Важным видится вопрос о том, каков должен быть процессуальный статус лица, совершившего преступление и выступающего стороной примирения.
Так, согласно одной из позиций, уголовное дело можно прекратить примирением, только если преступник признан подозреваемым или обвиняемым[322]. Ученые, придерживающиеся противоположной точки зрения, отрицают необходимость наличия у виновного определенного уголовно-процессуального статуса. В частности, А. В. Ендольцева замечает: «Поскольку субъект преступления и потерпевший “появляются” в момент, когда совершено преступное деяние, т. е. вне зависимости оттого, будет ли лицо, совершившее преступление, привлечено к уголовной ответственности, то возможность примирения данных лиц и их право на примирение начинает существовать также с момента совершения преступления, вне зависимости от процедурных рамок уголовного процесса»[323].
Несмотря на кажущуюся простоту и условность данного вопроса, ответ на него следует искать в правовой природе института освобождения от уголовной ответственности.
Согласно традиционному подходу, освобождение от уголовной ответственности возможно только при наличии возможности привлечения к ней. Иными словами, освобождено от уголовной ответственности может быть только то лицо, которое совершило преступление. Однако здесь неясен сам момент освобождения: необходимо ли здесь признание лица виновным либо освобождение может состояться сразу после совершения преступления и примирения сторон?
Разрешая данный вопрос, Е. В. Давыдова, А. Г. Кибальник, И. Г. Соломоненко обращаются к анализу двух противоречивых аксиом правоведения. Первая, по их мнению, сводится к тому, что «материально-правовые основания освобождения от уголовной ответственности необходимы для реализации уголовной политики цивилизованного государства, а институт освобождения от уголовной ответственности является одним из ярких воплощений реализации принципа дифференциации самой уголовной ответственности в зависимости от характера самого преступления и личности самого преступника»[324].
Вторая аксиома заключается в том, что невозможно освободить лицо от уголовной ответственности за совершенное преступление, если оно юридически еще не признано виновным в совершении преступления.
Признавая правоту первой позиции, авторы полагают, что «освобождение от уголовной ответственности как форма ее реализации возможно в силу презумпции материального правоотношения уголовной ответственности, которая позволяет освободить лицо от вынесения отрицательной оценки его поведения в форме обвинительного приговора»[325].
На основании вышеизложенного они делают вывод, что для освобождения от уголовной ответственности достаточно того, чтобы сами стороны криминального конфликта договорились о возмещении вреда независимо от процессуальной стадии такого примирения.
С данной точкой зрения сложно согласиться. Возражение вызывает то обстоятельство, что авторы полностью игнорируют формальную процедуру освобождения от уголовной ответственности, выводя ее за рамки материальных правоотношений. Между тем только официальное признание факта примирения сторон может оградить институт освобождения от уголовной ответственности от всякого рода злоупотреблений со стороны потерпевшего и виновного. В пользу данного утверждения свидетельствует сам уголовный закон РФ, который относит примирение с потерпевшим к числу дискреционных оснований освобождения от уголовной ответственности.
Последовательно отстаивая позицию о необходимости оформления процессуального статуса сторон медиационных отношений, мы полагаем, что только при возбуждении уголовного дела и признании лица подозреваемым или обвиняемым можно говорить о примирении с потерпевшим в рамках правовой медиации.
Если же стороны договорились о примирении до стадии возбуждения уголовного дела, мы имеем дело с принципиально иным правовым институтом. В случае, когда совершенное преступником деяние относится к числу дел частного или частно-публичного обвинения, потерпевший просто отказывается от возбуждения уголовного дела. И отказ в этом случае не тождественен примирению, предусмотренному ст. 76 УК РФ.
Поскольку в настоящей работе примирение с потерпевшим исследуется нами с точки зрения медиационных отношений (отношений в рамках восстановительного правосудия[326]), рассмотрения требует статус третьей стороны правовой медиации – государства[327].
В настоящее время перечень органов, участвующих в медиационных отношениях, не является статичным и зависит как от подведомственности, так и от стадии уголовного процесса. С определенной долей условности можно выделить четыре группы таких государственных органов: органы дознания, органы следствия, прокурор и суд.
