брывом из глины в два моих роста.
Гленна недовольно пробурчала:
– Долго он будет отдыхать? За нами, если не забыли, погоня.
Я зыркнула на нее зло.
– Да что ты за человек такой? Он неизвестно сколько тащил нас под водой. Если забыла, мы не местные, наши силы ограничены, а такие геройства выжимают, как лимон.
– Какие мы нежные, – отозвалась Гленна, выжимая волосы.
– Я бы тебе показала, какая я нежная, – огрызнулась я, чувствуя, как огонь внутри быстро выгоняет остатки сырости. – Ох, как показала бы.
В глазах погорячело, по жилам побежали огненные муравьи, а тело обрело привычную легкость. Я поднялась и грозно уставилась на брюнетку, в тайне понимая, она моя сестра, и вообще помогла сбежать из плена. Но поведение и грубость взбесили.
Гленна, выше меня на голову, сложила руки под пышной грудью и ожидающе посмотрела на меня, мол, ну давай, что ты мне сделаешь. Едва я шагнула вперед, Лодин зашевелился.
– Девочки, – проговорил он хрипло, – не ссорьтесь.
Моментально забыв о Гленне, которая ворчит, как старуха, я метнулась к ветру. Спросила:
– Ты как? Живой?
– Да куда я денусь, леди-пламя. Я же обещал тебя охранять.
– Обещал.
– Ну вот и не говори глупостей.
Гленна снова фыркнула, как недовольная кошка и поинтересовалась:
– Вы закончили?
– Тебе никто не говорил, что ты хуже занозы в… – произнесла я поднимаясь. – Не скажу где. Так тебя ни один мужчина не полюбит. Они, знаешь ли, не слишком жалуют сварливых баб.
Земля неожиданно улыбнулась, лицо просветлело, будто сделала ей комплимент.
– Говорили. – подтвердила она. – И не такое говорили. Чем очень горжусь. Но вот что я скажу тебе, девочка, в своей жизни я всем обязана только себе. И никакие самцы с бубенцами между ног не посмеют меня упрекнуть в сидении на шее.
Я даже отшатнулась.
– Крепко же тебя обидели.
– Да никто меня не обижал, – уклончиво произнесла она, неожиданно превратившись во вполне сносного человека. – Просто мир наш такой…. Мужской. Вот и приходится, либо ноги раздвигать, либо мозги с мышцами качать.
Я расправила мокрую, пропаленную футболку и тоже стала выжимать волосы, приговаривая:
– Могу понять. Уже наслышана о ваших подмирских нравах. У нас такое только в Нижнем поречье. Одна одежда чего стоит. Кто, кто такое носит? Туго, не удобно, везде натирает. Только корсет для груди нормальный. Даже удобный.
– Ты о лифчике?
Я опустила взгляд на мокрую майку, которая облепила утянутую в этот лифчик грудь, и проговорила с сомнением:
– Эмм… Наверное.
Дайна перестала выглядеть, как речное божество, вышедшее из вод великого источник, волосы стали сухими, а сама она – чистая и свежая, словно утренняя роса.
Дайна проговорила ласково и тихо:
– Ну вот, все хорошо. Можем отправляться.
С обрыва покатились шарики глины и мелкие камешки, мы одновременно подняли головы. Я обмерла, а Лодин согнул колени, сжав пальцы в кулаки.
Над обрывом белокурая голова Клауса. Он неотрывно смотрит на меня, словно пытается доглядеться до внутренностей, которые в данную минуту скорее бесформенная расплавленная масса.
Он проговорил:
– Именно. Отправляться. И желательно побыстрее.
Глава 19
Все мы моментально осклабились, лицо Лодина почернело, словно туча набежала на ясное небо, Дайна снова превратилась в девицу с речными волосами, а глаза Гленны почернели, белок заполнился тьмой, как у демона.
– Убирайся! – выпалила я, раскаляя кожу. – Нас четверо, тебе не справиться!
– Я и не собирался, – отозвался Клаус, морщась, словно босиком наступил на таракана. – Но если не хотите вернуться в лапы Яна и агентов «Инквизито», которые, уверен, уже совсем не далеко, лучше пойти со мной. Причем поскорее.
Лодин прогудел низким голосом:
– Мы больше не верим тебе, подмирец. Всем вам. Уходи.
Клаус всплеснул руками.
– Да что я с вами, как нянька, в самом деле! – выпалил он. – Вы что, слепые? Я хоть раз вам сделал плохо? Покопайтесь в памяти? Желательно не в фантазиях и домыслах, а в фактах. Агата, прошу тебя.
Вперив в него грозный взгляд, пришлось признать, в действительности Клаус только и делал, что спасал нас с момента знакомства. Хотя и вел себя, как последняя свинья и женоненавистник с королевскими замашками. То же самое делал Ян, хотя выяснилось, что цели у него были свои.
Меня потряхивало от волнения и постоянно накатывающих волн, какие возникают лишь в присутствии Клауса. Но решила, что лучше прыгну в ледяную воду, чем выдам сове состояние подмирцу.
– Ты убил собак! – процедила я.
– Собак? – не понял Клаус.
– Да! – выкрикнула я ему в лицо. – Собак Яна. Пусть он и мерзавец, но собак зачем? Они не виноваты! Все равно ты ужасный человек!
Взгляд подмирца стал ледяным, я видела, как по его лицу скользят тени, а губы подрагивают, чтобы сказать что-то колкое и едкое. Но по какой-то неведомой причине сдержался.
