Степное государство
Название «Золотая Орда» – позднего происхождения. Вероятно, оно возникло благодаря парадной золотой юрте хана Узбека (1313–1341), которая своим ослепительным сиянием производила большое впечатление на современников. Однако в те времена название это, кажется, широко не употреблялось, и в русских источниках впервые попадается только в «Истории о Казанском царстве» (ок. 1564 г.), когда Золотой Орды уже не существовало. На Востоке в средние века улус Джучи был известен как Дешт-и-Кыпчак (Кипчакская Степь), русские же именовали его просто «Орда». Слово это монгольского происхождения и первоначально означало ближний круг хана или вождя – его ставку, в которой жили родственники, охрана и прислуга.
Бывший улус Джучи при Бату-хане расширился далеко на запад, вобрав в себя Поволжье, Северное Причерноморье и половину русских земель. Территория Золотой Орды и ее колоний простиралась от Литвы до Сибири и от Белого моря до Кавказа – на несколько миллионов квадратных километров (точнее сказать невозможно, поскольку государственных границ, особенно в малонаселенных краях, тогда еще не существовало).
В эпоху расцвета, в середине XIV века, население державы, по-видимому, составляло не менее 15 миллионов человек – больше, чем в любой европейской стране. Однако этнических монголов было очень мало, максимум несколько десятков тысяч.
В пестром конгломерате племен, входивших в состав собственно Орды (за вычетом вассальных государств), больше всего было тюрков – половцев и других менее крупных племен; язык булгар и башкиров тоже относился к этой языковой семье, поэтому со временем даже монгольская верхушка перешла на тюркский. В XIV–XV веках для бóльшей части Азии и половины Европы тюркский был языком международного общения.
Политическую самостоятельность улус Джучи обрел в 60-е годы тринадцатого столетия – после того как в споре за престолонаследие сделал ставку на царевича Ариг-Бугу, а не на Хубилая и оказался проигравшей стороной.
Но столица империи была очень далеко, а новый великий хан интересовался только китайскими делами, поэтому фактическое обособление Кипчакского ханства в самостоятельное государство произошло без осложнений. Юридически Золотая Орда сохраняла статус вассала по отношению к империи вплоть до самого распада последней, то есть еще лет сто, но эта принадлежность была сугубо формальной.
Хан избирался на собственном курултае из числа потомков Джучи – этот рискованный способ перехода власти будет обходиться Орде так же дорого, как и всей монгольской империи. Но курултай, в который входили самые родовитые и влиятельные люди государства, был и постоянным органом – чем-то вроде думы или совета, где принимались все важные решения.
Высшая аристократия состояла из князей-джучидов и вельмож-нойонов (впоследствии вместо этого монгольского слова стало употребляться тюркское «бек»). С переходом к преимущественно оседлому образу жизни хан начал одаривать ближних людей земельными угодьями, тем самым превращая их в феодалов.
По монгольскому обычаю, важную роль в управлении, особенно в периоды междуцарствия или малолетства государей, играли ханши (хатун) – об этом пишут все путешественники, посещавшие Орду.
Государство было прежде всего военным и держалось на войске, продолжавшем жить по уставу Чингисхана.
Административная структура степного государства тоже строилась по армейскому принципу, что облегчало управляемость и обеспечивало высокую степень контроля.
Страна делилась на военные округа, каждый из которых при мобилизации выставлял тумен, десять тысяч воинов; округа состояли из районов-«тысяч»; потом шли волости-«сотни» и наконец самые мелкие ячейки – «десятки». При необходимости армия собиралась очень быстро, полностью готовая к походу. При этом темник, тысячник, сотник, десятник одновременно являлись начальниками своего административного участка. Государство было армией, а армия – государством.
Казна ханства на первом этапе его существования пополнялась главным образом за счет дани, поборов, а то и просто грабежа, но государство довольно скоро перешло от этого паразитического образа жизни к созданию собственной экономики. Налоги, которыми облагались вассальные территории, по-прежнему составляли значительную статью дохода, однако их сбор был упорядочен, для чего пришлось создать целую чиновничью иерархию.