Органы дознания и предварительного следствия имеют практически одинаковые функции в процедуре освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим, при этом их действия в обязательном порядке контролируются прокурором.
Важно отметить, что для процедуры примирения с потерпевшим не имеет значения, какой орган непосредственно выступает в качестве дознавателя или ведет предварительное следствие. Более значимым является вопрос о том, каков характер его полномочий, если в деле отсутствует необходимая доказательственная база.
Как утверждают Л. Лобанова и Л. Лянго, «при осуществлении дознания мы имеем дело лишь с подозреваемым в преступлении, т. е. юридически значимые действия осуществляются в отсутствие доказательств, дающих основание для предъявления обвинения. Этот момент крайне важен, поскольку при освобождении от уголовной ответственности на досудебных стадиях, на первое место выходит “царица доказательств – признание преступника». [328]
Возникает вопрос: может ли дознаватель доверять показаниям обвиняемого, которые устраивают потерпевшего, или же он должен в надлежащей форме устанавливать истину по делу, а затем прекращать его в связи с состоявшимся примирением?
С одной стороны, дознаватель должен проверять истинность показаний, поскольку государство возлагает на него обязанность следить за тем, чтобы в примирении участвовали надлежащие лица; в противном случае отсутствуют основания примирения, и акт не имеет юридической силы. С другой, нет оснований обязывать правоприменителя вопреки пожеланиям подозреваемого и потерпевшего осуществлять дальнейшие проверки и собирать доказательства по делу.
В настоящее время этот вопрос получил однозначное разрешение в УПК РФ, который предусмотрел следующие гарантии законности процессуального решения:
– обязательность доказывания по уголовным делам обстоятельств, влияющих на освобождение от уголовной ответственности и наказания (п. 7 ч. 1 ст. 73 УПК РФ). В этой связи установления требует факт примирения, а также совершения одним лицом в отношении другого преступления;
– необходимость получения согласия прокурора при освобождении от уголовной ответственности лицом, осуществляющим дознание или предварительное расследование.
Как справедливо указывается в литературе, «такие функции прокурора относят вопрос об освобождении от уголовной ответственности к его компетенции. Однако следует отметить, что прокурор не вправе отказать в согласии на освобождение по мотивам нецелесообразности или отсутствия оснований для прекращения уголовного дела»[329].
Полагаем, что основная функция прокурора в примирении сводится к решению вопроса, соответствует ли основание прекращения дела его материалам и требованиям закона. Также прокурор проверяет соблюдение порядка прекращения уголовного дела и своевременность его прекращения.
В частности, изучая материалы дела, прекращенного дознавателем или следователем, прокурор должен установить следующее: событие преступления; его правильную квалификацию; факт совершения деяния обвиняемым; принадлежность преступления к категории небольшой или средней тяжести; факт действительного и добровольного примирения; решение вопроса о заглаживании вреда и его процессуальном оформлении.
Но действия прокурора в медиационных отношениях не исчерпываются контролем за следствием и дознанием. В соответствии с п. 16 ч. 2 ст. 37 УПК РФ, он имеет право самостоятельно освободить правонарушителя от уголовной ответственности в связи с его примирением с потерпевшим.
Участие судов в процедуре освобождения от уголовной ответственности с связи с примирением с потерпевшим заключается в том, что они информируют стороны о возможности примирения и в случае согласия последних прекращают уголовное дело.
Отдельного рассмотрения требуют условия освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим.
Статья 76 УК РФ выделяет в их числе следующие:
1) совершение преступления небольшой или средней тяжести;
2) совершение преступления впервые;
3) примирение сторон;
4) заглаживание виновным причиненного потерпевшему вреда.
Обратимся к анализу этих условий.
1. В соответствии со ст. 15 УК РФ преступлениями небольшой тяжести признаются умышленные или неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное УК РФ, не превышает двух лет лишения свободы, а преступлениями средней тяжести – умышленные и неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание не превышает пяти лет лишения свободы.
Включение в круг деяний, допускающих примирение, преступлений небольшой и средней тяжести удовлетворяет далеко не всех ученых и практиков. В литературе нередко обосновывается необходимость сужения или, напротив, расширения перечня деяний, по которым возможно примирение.