии была серьезная задумчивая физиономия Эрла Д жеймса Лэнгли, двадцати семи лет, пи-лота-испытателя и астронавигатора, темноволосого, весом в сто шестьдесят два фунта, с маленькой родинкой на правом бедре и белыми шрамами на обоих коленях.
«Гоулд, Макдональд и Лэнгли,— мысленно повторил Харпер, перекладывая фотографии и запоминая лица.— Гоулд, Макдональд и Лэнгли. Три хороших парня, которые отправились в путь, исполненные надежд, а вернулись исчадиями ада. Да упокоит Господь их души!»
Глядя на фотографии, Харпер чувствовал, как в нем нарастает желание отомстить. Ему казалось неправильным, что этим парням пришлось расплачиваться за прогресс человечества. Достойнейшие люди, заплатившие ради Земли столь страшную цену — и пока не до конца. Они отдали собственные жизни. Когда их найдут и уничтожат — они отдадут и собственные тела. И только тогда цена будет выплачена сполна.
Харпер ни на мгновение не сомневался, что, столкнувшись лицом к лицу с одним из этих троих, он пристрелил бы его словно бешеного пса, без колебаний, как застрелил Джоселин Уиттингэм. Ему будет легче, чем остальным, привести в исполнение столь хладнокровный приговор; мысленно он мог видеть ужасающую пустоту человеческой оболочки и извивающуюся внутри нее тварь.
Трое прекрасных молодых людей.
Три прогнивших яблока.
— Черт побери! — вслух сказал Харпер.— Черт!