«Интересно, она уже напросилась к нему в друзья в этом их дурацком ВК?» – задумался Артур некстати. Может, они не только переписываются, но еще и созваниваются за его спиной? А с какой стати Сашка должна посвящать его в свои амурные дела? Не отец. И никогда им не станет, как бы ни старался. Утешало лишь то, что родному отцу она тоже вряд ли доверила бы свою тайну…
– Вот эта девчонка из наших, но с другого курса. – Вершинин ткнул пальцем в экран.
– Беленькая?
– Ага. Только я не помню, как ее зовут. Или вам только парней называть?
– Всех давай, – потребовал Артур. Потом спохватился и достал свой телефон. – Погоди… Вот фотография Дины. Узнаешь?
Максим согласно затряс головой:
– Ну да, да, я ее видел там. Такую трудно не заметить! Так это ее…
– Ты видел Дину до или после того, как снимал это вот?
– До того, – отозвался он уверенно. – После я вообще уже ни черта не соображал…
– Хорошо, – подбодрил Логов. – Когда ты ее видел, чем она занималась? Кто был с ней рядом?
С усилием сдвинув брови, Максим попытался вспомнить:
– Она шла куда-то… С каким-то парнем. Я еще подумал: повезло чуваку! Ну да, точно! Они в ванной закрылись. Тоже, наверное, решили по…
– Ладно, – перебил Артур. – В то время, когда ты снимал, они еще находились там?
– Черт его знает… Со всех сторон стоны неслись. Музон…
– На всякий случай посмотри: есть тут парень, который заперся с Диной в ванной?
Камера тряслась в руках Макса, и лица попадали в нее лишь мельком, ведь его интересовали не зрители, а главные персонажи. Точнее, одна героиня. Артур постарался смириться с мыслью, что шансов мало…
Еще раз оглядев всех, Вершинин качнул головой:
– Нет. Вроде нет.
И тут Артур сам заметил знакомое лицо.
– Стоп! – выкрикнул он. – Нажми на паузу.
Быстро ткнув в экран худым пальцем, Максим испуганно взглянул на него. Потом посмотрел на застывшее изображение. Видимо, с хозяйкой дома он знаком не был, а Логов всматривался в раздраженное лицо Лизы, которая брезгливо стряхивала с плеча руку мужчины, казавшегося постарше остальных подростков.
– Его знаешь?
Максим покачал головой:
– Я вообще его не помню. Он только пришел, что ли… Пока я трезвым был, его даже не видел.
Похлопав его по плечу, Артур ласково попросил:
– Никуда не уезжай из Москвы, дружок. А если еще раз попытаешься удрать от меня, я тебе обеспечу большие неприятности.
И по глазам понял, что Вершинин ему поверил.
Только я хотела набрать номер Артура и попросить провести меня в Комитет, как увидела Никиту Ивашина, на ходу жевавшего пирожок. Я не удивилась бы, если б это и был весь его обед… Наверное, поэтому он так осунулся в последнее время.
Он брел по скользкой плитке, норовившей опрокинуть всех и каждого, и угрюмо смотрел под ноги, ступая осторожно, точно нащупывал кочки в коварном болоте. Если б я просто встретила его на улице, не догадываясь, чем этот парень занимается, то скорее всего не обратила бы внимания, особенно теперь, когда он состриг свои одуванчиковые лохмы. А если б случайно и зацепилась за него взглядом, то подумала бы: неприкаянный неудачник. Можно ли считать таковым человека, который работает в Следственном комитете России? Или большой удачей такую работу не назовешь?
В самом деле: много ли счастья вечно копаться в крови и грязи? Не стервятники же они, чтобы получать от этого удовольствие? Артур Логов – тоже неудачник? Почему-то он мне таким не казался… В чем разница между ними? Увлеченность тем делом, которым они занимаются, красит ли она? Логову работа явно была в радость. Может, ему удавалось не замечать трупного запаха и разлагающейся плоти, сосредоточившись на головоломках? Мне ведь самой понравилось распутывать хитроумные узлы, сплетенные криминальными умами! А Никите, похоже, не особо…
Когда я, выскочив перед ним, как чертик из табакерки, перегородила путь, Никита шарахнулся, и на мгновение лицо его стало собранным и даже злым. Но, узнав, он взглянул на меня глазами больной собаки. Честное слово, его протез научился выражать те же чувства, что и живой глаз!
– Что с тобой? – вырвалось у меня.
– Ничего такого. – Он опустил взгляд и уставился на пирожок, который не решался доесть в моем присутствии.
Я заверила, взяв его под руку:
– Жуй спокойно, меня не стошнит. Проведешь меня в допросную? Логов там рвет на части предполагаемого убийцу, я хочу полюбоваться зрелищем.
– Что?! – Никита остолбенел и пришлось силой сдвинуть его с места.
Швырнув остаток пирожка в урну, он процедил:
– Значит, вы его взяли? Без меня…
– Так получилось. – Я почувствовала себя виноватой.
Покопавшись в сумке, я нашла пачку влажных салфеток, достала одну и протянула Никите. Он вытер руки с таким мрачным видом, точно смывал чужую кровь. На меня он старался не смотреть.
– Знаешь, иногда мне кажется, что Логов вообще забывает о моем существовании. Ему хватает тебя.
