Как будто лекцию читает! Ничего живого в его словах нет!
— А ты, Мира? Ты активная девочка, заскучаешь, еще и изменять начнешь…
— Что?! Да вы ничего про нас не знаете!
— Все я знаю! — устало обрывает меня сенатор. — Вы не смогли бы. Ты пойми, я не могу ему связать свою жизнь не с той женщиной. У меня только один внук.
Он так откровенен, что меня это пугает.
— Артем, правда, считает, что ты согласишься остаться его любовницей, но думаю, он ошибается, — помолчав, сенатор добавляет уже другим, жестким тоном. — Ведь так?!
— Так…, — соглашаюсь, не раздумывая. Никогда не буду любовницей женатого мужчины.
— И правильно, это никому не нужно, — понимаю, что своим ответом снимаю с сенатора кучу проблем. — Да и зачем Артема подставлять. Не ломай ему жизнь, Мира. И себе не ломай. А любовь… она всегда короче жизни. У тебя еще двое братьев, их надо поставить на ноги, дать образование. Не хотелось бы лишать их возможности найти свое место…
По спине бежит противный холодный страх. Это ведь завуалированная угроза, мне не показалось. Плевать, что будет со мной. Моя жизнь закончилась. Но родители и мальчишки… они не должны пострадать. Никогда!
— …я могу сделать так, чтобы Артем не вернулся в академию в ближайшие недели. Не стоит вам встречаться, раз ты все знаешь. К чему? А тебе надо отдохнуть, съезди куда-нибудь, где жарко. Выбирай, куда хочешь.
Сенатор, конечно, не видит, как я широко улыбаюсь. Где жарко? Да я уже в аду!
— У меня скоро сессия, — вспоминаю я об учебе, самой смешно.
— Это тоже можно устроить, — деловито сообщает Баев. — У тебя все будет хорошо, Мира. Можешь мне поверить.
— Поможете мне так же как и Тарасу Кочетову или этой… как ее, Лике. — вспоминаю их истории и понимаю, насколько они похожи с моей. У сенатора Баева все отработано до мелочей.
Глава 54
Я сижу на полу в нашей спальне, не могу отсюда уйти. Пока не могу. Знаю, что не засну, поэтому даже не пытаюсь переместиться в кровать. Здесь я была счастлива.
В полумраке видны контуры картин Кошлякова. Улыбаюсь, вспоминая как первый раз попала в комнату Артема. Как он рассказал мне об этом художнике, как потом позвал на его выставку, а я отказалась. Сделала неверный выбор и за это поплатилась. Артем тоже сделал свой выбор. И сломал мне жизнь. Я не верю, что оправлюсь.
Сегодня худший день моей жизни. Хотя… это, наверное, не самый худший. Пока Артем не женился, и главное, пока я с ним не поговорила, где-то в глубине души живет сумасшедшая надежда, что это все сон. И что мой любимый вернется, обнимает меня и я проснусь.
Предсмертная агония человека, который отчаянно хочет жить.
Послезавтра я его потеряю. Навсегда. Мне сейчас даже не важно, что именно заставило Артема отказаться от меня, а то, что он не сказал, что женится. Пусть не сейчас, когда его дед отжал мобильный, а раньше. Когда он просил меня не предавать его, он подписывал брачный контракт.
А сейчас я даже не могу выяснить, что с ним. И позвонить уже не могу, если его телефон у сенатора. Только если он сам…
Слез нет, на меня снова нападает оцепенение и усталость, которая, впрочем, не дают спать. Я просто сижу на полу и смотрю в темноту, мечтая так просидеть до конца жизни и не двигаться.
Утро наступает неожиданно быстро, а я так и сижу на полу около кровати. Новый день. В темноте уже не спрячешься от реальности. Мне пора собираться.
Я оставляю всю одежду и обувь, которые Баев мне купил. Бриллиантовое ожерелье лежит на туалетном столике. Пусть Юстина его носит, ей оно по статусу подходит. Из того, что дарил Артем забираю лишь ноут и телефон. Да и то только потому что он купил их, уничтожив сначала мои гаджеты. Ну и с подвеской, конечно, я не в силах расстаться. Наверное, это малодушно, но когда я ее трогаю, чувствую свою связь с Артемом. Она еще не прервалась.
Своих вещей оказывается не так и много, они легко помещаются в чемодан. Хорошо, что не выбросила их после того как обновила гардероб. Я заставляю себя думать о разных мелочах, например, о том, что сегодня первая пара лекция по философии, что нужно затеряться среди толпы и сесть куда-нибудь подальше. Но сначала нужно отвезти чемодан в общагу. Я до кампуса не успею дойти, как пол-академии будет знать, что я вернулась.
Наверное, мне должно быть страшно, но инстинкт самосохранения молчит. Я выхожу из пентхауса, оставляя в нем часть себя. И знаю — больше я сюда никогда не вернусь.
На первом этаже вижу бессменного Филиппа, он стоит за стойкой и любезно кивает проходящим мимо жильцам. Я никогда не была здесь своей.
Молча кладу на стойку ключ от пентхауса. Филипп с непроницаемым лицом кивает. Он все прекрасно знает. Как и то, что здесь вчера была Юстина. Наверняка, он ее и пустил.
Собираюсь уже уйти, как вдруг застываю на месте от внезапной догадки.
— Филипп Иванович, позвольте вопрос, — оборачиваюсь я к нему. — Помните, вы просили приехать и подписать документы о расторжении трудового договора? Это же специально да? Чтобы я приехала? Сенатор надоумил, верно?
