ла "мятежные настроения и философию народничества". Она же оказалась среди членов "коммуны" единственной, кто познакомился с марксизмом. Вспоминая о тех днях, Троцкий в письме к Соколовской в ноябре 1898 г. из одесской тюрьмы писал: "Ты на меня с самого начала произвела хорошее впечатление, хотя я и был предубежден против тебя, так как знал, что ты строптивейшая марксистка".
В ответ Троцкий получал от Александры Соколовской письма о любви. В одном из них она писала:
"Любовь! Я чувствую её неистовство! И это неистовство вызываешь ты во мне. С тех пор, как я поняла, что люблю тебя, ты в воображении предстаешь перед моими глазами, я смотрю на тебя, я слушаю тебя, я говорю тебе, что люблю тебя... Я перечитываю твои письма, и они мне кажутся иногда нежными, редко страстными и всегда короткими... Одним словом, я люблю тебя, я сошла с ума, и я не знаю, что будет со мной, если мы не будем вместе...".
Можно утверждать, что в этот период обеими молодыми людьми руководило половое влечение. Льву ещё не было двадцати лет и ему нужна было женщина, которую, по его словам, он "бы любил всей душой, всем сердцем". Александре Соколовской нужен был мужчина - она засиделась в девках, ей скоро должно было исполниться тридцать лет. Она с трудом сходилась с людьми - у неё был тяжелый, "железный" характер, но ей нужен был "любимый", по её понятиям, человек.
Внешне Александра была видной девушкой, со стройной и привлекательной фигурой, с крепкой грудью, пышными волосами, полными губами, румянцем на щеках, немного её портил строгий взгляд серых больших глаз. В них появлялась нежность, только когда она смотрела на Льва.
Первая встреча у них произошла когда они жили в "коммуне".
Лев думал перед свиданием: "Дам ей побольше денег... Нет деньги она не возьмет, подумает ещё ни весть что... Лучше пойду с ней погулять".
Встретились.
- Я пойду с тобой, хочешь, Саша?
- Погуляем? Еще бы, конечно! - Она прижалась к нему, глаза её сверкнули неизъяснимой глубокой радостью. - Куда мы идем?
- В магазин, чтобы купить тебе чего-нибудь.
- Мне? Ничего не нужно, зачем? Не следует тратиться на меня.
- Я хочу купить тебе платье, красивое...
- Не надо, я обойдусь и так...
- Но ведь у тебя же нет такого платья, чтобы все на него смотрели?
- Нет, и не надо! - твердо ответила Саша.
Лева заглянул в счастливые глаза своей девушки и понял, что ей безумно хочется быть с ним и она совсем не думает ни о каких платьях.
После длительной прогулки, когда молодые люди уединились в большом сарае, стоявшем на отшибе и полном душистого сена, произошло их сближение.
Саша бросилась ко Льву на шею и расцеловав, увлекла его за собой и стала торопливо раздеваться.
Лев впервые в жизни оказался в объятиях страстно желавшей его девушки. Он делал все с легким сердце, у него было радостно, светло на душе. Какое-то время он ощущал реальность вокруг себя, а потом, когда волна страсти высоко подняла его над всем миром, он отдался любви со всем пылом молодости и неопытности. Это было для него восхитительным и прекрасным и у него на всю жизнь остались воспоминания запаха душистого сена и здорового молодого тела женщины...
Лев считал, что он не совершил ошибку, подавшись порыву любви и овладев девушкой. Он твердо решил, что все последствия их первой встречи и всех других встреч с Сашей, "любимой марксисткой", как он её называл, он возьмет на себя.
В основе отношений молодых людей - Льва и Саши, по-видимому, лежало половое влечение, а не настоящая любовь, если иметь в виду их разницу в возрасте. Сошлемся при этом на определение полового влечения, которое дал известный французский писатель Андре Моруа в своей книге "Семь ликов любви": "Половое влечение, которое лежит в основе чувства любви, остается в сущности неизменным инстинктом; оно изменилось так же мало, как и человеческое тело. Но проявления этого инстинкта, которые суть виды любви, менялись с течением времени".
Члены "коммуны" жили по-спартански, носили синие блузы, круглые соломенные шляпы и черные палки. В городе их принимали за членов таинственной секты. Они мною и беспорядочно читали, спорили, распространяли в народе книги, писали полемические статьи.
К этому времени относится окончание Троцким николаевского реального училища. Перед ним вновь встал вопрос выбора - что делать дальше? По настоянию родителей он вернулся в Одессу, где стал посещать лекции на математическом факультете университета. И хотя к математике он и чувствовал большое тяготение, но "революция постепенно овладевала" им. А когда он увлекался, все остальное теряло для него всякий смысл.
Университет был брошен. Он весь переключился на полулегальную работу в кружках радикально настроенной молодежи. Очень скоро Троцкий стал неформальным лидером группы молодых людей, искавших выход переполнявшему их стремлению к активной деятельности "на благо отечества". Троцкий привлек внимание одесской полиции и вынужден был покинуть Николаев.