– Ты ревнуешь?! – восхитилась я.
– Нет! Что за бред? Он же не женщина…
– Ревность проявляется не только в любви.
Это прозвучало несколько наставительно, и я смягчила тон улыбкой, но Ивашин ее не заметил. Сейчас он выглядел еще более несчастным, чем до встречи со мной. А я-то думала, Никита обрадуется мне…
– Ну извини, что так вышло. Мы не особо и подозревали этого парня, а он бросился бежать – сам себя выдал.
– Вот видишь, – голос Никиты наполнился горечью, – а я даже не понимаю, о ком именно ты говоришь.
– Максим Вершинин, продавец магазина «Художник», – пояснила я. – Это он зазвал Стеллу – Галю Трофимову – на вписку. Сейчас Артур допрашивает его.
– Ясно.
– Ну не злись! – Я пихнула его в бок. – Пожалуйста.
– При чем тут злость? Я просто чувствую себя лишним.
Господи, он явно пытался заставить меня расплакаться от жалости к себе… Это была нечестная игра, но у меня язык не поворачивался упрекнуть его в этом. В конце концов, Никите сейчас действительно приходилось еще труднее, чем мне: у меня был Артур. А он лишился даже Сережки, который теперь не высовывал носа из дома. Логову никак не удавалось дожать скинхеда – на чистосердечное признание тот не шел, а другие свидетели строили из себя дураков: нигде не был, ничего не видел. Оставалось ждать суда, чтобы предъявить показания Сереги Малышенкова. А до той поры Логов запретил ему даже по телефону болтать, не то что выходить на улицу. Наверное, он там уже с ума сходил…
Но я не успела найти нужные слова, чтобы подбодрить Никиту, потому что в этот момент из дверей Комитета вылетел Артур. В глазах его горел уже знакомый мне охотничий азарт.
– Поехали, поехали, – выкрикнул он на бегу, даже не удивившись.
Потом на секунду притормозил и, бросив взгляд на Ивашина, мгновенно оценил ситуацию:
– Ты тоже.
Надо было видеть, как Никита просиял. В этот момент он как никогда был похож на ребенка – такого милого, что у меня просто сердце зашлось от нежности. Передо мной был малыш, который уже не надеялся получить подарок от Деда Мороза и вдруг обнаружил под елкой огромный блестящий сверток… Я готова была расцеловать Артура за то, что он оказался гениальным психологом.
– Куда мы? – спросила я, привычно юркнув на пассажирское сиденье впереди.
Никита забрался назад и шумно сопел от радости. Включив зажигание, Логов пояснил:
– Нужно срочно найти Лизу.
– Прохоренко? Опять?
– Это она организовала ту вечеринку, – проговорил Никита вслух, но больше для самого себя. Мы и так это знали.
– Разве она не все нам рассказала?
Честно говоря, мне совершенно не хотелось встречаться с ней после ее лесбийских намеков. Но Артур не услышал меня. Когда он так уходил в себя и что-то напряженно обдумывал, я старалась не мешать, ведь обиднее всего потерять ход мыслей. Со мной такое тоже случалось, и потом хотелось вопить от злости и кусать локти. Я знала, что он все выложит, когда сам разложит по полочкам, и решила не отвлекать его.
Тем более мне не терпелось продолжить рассказ, который начала писать вечером, и я уткнулась в телефон. Меня все сильнее затягивала возможность жить параллельно в двух мирах, которые никак не пересекались. Ну, может, крошечные точки соприкосновения и были, но постороннему они не бросились бы в глаза.
У меня сердце колотилось как сумасшедшее, когда я снова видела людей, населяющих придуманную мной реальность! Трудно было поверить, что они не существуют на самом деле… Для меня они были самыми что ни на есть настоящими! Я так переживала за них и даже пыталась помочь, но чаще всего они поступали так, как считали нужным, а мне оставалось лишь обрисовывать их жизнь словами.
И мне это казалось самым увлекательным делом на свете…
– Кто этот человек?
Вопрос был простым, и Логов ждал на него столь же короткого и ясного ответа. Но по тому, как на миг испуганно расширились, а потом резко сузились глаза Лизы, он догадался, что сейчас девушка начнет юлить. Поэтому Артур выбрал тон достаточно жесткий – пусть слегка струхнет и не решится врать.
– Слушаю, – произнес он отрывисто. – Елизавета Николаевна, ваши показания записываются на диктофон. Если вы не готовы отвечать сейчас и здесь, мы можем проехать в Следственный комитет для официального допроса.
Лиза испуганно помотала головой и взглянула на Сашку. После каждой фразы, которую обрушивал на нее следователь, Лиза смотрела на нее, точно искала поддержки, хотя не могла не понимать, кто на какой стороне.
«Она запала на Сашку? Только этого не хватало», – подумал Артур с раздражением. До сих пор, сталкиваясь с проявлениями нетрадиционной сексуальной ориентации, он терялся и долго не мог выбрать стиль общения. Хотя точно знал, как лучше вести себя с женщинами и мужчинами, чтобы расположить их к себе. Но вот такая неопределенность загоняла его в тупик и заставляла злиться. И после Сашкиного рассказа о девочке, влюбившейся в одноклассницу, ничего особо не изменилось… Литература ведь редко на самом деле меняет людей. Но некоторых заставляет задуматься…