Я не вкладываю претензию в свои вопросы, мне просто интересно, насколько старший Баев контролирует своего внука. Тогда Артем болел и был в таком дурном настроении, что к нему боялись подойти. И как обрадовались горничные, когда я вернулась.
— Артем Александрович нуждался в вашем обществе, Мирослава, — сухо отвечает администратор. — Машина ждет у выхода. Всего доброго!
— Прощайте!
Едва мы отъезжаем, звонит мобильный. Сердце останавливается, а потом продолжает спокойно биться дальше.
— Привет, Аркадий! Что-то случилось?
— Привет! — слышу немного встревоженный голос Цырулева. — Ты где сейчас?
— Еду на пары. Их же никто не отменял. А что?
— Предлагаю цинично прогулять первую пару, у тебя там потоковая лекция и встретиться со мной.
С чего это?! С губ чуть не срывается этот не самый вежливый вопрос, но сегодня мне удается себя сдержать.
— Что-то произошло? — и тут же добавляю. — Ты знаешь уже, да? Поэтому звонишь?
Мы договариваемся встретиться у пятого корпуса, он почти на границе академии с лесом. Там живут преподы и сотрудники администрации. Студентов туда не заносит.
Аркадий помогает водителю вытащить мой чемодан и относит его в холл первого этажа. Садимся подальше от входа, мне не очень уютно здесь находиться, но тащить чемодан в общагу или идти на пару мне хочется того меньше.
— Хорошо выглядишь, — как-то неловко начинает Цырулев. — Честно говоря, я ожидал худшего.
Если он начнет меня сейчас жалеть, я разревусь. Или, что еще хуже — накричу на него, потому что внутри меня всю колотит. Молчу и жду, чего он скажет дальше.
— Мира, послушай, — Аркадий нервно постукивает пальцами по столу, на меня не смотрит, кажется, ему тоже не очень комфортно здесь находиться. — Я не спец по утешению влюбленных девушек, но это пройдет. Знаю, ты сейчас, наверное, очень обижена и расстроена и кажется, что жизнь закончилась. Это не так.
— Ты с самого начала знал, что он не даст своему внуку быть со мной, да? Я была лишь решением временных проблем. — Голос хрипит, я даже закашливаюсь. Аркадий тут же вскакивает и через минуту приносит мне воды.
— Я чуть дольше живу на этом свете, Мира, поэтому…, — Аркадий замолкает. Хмурится, словно недоволен чем-то, проводит ладонью по густым темным волосам. —
Ты ничего против них не сможешь сделать. Цена вопроса — миллионы, сотни миллионов долларов. Боюсь, ты мало себе представляешь масштаб этих людей.
— Да какой масштаб?! Он же продает своего внука! Как… я не знаю, завод или булку в магазине! — я завожусь, но под тяжелым взглядом Цырулева замолкаю. Его ведь тоже купили. Ну или он не собирается плевать против ветра и мне того же сейчас посоветует.
— Тебе всего восемнадцать! — теперь уже Аркадий злится, вижу как на его скулах ходят желваки. Невольно вспоминаю, что я ему когда-то нравилась. — Забудь ты про этого парня, как он забыл про тебя. Пойми, тебе могут сломать жизнь или ты сама себе ее можешь сломать! Забей на них всех! Думай только о себе.
— Да я думаю, — смеюсь я. — Вот сижу и думаю.
Цырулев не улыбается.
— Твой долг перед академией будет погашен после свадьбы Артема. Все будет сделано официально, ты ничего не будешь должна. Можешь дальше учиться где угодно — хоть здесь, хоть… Тебе готовы оплатить обучение в любом универе мира.
— Ничего я у них не возьму! — взрываюсь я. — Все что я хочу — это закрыть сессию и исчезнуть отсюда! Как можно скорее.
— Это можно устроить, — оживляется Аркадий. Вижу радостный блеск в его глазах. — Мира, я на твоей стороне!
— Неужели? — фыркаю я и тут же стыжусь своих эмоций. А ведь он мне правда помогает, он сейчас со мной. Не Артем.
От мысли о Баеве, сердце больно тянет. Не представляю, что когда-нибудь станет по-другому и я смогу спокойно о нем думать. Они все ошибаются или врут, когда говорят, что это пройдет.
Начинаю чувствовать благодарность к Цырулеву, когда мы вместе идем с ним в деканат, а потом начинаем обходить один за другим преподавателей. На пары сегодня я забиваю. Наверное, в другой раз я бы просто в осадок выпала от того, как, оказывается, просто можно договориться с Демьяновым. Он не глядя ставит мне «отлично» за «досрочно сданный экзамен», лишь перед тем как отпустить, требует, чтобы в течение месяца я прислала ему работу по неопределенным интегралам.
— Ректор в курсе твоей ситуации, — поясняет Цырулев. — Если всех застанем, то аттестуем тебя прямо сегодня.
И все же я еще не разучилась удивляться — Это что… я завтра уже смогу отсюда уехать?
— Именно так! — соглашается Цырулев. — И я сам готов отвезти тебя к твоим родителям. Если ты не против, конечно.
Пожимаю плечами, потому что не знаю даже, что на это ответить.
— Мира? — Аркадий явно не собирается от меня отставать.
— Да! — мгновенно принимаю решение. — Согласна.
И внутри тут же становится чуть легче — завтра я навсегда исчезну отсюда.