Не меньшую прибыль государству приносила торговля. Сама Орда производила немного товаров, пригодных для экспорта, но зато она находилась на пересечении торговых путей и получала большой доход от таможенных сборов и посредничества. Власти относились к купцам бережно, обеспечивали безопасность дорог и сохранность товаров. Русские «гости» скоро научились извлекать пользу из своего ордынского подданства, которое давало немало преимуществ. Со временем приспособится к новым рыночным реалиям и русское хозяйство. Орда была богата стадами, но нуждалась в поставках зерна. Именно в период татарского господства Русь, раньше часто вынужденная закупать хлеб у соседних булгар, постепенно стала превращаться в житницу всего региона.
Кочевой народ, у которого в Монголии не было даже деревень, на новом месте и в новых условиях существования быстро обзавелся собственными городами, без которых было бы невозможно управлять государством и вести серьезную торговлю.
Население степей в своей массе жило скотоводством и сохраняло кочевой образ жизни, поэтому городов было немного, но их богатство и величина вполне соответствовали блеску Золотой Орды.
Первый монарх Бату в 1254 году, то есть всего через двенадцать лет после завершения большого похода, основал столицу своего царства в нижнем Поволжье – город получил имя Сарай-ал-Махруса (Богохранимый Дворец), но чаще его называют Сарай-Бату.
Однако хану Берке это место чем-то не понравилось, и через восемь лет он построил неподалеку от современного Волгограда другой город. Известный как Новый Дворец или Сарай-Берке, он в скором времени превратился в один из главных центров всего Востока.
Город стоял на перекрещении двух великих товарных магистралей – Волжской речной и северной ветви Шелкового Пути. Будучи резиденцией могущественного владыки и важным промежуточным рынком, город стремительно рос и к началу четырнадцатого столетия стал самым крупным мегаполисом всего европейского континента – больше хиреющего Константинополя, Парижа, Лондона или Рима, не говоря уж о Новгороде или Владимире. По оценкам историков, в Сарай-Берке жило не менее ста тысяч человек.
Правда, в рассказах о великолепии ордынской столицы немало легендарного. Кладоискатели до сих пор роют землю в поисках двух золотых коней в натуральную величину, якобы украшавших въезд в город. Существовали кони или нет, неизвестно, однако раскопки, начавшиеся еще в первой половине XIX века, показали, что город по масштабам того времени был просто гигантским. Вместе с предместьями он был растянут в длину чуть не на сотню километров.
Разделенный на 75 кварталов, Сарай был украшен дворцами и храмами всех религий, базарами, банями, караван-сараями и мавзолеями. Главные улицы были прямыми и широкими, на площадях били фонтаны. Дворцы и мечети сверкали разноцветными изразцовыми стенами, а дома обывателей в основном строились из кирпича.
В городе была сложная система арыков и прудов, имелись водопровод и канализация. Во дворцах даже существовало водяное отопление.
Знаменитый арабский путешественник Ибн-Баттута, повидавший много столиц, называет Сарай-Берке одним из красивейших городов земли. Он также пишет, что чужеземцы и представители подвластных Орде народов (среди которых упоминает и русских) жили каждый в своем районе и имели по собственному базару. Разноплеменные мастера ковали оружие и доспехи, обрабатывали кожи, делали ткани из шерсти и среднеазиатского хлопка. Произведенная в ордынской столице бронзовая и медная посуда поступала на рынки Азии и Восточной Европы.
Необычной для средневекового города особенностью Сарая-Берке было отсутствие крепостных стен. Ханам Золотой Орды было не от кого прятаться, некого опасаться. Кто бы посмел напасть на их столицу?
Отсутствие укреплений в конце концов и погубило прекрасный город. Когда государство ослабело и стало ареной междоусобиц, враждующим феодалам было трудно удержаться от того, чтоб не разграбить это гигантское, ничем не защищенное хранилище всевозможных богатств.
Сарай-Берке процветал всего несколько десятилетий, а затем, разоренный гражданскими войнами, пришел в запустение и исчез.
Еще одним важным центром, уже не административным, а исключительно торговым, был Малый Сарай, или Сарайчик, расположенный в северо-западном Казахстане, на тогдашней дороге в Хорезм. Несмотря на несолидное название, это был огромный город-рынок, надолго переживший оба «больших» Сарая.