Г. Зив вспоминает: "...Действительная индивидуальность Бронштейна не в познании и не в чувстве, а в воле. Бронштейн, как индивидуальность, весь в активности. Активно проявлять свою волю, возвышаться над всеми, быть всюду и всегда первым - это составляло основную сущность личности Бронштейна; остальные стороны его психики были только служебными надстройками и пристройками".
В конце января 1898 г. были произведены массовые аресты. В охранном отделении оказалось свыше 200 человек. Началась тюремная эпопея Троцкого.
Первое время Троцкого держали в николаевской тюрьме, затем перевели в херсонскую. Ни в Николаеве, ни в Херсоне он допросам не подвергался. Через три месяца его перевезли в Одессу и поместили в одиночную камеру, где он оказался соседом Ильи Соколовского.
С одесской тюрьмой связан выбор и его постоянного псевдонима. Под фамилией Троцкий в тюрьме служил старший надзиратель. На юношу произвели неизгладимое впечатление его величественная фигура, властность, умение подчинять себе окружающих и держать, что называется, в ежовых рукавицах не только арестованных, но и всю администрацию тюрьмы. Вот Лев и взял фамилию надзирателя, чтобы доказать всем, и в первую очередь себе, что имя матерого защитника самодержавия может служить и другим целям - борьбе против самодержавия, революции.
Во время следствия Троцкий, по словам Зива, стал решительным и прямолинейным "марксистом", хотя раньше был его противником. "Фразеологию марксистскую он, несомненно, усвоил в совершенстве, - отмечал Зив, - и рассуждать о роли личности, о классовой борьбе, значении производительных сил и т. п. он мог как самый заправский марксист и с присущим ему талантом. Но как только он пытался от усвоенной теории перейти к практике, к марксистскому творчеству, к применению материалистического понимания истории к живой жизни, он неизменно обнаруживал полное бессилие".
Одним из первых научных опусов Троцкого была работа о масонстве. Статью эту он планировал отослать в журнал "Мир божий". Однако закончить статью ему помешало "нервное расстройство". Началась бессонница. Общее недомогание, вялость. "... Мысль как-то вяло работает, рука лениво подвигается по бумаге, а на душе какое-то всесовершенное безобразие". И затем: "У меня прежде такое настроение бывало периодически и продолжалось каждый раз 2-3-4 дня.
В этом письме Троцкий описал свое состояние в момент эпилептического припадка. Присутствовавший при этом Г. Зив вспоминал, что такого рода полуобмороки и настоящие обмороки с Троцким происходили и впоследствии, причем именно в моменты особого напряжения духовных и физических сил. Такой обморок с ним, например, произошел в октябре 1906 г. на суде по делу о Петербургском Совете рабочих депутатов. Судьи вынуждены были отложить на некоторое время судебные заседания.
Со временем он все же под воздействием все учащавшихся припадков, которые длились уже не день-два, а неделю-другую, а иногда и месяц, как в разгар дискуссии 1923 г., а позднее - в Норвегии и в Мехико, вынужден был признать болезнь нервной системы. Говоря о себе, Троцкий писал: "С детских лет мальчик болел болезнью, которую врачи в официальных свидетельствах называли хроническим катаром желудочно-кишечного тракта и которая тесно переплеталась со всей его жизнью. Ему часто приходилось глотать лекарства и соблюдать диету".
...Суд приговорил Троцкого к четырем годам ссылки в Восточную Сибирь. В это время Троцкий окончательно сошелся с симпатизировавшей ему А. Соколовской. И хотя его родители категорически возражали против этого брака, он настоял на своем. Их брак в "Бутырках" скрепил раввин. К этому времени невеста была беременна.
К осени 1900 г. молодая семья - у них к тому времени родилась дочь Зина - обосновалась в сельце Усть-Кут Иркутской губернии. Поселились в одной избе с польским ссыльным, сапожником Микшей. В ссылке время делилось между хозяйственной работой (рубкой дров, мойкой посуды, уборкой) и чтением.
В ссылке он читал художественную литературу. Среди иностранных писателей выделяет Г. Ибсена, Г. Гауптмана, Ф. Ницше, Г. Мопассана, среди русских - М. Горького, В. Короленко, А. Чехова, В. Вересаева, Л. Толстого, Л. Андреева. Но особенно почитаем им был Г. Успенский.
Когда у Троцкого появилась возможность сотрудничать в иркутской газете "Восточное обозрение", основанной ссыльными-народниками, он пишет "под Успенского". После нескольких публикаций ему повышают гонорар с 2 до 4 копеек за строку. Это был хороший приварок к семейному бюджету, если учесть, что в месяц Троцкий писал по 3-5 статей, объемом в 2-2,5 авторских листа.
В одном из его лучших очерков "Почтальоны и почтовые "чины" по Лене" в мельчайших деталях изображаются быт, условия работы, нравы почтово-телеграфных служащих. В результате получается картина, проникнутая неподдельным сочувствием и уважением к этим людям.
К тому времени Троцкий с семьей - у них родилась ещё дочь Нина переехал в Верхоленск. Отсюда в августе 1902 г. он решился на побег. Тогда это не было чем-то сверхъестественным. "Бегали" многие. Жена, несмотря на то, что оставалась с двумя маленькими дочерьми - младшей шел четвертый месяц, - поддержала его.