Всякая попытка сослаться на опыт давнего и личного знакомства с героем будет, конечно, снижением тона, но все-таки рискну. Тем более что снижение тона – это как раз стихия Никулина.
Вспомним, как высокопарно и надрывно или проникновенно и возвышенно выступали по телевидению народные артисты, приглашенные к президенту бывшего СССР на встречу с интеллигенцией. А потом очередь дошла до Никулина, директора Московского цирка.
– Не даст мне Моссовет мяса для хищников, – сказал Ю. В., – их дело. Я хищников им прямо к Моссовету привезу и выпущу – пусть питаются.
Из всех проблем культуры, поименованных в этот день, насколько я знаю, решена была единственная – эта.
Год 1986-й. Кабинет директора цирка на Цветном бульваре. Мы снимаем фильм «Прощай, старый цирк». До последнего представления остается несколько дней, дальше разрушение, расчистка и строительство будущего нового «старого» цирка на том же месте. Из кабинета голос:
– Здравствуй, мальчик! – не только мы, снимающие тут последние две недели, но и люди, входившие в этот кабинет ежедневно, не возьмутся определить, с кем говорит Ю. В. – с фронтовым товарищем, с заболевшим пеликаном или с заместителем министра культуры.
Можно войти, посмотреть на его выражение лица, употребить все новейшие достижения физиогномики – все равно не поймешь. Разве что увидишь, что не с пеликаном, поскольку – по телефону.
Бывает от природы поставленный голос, который не сфальшивит, не подведет в самой трудной оперной партии. Так вот у Никулина – от природы поставленный абсолютный демократизм – чудо не менее редкое. Помните: «и истину царям с улыбкой говорить»? Это свойство, о котором Пушкин только мечтал, а Никулин, видимо, получил от рождения. Именно свойство, а не положение в обществе. Потому что не только во времена, когда популярность Никулина уже перевалила свой пик и, пожалуй, чуть-чуть пошла вниз (а вы попробуйте быть так же популярным в роли многолетнего директора цирка, как в роли Балбеса или Юрика), не только тогда, когда в городе Ташкенте останавливались трамваи, потому что прошел «сам Никулин, живьем», как рассказывал мне режиссер фильма «Двадцать дней без войны» Алексей Герман, но и давно, 30 лет назад или еще больше, «Когда деревья были большими», а Никулин только-только начинал сниматься, – это свойство было ему присуще в той же самой мере, и я тому живой свидетель.
Кумиром был «Современник», а кумиром «Современника» был Олег Ефремов. И при всем демократизме всеобщего приятельства все, в том числе и он сам, знали и чувствовали: лидер, не зря же подпольная кличка его среди современниковской молодежи была Фюрер. Трезвый, он был напорист, логичен, взрывчат и неотразим. Выпив, мог стать неприязненно надменен и агрессивен.
«Современник» гуляет у Миши Козакова, недавно зачисленного в труппу. Среди гостей «со стороны» – Никулин с гитарой.
Что Никулин – точно, что гитара – так мне кажется, потому что поет частушки и у меня в памяти звучит какой-то аккомпанемент. Все «под газом», от стола отошли в ожидании чаю, кто-то с кем-то (воспользуюсь шолоховским выражением) «паруется» в медленном танго. Как всегда, кипит в углах высокая беседа «о доблестях, о подвигах, о славе», время от времени прерываемая хулиганскими частушками Никулина. Вдруг Олег сбрасывает с шеи руки партнерши и, набычившись, грозной походкой направляется прямо к Никулину.
– Спой мне. Персональную частушку. Ну!
И внезапная предскандальная тишина. Характер Олега Ефремова известен своей непрограммируемостью в этих ситуациях. Что его раздражило, какая укусила муха – этого не угадать. В нем гроза и готовность к разряду.
Никулин, безмятежно сидящий на ручке кресла, поднял бровь, и по его лицу, словно светящаяся реклама по карнизу арбатского почтамта, только очень быстро, протекает выражение «ты сам напросился». И Никулин поет:
Ах, Амвросим ты, Амвросим,
Мы сперва тебя возносим,
Сперва сами вознесем,
Потом сами обосрем.
Грохнули сначала мы, а через паузу и сам Олег Николаевич. Все-таки у наших кумиров с чувством юмора тогда все было в порядке.
Пустяки? Да конечно же пустяки. Но за прошедшие тридцать с лишним лет мне так много раз стольким людям хотелось спеть эту частушку. А ведь не решился. Не спел.
А теперь представьте себе Никулина с гитарой, а перед ним – ну кто хотите: Горбачев, Буш, Ельцин, Папа Римский, кто еще?.. Слышите, как он эту частушку поет? Запросто.
Вот поэтому-то он и есть великий артист Никулин, а я только и могу себе позволить, что это о нем написать.
Все это я написал и почему-то не напечатал еще при Юриной жизни, даже до его юбилея. Жаль, что я не вовремя оказался застенчивым и не предал гласности это объяснение в любви.
