Человек с окровавленным ухом склонился над распростертым возле лестницы агентом, сунул руку ему под пиджак и прохрипел:
— Мертв.
Выпрямившись, он прижал к голове запятнанный кровью носовой платок.
— Если бы он меня не обогнал наверху, мог бы остаться в живых. А если бы я не находился на четыре ступеньки ниже, тоже мог бы получить свое сполна.
— Мы поднимались во втором лифте,— объяснил Харперу агент со штурмовой винтовкой.— Когда лифт, в котором ехал толстяк, неожиданно остановился, мы проскочили мимо, и нам пришлось спускаться. Как раз в этот момент он выскочил и швырнул в двоих других фанату. Осколок пробил пол прямо у меня под ногами. Выскочив из лифта, мы увидели, что он мчится сюда, и расстреляли его, прежде чем он успел метнуть еще одну.
Снизу по лестнице бежала целая толпа во главе с Норрисом и Раушем. С улицы далеко внизу доносился шум множества голосов. Только теперь осознав, что все еще сжимает в руке пистолет, Харпер убрал оружие.
Норрис огляделся по сторонам, сжав губы, и посмотрел на лежащего у лестницы агента.
— Похоже, мертв. Отнесите его вниз в «скорую», просто на всякий случай.
Он повернулся к остальным.
— Что случилось?
Ему рассказали, закончив рассказ словами:
— Вряд ли нам удалось бы взять его живым.
Один из агентов открыл перочинный нож и, поковыряв стену, извлек зазубренный кусок металла.
— Судя по всему, армейская фаната.— Внимательно рассмотрев осколок, он протянул его Норрису. — Что скажете?
— Да, вполне возможно. Придется начать проверку оружейных складов. Обыщите его и погладите, что еще у него есть.
Они тщательно обшарили одежду толстяка. Больше никакого оружия при нем не оказалось, даже пистолета. У него были дорогие часы, украшенная бриллиантом булавка для галстука и туго набитый бумажник. Одежда — высшего качества, туфли ручной работы, стоившие немалых денег. Никто не сомневался: вместо того чтобы идти пешком по улице, он вполне мог позволить себе иметь частный вертолет и приземлиться прямо на крыше здания, где находилась контора Харпера.
Толстяка уложили на спину, и стало видно его чисто выбритое, ухоженное лицо с двойным подбородком. Даже сейчас на этом лице застыло выражение, свойственное человеку, который и мухи не обидит — если только она не попытается улететь с его булавкой для галстука. У него были чистые мягкие руки с розовыми, тщательно наманикюренными ногтями.
Кроме часов, булавки, бумажника и двух льняных носовых платков, больше в его карманах ничего не нашлось, что было весьма странно. Ни водительского удостоверения, ни документов, ни авторучки, ни портсигара, ни зажигалки, ни ключей. На его одежде не было никаких меток, как и на обуви — если не считать указания размера. В общем, ничего, что помогло бы быстро установить личность.
— Опять задержка,— мрачно заметил Норрис.— Придется тратить драгоценное время, чтобы выяснить, кто он такой.
Агент снова пошарил в бумажнике, но не нашел ничего, кроме внушительной пачки денег.
— А выяснить это необходимо, прежде чем начать отслеживать все его контакты. Он должен был с кем-то общаться — иначе не слетел бы с катушек.
Норрис с надеждой посмотрел на Харпера.
— Полагаю, вы вряд ли сможете что-нибудь о нем рассказать?
— Увы,— с искренним сожалением ответил Харпер.
Извлечь данные из мозга мертвеца было не в его власти. Хотя у Харпера не было шансов это проверить, он подозревал, что даже мозг живого толстяка мог не выдать его имени, среагировав на мысленный импульс. Венерианец невольно выдавал в себе венерианца, а не личность, которой он завладел. В этом заключался источник всех проблем, но и причина того, что обладающий исключительными способностями человек мог опознать чужака.
— Придется сделать все возможное, и как можно быстрее.
Норрис протянул бумажник другому агенту.
— Составьте список номеров банкнот и распространите по всем банкам в радиусе пятидесяти миль. Проверьте, не выдавались ли эти деньги в каком-нибудь банке, а если да, то кому.
Рауш открыл часы и внимательно рассмотрел. Защелкнув крышку, он отдал их одному из своих людей со словами:
— Кое-что узнать все-таки можно. Это одна из новомодных моделей, работающих от изменений атмосферного давления. Вряд ли их миллионы, учитывая, сколько они стоят. Найдите местного оптового торговца. У него должно быть зафиксировано, куда ушли эти часы. В конечном счете можно будет выяснить, кто их купил.
Агент взял часы и поспешил вниз по лестнице.
— Маловероятно, что это нам поможет, но выбирать не приходится,— сказал Рауш Норрису, разглядывая булавку.
Он подозвал еще одного агента.
— Покажите ее известным ювелирам. Позвоните, если узнаете, кому ее продали.
— Если его отпечатки есть в базе, мы опознаем его за несколько часов,— заметил Норрис, втайне сомневаясь, что такие отпечатки там есть.— Сделаем копию и отправим в Вашингтон, пусть посмотрят. Будем надеяться, что там есть его пальчики.
