Об этом он спросил напрямую. Криво ухмыльнувшись, Лиза буркнула:
– А вы не в курсе, как заметают следы?
– Ну извини, что сдал тебя. – Вздох получился почти искренним. – Дело-то серьезное. Скандал с мамой на этом фоне – просто школьная переменка…
– Ага! Вам бы такую переменку.
Он перестал улыбаться:
– Ты знаешь, я не отказался бы… Лишь бы моя мама была жива. И Сашка, думаю, тоже. – Артур оглянулся и нашел ее взглядом – она разглядывала фиолетового бегемотика на скейте и через полосатую соломинку потягивала молочный коктейль из узкого бокала.
«Ты ж моя прелесть», – подумал он с нежностью и сухо добавил:
– Ее маму убили несколько месяцев назад.
– Убили?! – отозвалось испуганным эхом.
– Почти так же зверски, как эту девушку – Дину…
Куда только подевался весь гонор? Лиза смотрела на него умоляющими глазами ребенка, впервые узнавшего о смерти:
– Вы не подумайте, что я скрываю какие-то факты! Или – как их? Улики. Я вообще ничего не знала… Да я и Дину эту там мельком видела. Понятия не имею, с кем она там трахалась в ванной.
– Ты уверена, что это она там была?
Сашке тоже показалось, будто именно Дина уединилась с кем-то в ванной, но она судила только по голосу, доносившемуся из-за двери. А с Диной они всего лишь перебросились парой фраз, вряд ли Саша могла по стону достоверно опознать ее.
– Я видела, как она вышла оттуда. – Лиза поморщилась. – Довольная, как слон.
– А кто вышел за ней следом?
Она виновато поджала губы:
– Я не заметила. Отвлек кто-то… Когда я заглянула в ванную, там уже было пусто. Только презерватив в раковине… Свиньи!
– Да, это свинство, – согласился Артур. – Что ты с ним сделала?
– А вы как думаете? Выкинула, конечно!
– А мусор где?
Она на секунду задумалась:
– В баке возле соседнего дома.
Артур вскочил:
– Когда у вас вывозят мусор?
– Понятия не имею…
– Утром? Вечером? Мешок еще может находиться там?
– Я не знаю, – заныла Лиза.
Жестом он призвал ее встать:
– Поехали!
– А зачем он вам? – спросила Лиза, уже на бегу заглянув ему в лицо.
Бегемоты проводили их печальными взглядами – Артур так и не успел ничего заказать. Хоть Сашка коктейль взяла… Она вцепилась в него с другой стороны:
– О ком речь? Куда мы несемся?
– На поиски презерватива с ДНК возможного преступника, – выпалил Логов.
– О! – только и произнесла она.
Артур не сомневался: ее воображение мгновенно нарисовало всю картину, которую Лиза увидела вживую. И Сашке не нужно было объяснять, что на сегодняшний день возможная сперма – единственное связующее звено с реальным участником вписки.
– Я на своей. – Лиза остановилась, когда они выскочили во двор.
Артур замер:
– А какая у тебя машина?
Она поморщилась:
– Да «Пежо» пока… Вон, красненькая стоит. Мама сказала, что пока не закончу Финашку, лучше не купит. Я чуть не вылетела в прошлом году…
– С кем такого не бывало на первом курсе? – Он сочувственно улыбнулся. – Давай вперед, мы за тобой.
Что Лиза Прохоренко вздумает пуститься в бега, Артур даже не опасался. Ну, не идиотка же она, в конце концов! Понимает, что Логову ничего не стоит подключить всю московскую ГИБДД, и ее машину перехватят за считаные минуты. И тогда уже у нее действительно возникнут такие неприятности, что Лиза начнет мечтать о скандале с мамой…
Нам повезло: мусорные баки на их улице были еще полны и в зимнем сумраке выглядели мрачными обломками скал. Выброшенные Лизой мешки громоздились практически сверху – желтыми черешенками на торте, приготовленным для духа помоек. На них только сломанный ящик письменного стола кто-то бросил и прямо из горсти скорлупки фисташек.
Лиза, не притрагиваясь, указала пальцем:
– Этот. Самый маленький – из ванной.
Натянув перчатки, Артур всучил мне объемный пакет для улик:
– Расправь-ка… Иди сюда, голубчик мой!
Он сиял так, будто извлекал яркий новогодний подарок из-под елки. Сунув его в пакет, который я расправила, Логов забрал его и тщательно запечатал. Кажется, я не удивилась бы, если б он прижал его к груди. Но Лиза следила за ним с удивлением, наверное, ей трудно было представить, какое колоссальное значение имеют улики. Конечно, засохшая сперма не поможет найти убийцу, но если мы выйдем на его след, то, по крайней мере, сможем доказать, что вчера он был с Диной. А это уже не мало.
Артур сразу набрал криминалиста из своей следственной группы и велел ждать его. Начиная расследование, он никому не давал жить спокойно… Правда, никто на него и не жаловался Разумовскому, насколько я знала.
Больше Лиза ничем не помогла нам, следов крови она во время торопливой утренней уборки не находила. Но когда мы уже садились в машину, позвонил техник Комитета, и Артур просиял, услышав его слова.
– Что там? – не удержалась я.
– Им удалось взломать страничку Дины в ВК. Мы сможем прочитать ее переписку. – Он взглянул на часы. – Ты же не против поработать еще? Мы быстро доедем.
