Сделав глубокий вдох, я произнесла тихо, но четко:
– Не стоит винить меня во всех грехах Подмира.
– Не во всех, – согласилась Гленна. – Только в том, что ты не смогла дать им отпор.
Из носа вылетела струйка дыма, я проговорила, стараясь держать себя в руках:
– Я бы не смогла. Перестань меня обвинять. Лучше послушай. Им нужен цветок вечности. Они действительно называют его точкой сборки. Но, по-моему, им не все известно. А это нам на руку.
Дайна повернула ко мне большие водянистые глаза и спросила:
– Что ты имеешь ввиду?
Видя, как смотрит на меня эта красивая, и наверняка богатая в своих кругах девушка, ощутила уверенность, а когда заметила, что и Гленна наблюдает с интересом, под кожей потекло тепло, гнев немного утих.
Я проговорила:
– Они ищут четвертую девушку. Ну и флаг им в руки. Пускай ищут. Но почему?
– Потому, – стала пояснять Гленна, – что не известно, где расцвел цветок. Нужно иметь все стихии, чтобы иметь доступ к разным средам.
Я кивнула и сказала:
– Да. Примерно это же сказал Посредник. Но не сказал, зачем.
– Еще бы. Стал бы он.
– Не знаю, почему вы родились в Подмире, – продолжила я. – Но я специально была послана с миссией. Нужно доставить цветок в хранилище. Если он попадет не в те руки, случиться беда. Вы мне поможете?
Гленна фыркнула и произнесла:
– Помочь поможем. Да только чему помогать? Нам бы самим кто помог.
В голове неожиданно вспыхнул огонек, стал разрастаться и посылать струи пламени в разные стороны. Мысли забегали быстрее, но уже более ясные и четкие.
– Погодите, – проговорила я. – Дайте сообразить.
Дайна с Гленной переглянулись и замолчали, а я вдруг ощутила себя настоящей предводительницей, той, к которой прислушиваются, с чьим мнением внезапно стали считаться. Но сообщать им о четвертой стихии, которая очень даже мужчина, еще какой мужчина, не стала, боясь, что могут проболтаться. Пусть даже не нарочно, а под пытками.
Пока девушки переглядывались, будто мысленно обменивались словами, я стала оглядывать камеру.
Сделана она на славу. Толщина стекла в ладонь, такое не разбить. Углы и стыки аккуратные, даже швов не видно. Идеальное место, из которого не сбежать. И на полу вода по щиколотку.
Дайна проговорила мягко:
– Разве можно что-то сделать? Мы заперты.
– Всегда можно что-то сделать, – ответила я, скользя взглядом по стеклянным стенам. – Во всяком случае, начинаю в это верить. Нельзя не верить. Иначе можно ложиться и складывать лапки. А у меня пол, между прочим, залит холодным.
Я наклонилась и стала вглядываться в воду, в которой время от времени, вместо моего, мелькает черное лицо с углями вместо глаз. Пол темницы такой же стеклянный, как и стены, но сама камера стоит на земле, черной и жирной. Видимо дополнительная защита от огня. Хотя не знаю, как могла бы пробиться сквозь воду.
Неожиданно огонек в голове полыхнул и оформился в четкую мысль.
– Дайна? – обратилась я к блондинке. – Ты ведь в этом мире рождена?
Она озадаченно кивнула, а я уточнила у Гленны:
– И ты тоже?
– Говорила же, – произнесла брюнетка. – Я из Исландии. Никакого Трехмирья, демонов, и что ты там еще молола.
Я прошла на середину камеры и сказала:
– Замечательно. Как у вас со способностями?
Подмирские стихии обменялись взглядами, Гленна ответила за обеих низким голосом:
– Вроде есть. Хотя в кучу земли превратиться не могу. Но она мне подвластна. Потому меня поместили на решетку. Видишь?
Она указала на пол, где словно над пропастью натянута мелкая сетка, и продолжила:
– Это специально. Чтобы не могла коснуться земли. Чтоб ослабить меня. А Дайну окружили песком и пересушенным воздухом. Для того же.
Я покосилась на камеру Дайны, усыпанную желтым песком, таким мелким, что отсюда напоминает муку. Потом кивнула.
– Понятно, – сказала я, чувствуя, как мысль становится ясней и настырней. – И меня в луже держат. Но есть вопрос. Вы можете управлять водой и землей на расстоянии? Даже я, скованная плотностью Подмира могу разжечь печь. Если напрягусь сильно.
Дайна оттолкнулась от стены, словно та ее насильно держит, и подошла к ближней от меня стороне.
– Не знаю, – сказала она, нахмурив идеально выщипанные брови. – Можно попробовать. Обычно я управляла водой в прямом контакте.
– Но попробовать надо, – подбодрила я.
Лицо воды стало задумчивым, а я отдавшись на волю интуиции, опустилась на четвереньки и погрузила ладони в воду. Стекло отозвалось холодом, по коже пробежали мурашки, совсем не такие, какие бывают от огня, а зябкие и неприятные.
– Ну что? – спросила я обеих. – Попробуем?
Гленна фыркнула:
– Ты собираешься копать стекло?
– Не совсем, но что-то вроде, – сказала я, игнорируя сарказм Гленны. – Но мне нужна ваша помощь. Вы со мной?
Лицо Гленны, все такое же не довольное. Она скользнула по мне оценивающим взглядом, руки сложились под грудью, от чего внушительный бюст приподнялся.