При этом нельзя сказать, чтобы ханы, князья и вельможи полностью превратились в городских жителей. Половину года они перемещались вместе с пасущимися стадами, живя в юртах; в города же переезжали зимой. Этот полукочевой-полуоседлый образ жизни сохранялся у ордынских владык до самого конца.
Первый хан
«Иго», то есть период жесткого угнетения завоеванных русских земель, продолжалось до тех пор, пока Кипчакская Степь оставалась на положении автономного «вице-королевства», которое должно было переправлять в метрополию значительную часть собранной дани и насильно изъятых людей (рекрутов, ремесленников, просто рабов).
С превращением улуса в независимое царство поведение ханов меняется. Из надсмотрщиков они становятся хозяевами и начинают вести себя более рачительно. Именно в этом – если совсем упрощенно и коротко – состоит главная причина того, что иго сменилось более мягким режимом.
Исследователь Золотой Орды В. Похлебкин предпринял попытку разобраться в весьма запутанном вопросе о преемственности ханской власти и составил хронологическую таблицу царствований. Он перечисляет 48 государей (не считая всякого рода мятежников и сепаратистов смутных времен), но в этой длинной череде не так много имен, оставивших важный след в отечественной истории. В эпоху автономии бывали длинные периоды, когда ханы почти не вмешивались в русские дела.
Однако на начальном этапе русско-монгольских отношений, во время оккупации и перехода от оккупации к автономии, личность правителя Орды имела для Руси огромное и даже определяющее значение, поэтому с тремя первыми ханами нам придется познакомиться поближе.
И прежде всего, конечно, с основателем Кипчакского царства.
Хан Бату является одной из ключевых фигур всей русской истории. Вероятно, этот Чингизид может считаться таким же отцом-основателем российской государственности, как князь Олег, создатель Киевского княжества. (Впрочем, это вопрос дискуссионный; мы рассмотрим его в заключительной главе.)
Во время нашествия Бату был еще молод, что-то под тридцать лет, и подлинным главнокомандующим, как мы помним, являлся великий полководец Субэдей. Сам Бату-хан, по-видимому, особенной воинственностью не отличался. По окончании Западного похода он уже не пытался захватить новые территории и в основном занимался внутренними монгольскими проблемами – участвовал в борьбе за престолонаследие.
Спокойная жизнь для Бату наступила лишь после 1250 года, когда на Каракорумском троне утвердился дружественный хан Мункэ.
Политика Бату-хана в отношении Руси была примитивно хищнической. Заинтересованный в хороших отношениях с Каракорумом, хан старался послать туда побольше ценностей и людей, выжимая из колонии все соки: постоянно присылал баскаков, сборщиков дани, взымал экстраординарные выплаты.
В наших источниках, знающих Бату-хана как кровавого завоевателя и сурового притеснителя, он зовется «безбожным» (что с христианской точки зрения правда), а также «лживым и немилосердным» (что справедливо лишь отчасти). Лживым он точно не был, ибо всегда действовал по правилам Великой Ясы. С «немилосердием» тоже не всё так просто. В тюркских легендах и восточных хрониках за Бату утвердилось прозвище Саин-хан, что означает нечто прямо противоположное: милосердный, великодушный государь.
Противоречия здесь нет. Бату был жесток с чужими и добродушен со своими. Когда русские перестали быть врагами и сделались подданными, он и к ним начал относиться, в общем, по-доброму. В те времена это, разумеется, означало доброе отношение не к народу, а к князьям.
После того как хан собрал у себя в Сарае восточнорусских Рюриковичей, привел их к присяге и выдал ярлыки на княжение, он рассматривал их как своих вассалов и никакой дискриминации не подвергал. Ярослава Всеволодовича, назначенного великим князем владимирским, держал в особой милости и – знак высокого доверия – в 1246 году даже отправил на великий курултай.
Великодушно обошелся он и с Даниилом Галицким, который пытался оставить свои обширные владения вне зоны оккупации и даже позволил себе биться с монгольскими отрядами. Бату удовольствовался тем, что принял от Даниила личные изъявления покорности, после чего оставил Волынь и Галицию в покое.