Мне хотелось заглянуть в Образцово, раз уж мы оказались напротив – церковь белела за рекой. В последнее время меня все чаще тянуло туда, и это мне самой казалось странным, ведь я была типичной урбанисткой, коренной москвичкой. Столица делилась со мной силой мощных прямых проспектов и застенчивостью тихих переулков, которыми я готова была бродить часами. Мои мысли текли этими улочками, окутывая, чтобы я не потеряла себя в московских сумерках, сиреневых, как печаль. Но мне хотелось уйти от грусти, я устала от нее, ведь мы с ней были неразлучны уже несколько месяцев, пустых и безнадежных.
А над этим храмом чаще, чем в городе, было ясное небо. Это не особенно удивляло, ведь здесь не было нескончаемых «пробок» и уличный смог не застил солнце. Меня тянуло видеть его, ловить кожей теплые лучи, сулившие скорую весну, хотя только начался февраль. Зачем я так ждала ее? Что могло измениться в моей жизни весной?
Но сейчас я даже не заикнулась о том, чтобы заехать в Образцово. Не до этого было, сама понимала… Просто сегодня я впервые без содрогания подумала о том, чтобы навсегда покинуть квартиру, в которой мы жили с мамой, и перебраться сюда насовсем. Может, ее удастся продать быстрее, чем Никитину? Тогда я наконец-то смогу открыть приют и окружить себя собачьей любовью – самой искренней и верной. И будет мне счастье…
«А что, если он и не выставил свою квартиру на продажу? – Эта мысль так кольнула меня, что я перестала дышать. – Вдруг Никита передумал, а признаться боится? Тянет время… Вот же гад!»
Не было никаких оснований подозревать Ивашина в подобном вероломстве, и все же я не могла отделаться от этого подозрения. И чтобы не известись, пока мы добираемся до Комитета, я послала ему сообщение: «Ты ведь и не пытаешься продать свою квартиру. Зачем ты мне врешь?»
Он тут же перезвонил, как я и подозревала, поэтому заранее отключила звук на телефоне. При Артуре мне не хотелось это обсуждать. Пожалуй, он счел бы меня параноиком… Ведь внешне все выглядело так, что Никита спит и видит, как бы помочь мне с этим приютом и заслужить мою вечную благодарность.
«Ты о чем вообще?! – завопило его ответное сообщение. – Она висит на этом сайте, можешь проверить. На фига мне врать?» И ссылка на сайт риелторского агентства.
Может, он надеялся, что я поверю на слово? Но моего упрямства хватило, чтобы найти нужное объявление – на снимке красовалась мрачноватая гостиная, которую я видела, когда Никита уговорил меня заглянуть к нему в гости: тяжелые старомодные кресла, большой ультрасовременный телевизор, гигантские вазоны с полузасохшими растениями, названий которых я не знала. Стены были обклеены полосатыми обоями явно еще в прошлом веке… Было понятно: Никита даже не попытался ничего изменить в обстановке после смерти деда, и как раз в этом я его поддерживала.
«У меня паранойя, – констатировала я, разглядывая снимок. – Мне кажется, что все вокруг врут напропалую…»
Кроме Артура. Почему-то в нем за все эти месяцы я не усомнилась ни на секунду.
Словно услышав свое имя, он устало спросил:
– Что молчишь, Сашка?
Я ответила вопросом на вопрос, будто отбила подачу:
– Что с Серегой?
– А что с ним? Надеюсь, сидит дома. Завтра вызову Матроса на допрос… Ох ты, как в рифму получилось! – обрадовался он как ребенок. – Надавлю как следует. Если не пойдет на признание, начну остальных ребят из Серегиного списка трясти. Дожмем скинхеда, не волнуйся. Собственно, мне его признание не особо и нужно, раз у меня свидетель есть. Это в его интересах – облегчить собственную участь. Нет так нет…
Мы уже были почти в центре, и оба вслух удивились тому, как быстро добрались.
– Не так уж и далеко я буду жить…
Он быстро повернулся ко мне, забыв о дороге:
– Жить? Ты все-таки хочешь…
– Я еще не решила. Но что меня держит в Москве? Если буду нужна тебе, всегда смогу приехать на электричке.
В его голосе послышалась печаль:
– А как же наши завтраки?
– Мне тоже будет их не хватать… Зато у меня будут собаки!
Я надеялась, что Артур разделит мой оптимизм, но он ответил словами Карлсона:
– Малыш, но я ведь лучше собаки…
«Ты лучше всех!»
Этих слов я не произнесла, вдруг он неправильно бы их понял? Нет, Артур не мог даже мысленно допустить двусмысленности, сам был не способен на такое. Несмотря на то как любил он играть, меняя маски, очаровывая и дурача головы, в нем была несгибаемая честность. Конечно, Артур не ждал ее в ответ от тех, кого выводил на чистую воду, она была для своих… Я точно знала, что во мне он видит такого же прямого и искреннего человека. Поэтому ответила максимально честно:
– Вот из-за тебя я до сих пор и торчу в Москве…
Он удивился:
– Ты же любишь ее!
– Конечно, люблю. Но в этом смысле я – не однолюб. Я и море люблю, но ведь не живу там.
– А у меня была мысль увезти тебя на морской берег, – улыбнулся Артур. – Ты не поехала бы?