Сделав глубокий вдох, он проговорил:
– Ты права. Собаки не виноваты. Поэтому я отправил их к себе. Потому, что это наши общи с братом собаки. Довольна? Агата, ты довольна? Или в твоих глазах я все еще бездушное чудовище?
Меня трясло, я пыталась унять дрожь в руках, но пальцы все равно дергаются, словно играю на лютне. Я проговорила стараясь успокоить бешено колотящееся сердце:
– Я… Я не знаю. Может ты говоришь правду. Но где гарантии, что ты при удобном случае не сдашь нас костюмам?
– Да какие вам нужны еще гарантии? – бросил блондин, разворачиваясь. – Я тут жизнью рискую. И начал рисковать, когда развалил дом Яна, пытаясь спасти вас. Но если хотите, можете оставаться, а я пошел. Попробую сам справиться с каше, которую заварил. Но, Агата, настоятельно рекомендую проследовать за мной.
Он тряхнул головой и скрылся за обрывом, а мы несколько секунд молчаливо переглядывались, источая стихии, и готовые отражать удары. Потом Гленна насторожилась и присела, прижав ладони к песку. Лицо омрачилось, брови сдвинулись на переносице.
– Сюда движется отряд, – сказала она. – Минутах в десяти. Их около дюжины. Я чувствую вибрации от их шагов.
– Ах ты ж огненное племя! – вырвалось у меня.
Ругаясь и поминая всех тварей Нижнего мира, я подбежала к обрыву и попыталась вскарабкаться. Но склон оказался слишком крутым, когда уже хотела пуститься по берегу в поисках обходного варианта, на пояс опустились прохладные ладони Лодина.
Молча, словно понял мои мысли, он подкинул меня, как тогда, через забор Клауса. Словно пушинка, я взмыла вверх, успев разглядеть под собой и обрыв, где Лодин помогает остальным стихиям подняться, и машину, у которой стоит Клаус, нервно поглядывая на запястья. Даже лицо Фила за баранкой.
К счастью, ветер поднял не высоко, и на землю упала, резко, но не больно.
Я тут же вскочила, готовая моментально раскалиться до красна, если нападут. Но Клаус быстро замахал к себе, будто только и ждал, что с неба свалится девушка.
– Давайте, давайте, быстрее, – поторопил он, открывая заднюю дверцу. – Не знаю, сколько у нас есть времени.
– Минут десять, – проговорила я, подозрительно щурясь на него. – По словам Гленны.
– Еще не так плохо, – отозвался он, проталкивая меня в машину.
Когда влезла на заднее сидение и отползла к дальней дверце, Фил за рулем радостно произнес:
– Привет, Трехмирье! Давно не виделись. Крепко ты приложила Клауса.
– Это не я, – буркнула я. – От меня остались бы ожоги.
– А, ну да, ты у нас дывчина горячая.
Когда остальные стихии выбрались наверх и затрамбовались на заднее сидение, пришлось сесть на руки Лодину. Клаус сел вперед, и машина помчалась сквозь заросли травы и кустарника.
Дороги нет, нас швыряет, как карету по весенней колее. Меня несколько раз ударило затылком о потолок, Гленна и Дайна трепыхаются, лишь Лодин невозмутим и серьезен, словно тряска его не касается.
Когда выехали на грунтовую дорогу посреди степи, наступило долгожданное облегчение. Трясти стало меньше, а ударять затылком и вовсе перестало.
Клаус спросил:
– Куда ехать?
Я изумилась.
– Мы думали, ты знаешь.
– Я? – выдохнул он. – Это же вы ищите цветок вечности, точку сборки, Санта-Клауса и зеленого леприкона! Если бы знал, «Инквизито» гонялось бы за мной, а не за вами. К тому же, вы можете его учуять. Так давайте, чуйте.
Нахмурившись, я сложила руки на груди, хотя сделать это не просто, когда машину качает и приходится балансировать, чтобы не отдавить Лодину что-нибудь Хотя с моим весом даже коту на хвост наступить сложно.
Лодин проговорил уже обычным голосом:
– Два раза запах цветка являлся нам. Агате, когда ехала недалеко от твоего дома в машине с Яном, и обоим, уже когда отплывали на лодке. Но едва отъехали подальше, он исчез.
– Не очень-то информативно, – пробормотал Клаус, пристально глядя на меня в зеркало заднего вида.
По спине прокатилась горячая волна, даже Лодин отпрянул. Хотела сказать Клаусу, что он несправедливый, надменный женоненавистник, но Фил вмешался.
– Как это не информативно? – удивился он. – Если логически подумать, то запах магического цветка далеко вряд ли разойдется. Ну километр, ну два. Ладно, десять. Мы на машине, это ерунда.
– Какой умник, – буркнул Клаус. – Всего сто квадратных километров в перспективе поиска крохотного цветочка. Или двести.
Лодин поправил:
– Мы не знаем, как выглядит цветок.
– Еще лучше, – сказал Клаус, воздевая руки к потолку.
Фил качнул головой.
– Да погоди, – произнес он, потирая пальцами лоб, а другой рукой придерживая баранку.
Помня, как он водит, я крепче вцепилась в спинку переднего сидения, да так, что стукнула Клауса по макушке. Он заворчал, но, к удивлению, ничего не сказал.
– Если, опять-таки, логически, – продолжил рассуждать Фил, – если ты ехала по крайней улице, то с моря запах едва ли долетел бы. Слишком далеко. Значит, он был с суши.