У детей — мода на резиновых червей, пауков, гигантских мух и прочую нечисть. Трогательная любовь малышни к скорпионам пародирует нашу любовь к плюшевым мишкам. Нынешние дети спят со скорпионами! Хороший подарок ребенку — очки с черепами на стеклах.
По телеку гоняют самую настоящую порнушку в 3 часа ночи — «Эросфера»: немецкие курц-фильмы, американские стриптиз-шоу, наш отечественный «Декамерон» с Джигарханяном — вообще умора. Зря это безобразие прекратили. Хотя моя любимая передача была тогда, как и сейчас, — «Пока все дома», семейно развлекательная, с «народным очумельцем» и «зверьём-моём». Хорошо воскресным утром посмотреть на них вполглаза, забравшись всей семьей в одну постель и лениво предвкушая длинный праздный воскресный день… Потом — «Каламбур», «Армейский магазин», комический сериал «Зеленые поля» («Green Acres») — до вечера можно не вставать с постели.
Из Германии к нам в Пермь прибыли полторы сотни бывших в употреблении автобусов «МАN» — пошли по маршрутам прямо с немецкой рекламой на бортах. На сиденьях велюр, классно так.
В начале мая 1996 года я видел Патриарха Алексия на выходе из драмтеатра. В конце мая — кортеж Ельцина на улице Ленина и головастиков на крышах окрестных домов — его охрану.
В июне приезжала группа «Uriah Heep», короли рока выступали в пермском «Молоте», как простой «Чайф». Было грустно и весело, и не верилось, что это — они, те самые, а вот это — мы, и нам уже за сорок, и все главное у нас позади, и можно больше не выёживаться — но все равно будем… «Из э ливен», короче.
Веры всё нет, зато любви навалом, и Надежды прибавляются: была одна — Бабкина, теперь вторая — Кадышева с ансамблем «Золотое кольцо». Коммерческий «рашен поп-фолк»:
Напилася я пьяна,
Не дойду я до дому.
Довела меня тропка дальняя
До вишневого сада.
И «Балаган лимитед» в кокошниках и сарафанах мини:
Ты скажи, ты скажи,
Чё те надо, чё те надо —
Я те дам, я те дам,
Чё ты хошь.
Где «лимитед», там и «интернешнл» — «Иванушки»: «Люди как тучи», «Тополиный пух, жара, июль!». Заработала сетевая радиостанция «Европа-Плюс», раскрутка музыки для молодежи по московскому формату. Вошла в моду болтовня диджея с радиослушателями по телефону на уровне: «Ну чё, типа — как жизнь?», интерактивные игры. Для хорошо сохранившихся советских радиослушательниц льет масло на сердце песня «Ах, какая женщина…». Мне б такую, гм. Мелодия года — «Макарена».
В саду Горького — первый Международный фестиваль снежной скульптуры. В числе участников были мексиканцы! Мексика — это ведь где-то на экваторе? Откуда они знают про снег? А один из наших выстрогал из снега портрет Игоря Талькова и получил от хмельного гуляки вопрос по существу: «Это кто? Александр Невский?». Художника обидит всякий.
1997. Народные гулянья
275 лет городу Перми, 200 лет губернии. Юбилей любимого города каждый житель отметил по-своему: кто книгой, кто фотоальбомом, кто праздничным супер-шоу, кто — супер-барышом на всем перечисленном. А кто взял да и накирялся кондово. Мы с друзьями гуляли по Компросу с гармошкой, пели песни советских композиторов, выпивали у «Шестирукого». Народу на эспланаде была тьма, пиво лилось рекой, остро стояла проблема туалетов — горожане примеривались со своими нуждами к «Колизею».
Фейерверк наблюдали с детским восторгом, свистели и орали что было мочи — отвязывались от будничных проблем, оттягивались и расслаблялись вкрутую. По окончании праздника, как водится, ворчали: мол, сколько бюджетных денег на этот тарарам ухлопано, лучше бы зарплату учителям заплатили. Бюджетники у нас тогда куковали, даром работали — хорошие у нас все-таки бюджетники, покладистые.
Что фейерверк — целую комету в честь юбилея запустили. Комета Хелла Бопа застряла в небе над Камой на несколько суток.
В 1997 году в Перми появились первые «минимаркеты» — стеклянные павильоны модного дизайна. Всем было интересно, как они, стеклянные, выстоят зиму. Ничего, выстояли, еще и круглые сутки работали. В лютый мороз во мраке ночи — такой оазис цивилизации. Приятно в тепле деньги вынуть, с молоденькой продавщицей пошутить. Теперь ее видишь всю, а не только руки в раздаточном окошке. Бронированные киоски один за другим заменяются «минимаркетами».
Мало того, стеклянные навесы на остановках поставили вдоль улицы Ленина — ну вот это уже напрасно, народ у нас дикий, ведь раскокают в момент! Не раскокали, так только — объявлениями украсили кое-где. Навесы прижились и стали размножаться, в Индустриальном районе появились первые остановочные комплексы. Дороги начали ремонтировать. Трамвайным кондукторам пошили фиолетовые жилеты, на зиму — зеленые форменные куртки. Проезд на всех видах транспорта — 1500 руб.
Хлеб стали продавать в кулечках, и развесной товар — тоже, кулечки — даром! Народ перестал стирать полиэтиленовые кульки, одноразовые кульки стали одноразовыми — вот оно, светлое будущее, ПРОЩАЙ, БЕДНОСТЬ!