В зрелые годы Бату жил мирно. Плано Карпини, посетивший его двор, пишет: «Шатры у него большие и очень красивые, из льняной ткани, раньше принадлежали они королю венгерскому… На средине, вблизи входа в ставку, ставят стол, на котором ставится питье в золотых и серебряных сосудах, и ни Бату, ни один татарский князь не пьют никогда, если пред ними не поют или не играют на гитаре. И когда он едет, то над головой его несут всегда щит от солнца или шатерчик на копье».
Побывавший в Орде семь лет спустя де Рубрук находит хана уже живущим в очень большом городе (Сарае-Бату), правда, пока еще состоящем из юрт. Однако пышность «шатерчиком на копье» уже не ограничивалась.
«Сам же он [хан] сидел на длинном троне, широком, как ложе, и целиком позолоченном; на трон этот поднимались по трем ступеням; рядом с Бату сидела одна госпожа. Мужчины же сидели там и сям направо и налево от госпожи; то, чего женщины не могли заполнить на своей стороне, так как там были только жены Бату [всего их у хана было двадцать шесть], заполняли мужчины. Скамья же с кумысом и большими золотыми и серебряными чашами, украшенными драгоценными камнями, стояла при входе в палатку. Итак Бату внимательно осмотрел нас, а мы его; и по росту, показалось мне, он похож на господина Жана де Бомона (в оригинале: «et il me parut qu’il etait de la taille de Jean de Beaumont»), да почиет в мире его душа. Лицо Бату было покрыто красноватыми пятнами».
Предпоследняя фраза была бы очень интересна как единственное сохранившееся описание внешности завоевателя – если б мы, подобно адресату Рубрука, знали, как выглядел покойный маршал французского короля Жан-Гийом де Бомон. Очевидно, его рост был необычен – или очень мал, или очень велик.
Коротышка или верзила с красными пятнами на лице – к сожалению, это всё, что мы знаем о внешности человека, сыгравшего роковую роль в судьбе Руси.
Умер Бату не дожив до пятидесяти, в 1255 или 1256 году. Ему наследовал сын Сартак, чье царствование сулило Руси много хорошего. Царевич был христианином и дружил с Александром Ярославичем (Невским). Но Сартак не поладил со своим дядей Берке, человеком бывалым и хитроумным. Скоропостижная смерть нового хана безусловно выглядит подозрительно. К этому времени Чингизиды отлично научились использовать яд для решения политических споров.
Маленький Улагчи, сын Сартака, и его бабка-регентша тоже продержались недолго. Мальчик внезапно умер, а с хатун Берке уже не церемонился – велел схватить и убить.
Берке
Погодок Бату-хана, Берке, кажется, сильно отличался от старшего брата характером – был властен, честолюбив, коварен, жесток не только с чужими, но и со своими.
Важные перемены во внешней политике Орды произошли и вследствие того, что Берке отошел от религии предков и принял ислам, не сделав его, однако, официальной религией государства (это произошло позднее, в правление хана Узбека).
Отряды Кипчакского ханства участвовали в походе Хулагу на Ближний Восток, но при этом Берке выказывал явную симпатию к последователям Пророка. Считается, что причиной ссоры с Хулагу стало убийство калифа багдадского, возмутившее Берке как правоверного мусульманина. В дальнейшем Берке поддерживал уже не Хулагу, а противостоящий ему мамелюкский Египет.
Впрочем, более вероятным объяснением межмонгольского конфликта является территориальный спор из-за Азербайджана, на который зарился Берке, Хулагу же не желал расставаться с этими богатыми землями.
Эпизод с умерщвлением ханши Боракчин, регентши при малолетнем Улагчи, тоже связан с противостоянием двух властителей. После смерти внука она бросилась за помощью к Хулагу, однако люди Берке догнали ее и предали казни.
Когда разгорелась борьба за трон между Хубилаем и Ариг-Бугой, Хулагу и Берке, естественно, оказались в разных лагерях, что довело их вражду уже до вооруженного столкновения.
Боевые действия развернулись в Закавказье и шли с переменным успехом. Смерть Хулагу в 1265 году не привела к миру, Берке продолжал воевать и со следующим ильханом. Но в 1266 году в Тифлисе старый хан заболел и умер, после чего ордынское войско вернулось домой.