– Если получится от сюда выбраться, – произнесла она глухо, – естественно. Естественно мы с тобой.
– Прекрасно, – выдохнула я с облегчением. – Тогда у меня к вам задание. Дайна, ты сможешь убрать вокруг меня воду?
Брови блондинки приподнялись, она как-то неуверенно произнесла:
– Попытаюсь. Но зачем?
– За тем, – отозвалась я, чувствуя, как от нетерпения под кожей забегали огненные муравьи, – что я не собираюсь тут сидеть, как курица на забой. Я хочу выбраться, вытащить вас, найти цветок и вернуться домой. У меня там дела.
Лицо Дайны стало еще озадаченней.
– Но ты же растопила лед в бассейне? – сказала он. – Разве нет? Почему бы просто не испарить воду с пола? Не вскипятить?
– Потому, – проговорила я, чувствуя легкое раздражение, – что вода никуда не денется. Она просто станет летающей. А мне нужна сухая поверхность. Жар здесь вызывать не просто, а если начну кипятить воду, ни на что сил не хватит.
Гленна, которая все это время изучала меня, как престарелая матрона молоденькую девицу, посмевшая явиться на проповедь в неподобающем виде, произнесла:
– Мы сделаем все, что в наших силах. Дайна, давай, шевелись. У девчонки какие-то идеи. Она может вытащить нас.
Проглотив очередное снисходительное обращение, я проговорила:
– Ты же земля? Если мне удастся, что задумала, организуешь мне тоннель?
– Постараюсь, – с сомнением ответила она.
– Ты должна не просто постараться, – сказала я, все больше ощущая прилив небывалой уверенности и трепета. – Ты должна собрать все силы и сделать это. Понимаешь?
Гленна кивнула, а блондинка приложила ладони к стеклу и закрыла глаза. Сначала ничего не происходило, только на лбу Дайны стали появляться капли пота, а это, наверное, не просто, если в ее камере пересушенный воздух.
Я видела, как она старается, и как это ослабляет ее, но сделать ничего не могла потому, что оставаться в плену «костюмов» в планы не входило.
Спустя минуту, волосы Дайны стали мерцать, как утренняя роса, а вода вокруг меня задрожала. Медленно, словно просыпающийся медведь, она поползла в стороны, оставляя за собой длинные струйки.
Когда и они разошлись, я попросила:
– Держи ее. Не давай сомкнуться. Иначе ничего не выйдет.
Дайна кивнула, хотя лицо побледнело, а на лбу уже не капли, а целые струи.
Боясь, что она не выдержит, я стала разжигать внутреннее пламя. Через минуту, вся кожа засветилась, как раскаленное железо, а в отражении пола увидела раскаленные угли вместо глаз. Через мгновение опять появился огнекрылый с хищным оскалом. Он что-то говорил одними губами, и прикладывал ладони, словно хотел сомкнуть с моими.
Я тряхнула головой, пытаясь прогнать наваждение, но Ферал словно уцепился за мою силу и хищно скалится сквозь стекло. Тогда решила использовать это.
Направив весь жар в ладони и колени, стала повышать температуру.
Стекло оставалось целым, хотя чувствую, как нагрелось. Бросив короткий взгляд на Дайну, внутри все сжалось.
Девушка стала белее снега, но продолжает самоотверженно держать воду вдали от меня. Чтобы вызвать злость, ярость, стала думать об огнекрылом, тем более, он не дает о себе забыть таращась из-за стеклянного пола. Ферал скалится и жаждет сделать женой. Ему плевать на мою жизнь и лишь хочет получить новую игрушку. Огненные струи потекли по рукам сильнее.
Потом добавила мысли о верховном маге, пастушьем сыне, всех, кто дал мне судьбу жертвы. Лишил выбора. И тепло в ладонях усилилось.
Но когда вспомнила Клауса, в груди вспыхнуло так, что будь я в Трехмирье, разом сожгла бы всю деревню. Его насмешливое лицо и пренебрежительный взгляд, заставили ладони раскалиться.
Облик Ферала в отражении моментально исчез, как кожа почернела и местами трескается, словно готовый к извержению вулкан, в расщелинах полыхает пламя.
Со стороны левой камеры послышалось тревожное контральто:
– Огонь, ты в порядке? Ты… трещишь.
– Нормально, – проговорила я, изумившись собственному голосу, который стал похож на глас разъяренного Ферала. – Еще немного.
Гленна снова поинтересовалась:
– Тебе не больно? Все-таки трещины.
– Все в порядке, – повторила я глухо. – Еще немного. Я чувствую.
Мне действительно не было больно. Даже наоборот. Казалось, что только так можно освободиться от оболочки бренного тела, вырваться на свободу и заполнить весь мир. Но в голове засела крохотная мысль, я не смогу долго выжить в Подмире без этого тела. А если Дайна не выдержит, без этой плотной кожи меня затопит и потушит. И только боги знают, где и когда смогу снова родиться.
Стекло под ладонями, наконец размягчилось, колени тоже стали постепенно погружаться в массу, которая становится все податливей. Чувствуя гнев, вперемешку с растущей усталостью, я начала водить руками, чтобы расширить поверхность нагревания. Через некоторое время, стекло разжижилось.
Стараясь поддерживать температуру, настолько дикую, что даже представить боюсь, стала быстро зачерпывать в ладони и плескать в расплавленную массу в стороны.