Одно огорчает — криминальная хроника. Всюду охрана, даже в школах. И все охранники щеголяют в маскировочном обмундировании. Парадокс: во всем мире камуфляж используют, чтобы спрятаться, а у нас наоборот — чтобы выставиться. И еще мне непонятны черные маски у спецназа. Ну, грабителям они нужны ясно для чего, а представителям закона-то — зачем?! Скоро правительство будет заседать в черных масках.
Тамагочи. В феврале за ними выстроились тысячные очереди в Гонконге, в сентябре отмечен легкий ажиотаж в Перми. Русский вариант «электронного любимца» кличут Тамагошей. Через неделю: «Вадик, а где твой Тамагоша?» — «Помер» — «Бедный. Ты его, конечно, похоронил?» — «Не-а, выкинул». Нормальный ребенок, никаких мерихлюндий. Бабушки пригорюнились: «Вот так и нас выкинешь скоро».
А внучек уже выпал в Интернет. Там — свой язык и письменность, там — специфический юмор, этикет, зачатки новой морали и мифологии: дьявольская свобода и загадочные сущности — вирусы. Вирус «Чернобыль» просыпается каждый год 26 апреля, все, кроме, «чайников», сидят «дома» и не высовываются.
Каждому свое: вот — «Мальчик хочет в Тамбов», например, он хочет делать чики-чики там. А у нас и в Перми все чики-чики. Радио «Ностальжи-Пермь» в 97-м перестало нас мучить французской эстрадой и пустилось поливать родными американскими шлягерами прошлых лет: «Отель Калифорния», «Онли ю», «Дэнсинг Квин» — теплые ванны для души.
Горячие припарки — на НТВ в «информационно-паразитической» программе «Итого». Там король зубоскалов Шендерович мстит дуракам во власти за всех за нас вместе с «правдорубом» Иртеньевым и «врачом маленькой психиатрической больницы» Бильжо. В руках Бильжо ключ от больничной палаты — самый красноречивый участник передачи.
По пятницам — мягкий стеб Владимира Софронова «Впрок». Наконец-то кто-то озаботился интересами потребителя, а не его «бабками». Мой любимый телесериал — «Альф». Мне все понятно: построение сюжета, мизансцен, диалогов — но как они двигают ее, эту куклу?!
В раскрутке реклама «Твикс — сладкая парочка» и еще куча всякой дряни. Забавно воображать, как при первых секундах рекламы пол-страны срывается с насиженного места и разбегается на две минуты по делам. Вторая половина телезрителей экономно делает кнопочкой чик. Но в некоторых случаях не увернешься. Вот пример. По телеку идет фильм Антониони «За облаками». В кадре изысканная мимика Жанны Моро, она томит намеками без слов, долгий кадр, медленный и безмолвный, и вдруг так же медленно и безмолвно на экран вползают белые титры: «Минтай с/м б/г по цене 7 000 руб/кг». Легкий шок у зрителя. А это просто реклама-97.
В декабре 97-го в Пермь приехал Андрей Вознесенский, старенький уже, но сохранивший феноменальное чувство Времени. Элегантно прикололся к транспаранту «Кац из банка «Бис-Кредит» все проблемы нам решит»: «Это шедевр». Вот вам, кстати, Время — всех расставило по местам: где теперь «Бис-Кредит»? Тю-тю. А проблемы вечны.
Появились и новые проблемы: наркотики. Прежде они для Перми были экзотикой, понтом, баловством — а к 97-му уже все родители взвыли. У младших детей токсикомания, у старших — «колеса», «дурь», «герик», кражи, СПИД, мозги набекрень. Проституция у наших детей — обыкновенное дело, без надрыва, без достоевщины — все до жути просто. Люди, как выяснилось, разные, есть — болваны и болванки, заготовки, годные лишь для примитивного употребления… Привыкаем к принципу неравенства, советскому человеку он дается с трудом.
Водка — 20 000 руб. Утомили нули на ценниках. Стихийно их стали сокращать — уже летом 97-го торговцы писали на ценниках: «20 тыс.» или просто — «20». К зиме и власти дотумкали — объявили деноминацию с Нового года, а за месяц до него и весь следующий год велели писать цену дважды — с нулями и без.
1998. Стабильность по-пермски
Наших граждан от иностранцев легко отличить даже издалека: матовые они потому что, а те — глянцевые. Те — глянцевые, а наши — матовые, пористые — все впитывают, впитывают.
Москвичи со своим, московским, провинциализмом борются осознанно — к 1998 году выработали так называемый клубный «глянцевый стиль»: яркость индивидуальности любой ценой, там даже нормальные мужики под педиков косят, лишь бы в клубе засветиться. Но главное для «глянца» — это между нами — не смотреть по сторонам. Мол, всё знаем, всё видели. Вот чего я, ротозей, не сумею никогда, я так люблю глазеть по сторонам.
Анекдот года. Гигантский пароход, фешенебельная кают-кампания, за столом блестящее общество. Входит капитан: «Дамы и господа! У меня есть две новости: хорошая и плохая — с которой прикажете начать?» — «Давайте сразу с плохой, капитан» — «Мы идем ко дну» — «Вот ни фига себе! А какая же тогда хорошая?» — «Через 86 лет фильм про нас получит 11 «Оскаров» и соберет 1 миллиард долларов только в прокате!».
Добавим: через 86 лет, в 1998 году все девочки выучат песню из к/ф «Титаник» и скупят календарики с портретом Леонардо — отнюдь не да Винчи.