Помимо войн (Берке еще ссорился с Византией и с сельджуками) этот хан много строил. В Новом Сарае, затмившем своим великолепием столицу Бату, он возвел множество дворцов и в особенности мечетей, при этом, однако, не нарушая принципов веротерпимости. За всё это хану Берке симпатизирует Карамзин, которого всегда приятно процитировать: «Сей Батыев преемник любил Искусства и Науки; ласкал ученых, художников; украсил новыми зданиями свою Кипчакскую столицу и позволил Россиянам, в ней обитавшим, свободно отправлять Христианское богослужение».
Для нас же существенней всего то, что, активно занятый войнами и дипломатией, Берке почти не занимался Русью, где в годы его правления мало что изменилось.
Иго продолжалось.
Менгу-Тимур
Ослабело оно при следующем правителе Менгу-Тимуре (1266–1282?). Этот хан был внуком Бату (Берке сыновей не оставил).
Новый правитель придерживался традиционных монгольских верований, союз с мусульманским Египтом он разорвал и заключил мир с ильханом.
Менгу-Тимур больше интересовался торговлей, чем войной. При нем важным рыночным центром стал Крым, где хан покровительствовал генуэзским купцам, которые создали в Каффе (Феодосии) главный пункт всей черноморской коммерции, соперничавший с Константинополем.
Особое внимание Менгу-Тимур проявлял к Новгороду, северному пункту волжско-балтийского транзитного пути. Хан, с одной стороны, следил за тем, чтобы новгородцы не выходили из-под контроля владимирского великого князя, ближнего вассала Орды, с другой стороны, не давал Владимиру слишком притеснять купеческую республику.
Русская летопись говорит, что в 6774 году (1266) умер царь татарский «Беркаи» и «бысть ослаба Руси от насилия бесермен» – очень важное сообщение, означающее, что с этого времени Иго заканчивается.
В царствование Менгу-Тимура отношение Орды к русским землям действительно изменилось. Они перестают восприниматься как зона грабежа.
В положении самостоятельных монархов, фактически независимых от великого хана, ордынские правители становятся бережливее ко всем областям своей державы, не только к русским. Ханской казне требовался регулярный и стабильный доход; для этого было нужно, чтобы подвластные территории не истощались, а богатели. Если прежде взимание податей на Руси поручалось откупщикам (например, купцам-мусульманам, являвшимся в сопровождении монгольских отрядов), то теперь казенными сборами стали ведать чиновники. В середине семидесятых годов Менгу-Тимур провел в русских провинциях новую перепись, чтобы упорядочить налогообложение и рекрутский набор.
Может быть, самым главным симптомом изменения ордынской политики на Руси явился ханский ярлык, предоставивший православной церкви ряд льгот.
Духовное сословие освобождалось от воинской повинности; переставало платить дань; оскорбление священника или святыни каралось смертной казнью. Привилегированное положение духовенства побудило его лояльнее относиться к ханам (тем более что, согласно христианскому догмату, всякая власть от Бога), а кроме того постепенно превратило русскую церковь в чрезвычайно богатую и политически влиятельную организацию, каковой в до- монгольские времена она не являлась.
Военные предприятия Менгу-Тимура носили сугубо прагматический характер.
Он заставил Византию, где после полувека западноевропейской оккупации восстановилась власть греческих императоров, обеспечить хорошие условия для крымской торговли; приструнил активизировавшуюся Литву; вернул к покорности аланов, которые, пользуясь ссорой хана Берке с ханом Хулагу, отложились от Орды и препятствовали движению караванов через Кавказ.
Изменение статуса Руси обозначилось и в этих походах. Если прежде монголы просто забирали мужчин в рекруты, превращая их в ордынских воинов, то теперь русские князья со своими дружинами присоединялись к татарскому войску в качестве вассалов.
Однако переход от режима оккупации к режиму автономного существования свершился не только благодаря переменам в монгольском мире. Большую роль сыграло поведение великих князей: Ярослава Всеволодовича и в особенности Александра Ярославича, которому, вероятно, принадлежит главная заслуга избавления Руси от Ига.