Добавлять что-то сейчас, когда его не стало, и вся Москва, и вся страна уже его оплакали, вроде бы излишне, но не удержусь, похвастаюсь.
«Старый» цирк только что снесли. По ЦТ премьера «Прощай, старый цирк», где Ю. В. проводит последнюю экскурсию по манежу, форгангу, конюшням, артистическим, по комнате клоунов, по всему, чего уже не будет никогда.
Юра хорохорится, ему важно утвердить мысль, что все лучшее, что есть в этом старом цирке, возродится в новом, проект которого уже готов и даже деньги выделены. Но глаза у него грустные, и, вероятно, как никто он чувствует правду слов Сергея Юрского, сказанных в этом фильме перед последним, прощальным представлением: «Новым стенам надо будет простоять много лет, прежде чем они напитаются таким же высоким искусством, память о котором – неотделимая часть старых стен этого цирка».
Телевизионная премьера для режиссера – проверка друзей на лень: кто окажется достаточно неленивым, чтобы поднять телефонную трубку, – позвонить, поздравить, поругать.
– Здравствуй, мальчик! – раздается через день после премьеры. – Ты молодец, они, оказывается, все смотрели, и когда я вчера пришел на заседание правительства просить дополнительных денег – расслабились и дали. Так что, считай, один лишний миллион – твой.
Приятно. Но стать «старым» этому замечательному новому цирку будет трудно. Особенно теперь, когда Ю.В. нет с нами. Но если переселение душ существует, то, наверное, и сегодня душа старого цирка сотрясается от аплодисментов, когда душа Никулина появляется на его манеже.
1992–1999
Иллюстрации
Бабушка Константина Михайловича Симонова – княгиня Дарья Ивановна Шмидт-Оболенская
С мамой Е.С. Ласкиной, 1945 г.
Моя бабушка Берта с внуком Женей, 1970 г.
Александра Леонидовна и Константин Михайлович, которому 3 года
Князь Николай Леонидович Оболенский с женой
Алеша с отчимом отца, дедом Сашей
Семья Ласкиных – Берта Павловна и ее дочери – Соня, Женя, Фаина
Отец Александры Леонидовны, князь Оболенский
С.С. Ласкин, родоначальник Сивцева Вражка
Отчим отца Александр Григорьевич Иванишев, 1916 г.
Мать у тетки Софьи в лагере. Воркута, 1953 г.
В.А. Луговской и его студент К.М. Симонов
Борис Ласкин, любимый кузен сестер Ласкиных
Софья Леонидовна Оболенская. Арестована и расстреляна в 1937 г.
Самуил Евсеевич Левин на уроке истории, школа № 1, 1954 г.
Отец у меня в экспедиции на полюсе холода, 1957 г.
Слева направо: Бернард Котен, Константин Симонов, Лилиан Хеллман, Илья Эренбург, 1946 г.
Мои родители, 1939 г.
Симонов К.М. и Лариса Жадова, последняя жена отца, 1964 г.
Симонов К.М. с мамой Александрой Леонидовной
Отец и моя младшая сестра Саша, 1965 г.
Симонов К.М. и Твардовский А.Т., 1965 г.
Полковник Симонов К.М.
Симонов К.М. и Ортенберг Д.И., 1979 г.
К. Симонов на обсуждении фильма «Если дорог тебе твой дом». Слева направо: генерал Н. Павленко, писатель Е. Воробьев, режиссер Г. Чухрай, В. Познер, маршал Г. Жуков, генерал М. Лукин, маршал К. Рокоcсовский
Симонов К.М., одна из последних фотографий, 1979 г.
Похороны Симонова К.М., 1979 г.
Американский писатель Артур Миллер
Наш друг Владимир Киселев, украинский писатель
Юрий Панкратов, автор стихотворения «Керосиния»
Форзац книги «Злые песни» Гийома дю Вентре с портретами ее авторов Я. Харона и Ю. Вейнерта
Мой любимый поэт Борис Слуцкий
Поэт Давид Самойлов
Поэт Владимир Корнилов
Мой друг вьетнамист Мариан Ткачев и его жена Инна
Галина Уланова – фото из фильма «Мир Улановой»
Писатель и переводчик Симон Маркиш
Евгений Евтушенко и отец в ЦДЛ
Леонид Утесов на съемках фильма «С песней по жизни»
Олег Даль, фото из фильма «Обыкновенная Арктика»
Валентин Ерофеев, яхтенный капитан, снимался в фильме «Обыкновенная Арктика»
Василий Павлович Соловьев-Седой
Юрий Никулин на съемках фильма «Прощай, старый цирк»
Делегация советских кинематографистов во главе с М. Хуциевым в историческом музее Польши, 1987 г.
С Женей Григорьевым после фильма «Отряд»
Леня Быков так у меня и не снялся
Академик Апполон Давидсон