А пока стоит заняться его обувью. В любой хорошей обувной мастерской наверняка скажут, где делают такие туфли.
— Можно посмотреть? — спросил Харпер.
Взяв туфли, он несколько раз перевернул их, согнул, ощущая их мягкость и гибкость, и вернул обратно.
— Сделаны по его мерке.
Норрис кивнул и крикнул:
— Где фотограф?
Фотограф с болтающимся на плече аппаратом тут же появился и бросил взгляд на покойника с видом профессионала, который повидал в жизни всевозможные трупы со всевозможными выражениями лиц и во всевозможных позах.
— Сделайте так, чтобы его физиономия красиво смотрелась,— приказал Норрис.— Мне нужно хорошее фото, которое можно было бы показать по стереовидению. Возможно, кто-то из зрителей его опознает. Как только фото будет готово, немедленно принесите его мне.
Норрис повернулся к Харперу.
— Пока тут больше ничего нельзя сделать. Мы проводим вас обратно в контору.
Харпер потер подбородок и, поколебавшись, сказал:
— Я настолько восхищен окружающими меня талантами, что даже неудобно что-то предлагать самому.
— Я слушаю,— кивнул Норрис.
— Вы не против, если я прямо в лицо вам начну задавать дурацкие вопросы?
— Конечно, не против.
— В таком случае — много ли взрослых людей ходят по улице без единого ключа в кармане?
— Верно. У него не было никаких ключей. Вероятно, он избавился от всего, что, по его мнению, могло бы навести нас на след, но избавился не слишком тщательно. Или, возможно, понимал: если с ним что-нибудь случится, этого будет достаточно, чтобы хоть немного задержать расследование.
— Я также заметил, что на его правой туфле изношена середина подошвы,— продолжал Харпер.— Изношена сильнее, чем на левой.
Он задумчиво помолчал.
— И у него вид человека, который преуспевает уже много лет. Если у него в бумажнике когда-то не было толстой пачки денег, то очень, очень давно. Однако шел он пешком.
— К чему вы клоните?
— У толстяка есть машина, и он ею пользуется. Такие, как он, вне всякого сомнения, ездят в больших мощных автомобилях размером с океанский лайнер. Но на этот раз он обошелся без машины. Почему? Ответ: по каким-то только ему известным причинам он бросил машину и остальную часть пути проделал пешком. Но он оставил ее незапертой, иначе при нем были бы ключи. Почему он ее не запер? Потому что в машине кто-то сидит и ждет его, а ключи болтаются в приборной панели. Сидит ли там этот «кто-то» до сих пор? Ответ: если автомобиль оставлен не настолько близко, чтобы оттуда можно было услышать стрельбу или увидеть суматоху, ожидающий толстяка пребывает в блаженном неведении.
— Давайте спустимся к патрульной машине и передадим информацию по рации. У меня достаточно патрулей, чтобы прочесать весь район, и...
— Ну-ну! — проворчал Харпер.— Поспешать нужно не спеша. Вокруг сотни припаркованных автомобилей, в десятках из них сидят люди. Если приятель толстяка не окажется Лэнгли, Макдональдом или Гоулдом, как вы собираетесь его обнаружить?
— Он вполне может оказаться одним из этой троицы.— Норрису не терпелось начать поиски.— Вероятно, именно поэтому покойник прошел часть пути пешком. Никто из троих не стал бы рисковать и появляться возле вашей конторы, зная, что она, скорее всего, находится под хорошим прикрытием и его легко могут опознать. Ему пришлось бы сидеть тихо, пока марионетка делала бы за него грязную работу.
— Ладно. Тогда я предлагаю отправить все патрули на поиски Лэнгли с компанией. Особое внимание обращать на припаркованные машины с ожидающими в них людьми. Если соучастник преступления — не один из этих троих, а мистер Аноним, вам не повезло. Агенты не смогут отличить его от любого другого, даже если он будет щеголять в чем мать родила.
— Но вы могли бы его опознать?
— Если бы он оказался достаточно близко. Лучше возьмите меня с собой на экскурсию по всем парковкам в радиусе, скажем, получаса ходьбы. Примерно в две мили. Толстяк бежал не просто так. Он надеялся на некоторое время затеряться в толпе, прежде чем сделать финальный рывок. Десять к одному, что у него где-то оставлена машина.
— Вполне возможно, вы правы,— согласился Норрис.— Поехали.
Они погрузились в одну из полицейских машин, выстроившихся у здания. Норрис сел за руль, Рауш рядом с ним; еще один агент и Харпер разместились на заднем сиденье. Норрис уже хотел тронуться с места, когда в голову ему пришла одна мысль, и он обернулся к коллеге, сидевшему сзади.
— Мы не слишком хорошо знаем этот район. Пусть лучше вместо вас сядет местный полицейский, который сможет показать нам дорогу.
— Я могу показать вам все самые обнадеживающие места,— сказал Харпер.— Поехали. Второй поворот направо.
Свернув направо, они оказались возле парковки, на которой стройными рядами, словно на параде, стояло около двух сотен машин. В семи из них были люди. Харпер мысленно проник в мозг каждого, но не обнаружил ничего подозрительного.
— Поворачиваем налево,— велел он.— По дороге есть несколько мелких автостоянок, а примерно в миле впереди одна большая.