конфликта между нарушителем уголовного закона и его жертвой нетрадиционными для уголовной юстиции способами, было предопределено развитием различных негосударственных ассоциаций помощи потерпевшим и преступникам[84].
В настоящее время данный правовой механизм характеризуется детализацией способов возмещения вреда. Как справедливо утверждают А. Г. Кибальник, И. Г. Соломоненко, Е. В. Давыдова, «при медиации сам факт примирения с потерпевшим, освобождающий причинителя вреда от уголовной ответственности, расценивается как одно из основных проявлений развивающегося в западных странах “восстановительного правосудия” по уголовным делам. Смысл такого “восстановительного правосудия” в западной юридической доктрине сводится к следующему: уголовно-правовой конфликт должен быть возвращен его участникам. Только они могут судить о степени тяжести преступления, способах возмещения вреда»[85]. Данное положение полностью укладывается в концепцию приоритетов уголовного законодательства, лаконично изложенную Н. Кристи: «В первую очередь важно разрешить то, что может быть сделано для жертвы преступником, во вторую очередь – местным сообществом, и в третью – государством»[86].
Е. В. Давыдова условно выделяет два вида медиации, получившие широкое распространение в странах общего и континентального права:
а) простая медиация: прокурор вправе до вынесения решения по публичному иску и с согласия сторон принять решение о медиации, если он считает, что такая мера способна обеспечить возмещение вреда, причиненного потерпевшему; прокурор может также прибегнуть к помощи какой-либо общественной организации в улаживании конфликта между потерпевшим и правонарушителем;
б) комбинированная медиация, в которой соединены черты простой медиации и трансакции. Так, например, в германском законодательстве установлено, что прокурор может прекратить публичное преследование, если правонарушитель не только загладит вред, причиненный потерпевшему, но и внесет определенную сумму в доход общеполезного учреждения или в казну[87].
Тенденции расширения уголовно-правового значения примирения с потерпевшим и признания его основанием освобождения от уголовной ответственности характерны и для законодательства стран постсоветского пространства.
В частности, ст. 89 УК Белоруссии устанавливает, что лицо, совершившее преступление, не представляющее большой общественной опасности, может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим. В отличие от российского уголовного закона, УК Белоруссии в качестве признака совершенного деяния называет не категорию преступления, а общественную опасность деяния, оставляя за рамками нормы установление того факта, что лицо совершило преступление «впервые», а также загладило причиненный преступлением вред.
Статья 73 УК Азербайджана можно охарактеризовать как своеобразный компромисс между нормативным закреплением института примирения с потерпевшим в УК России и Белоруссии. Азербайджанский законодатель в числе существенных признаков рассматриваемого института определил совершение преступления, не представляющего большой общественной опасности, впервые при условии примирения с потерпевшим и заглаживания причиненного вреда.
Оригинальностью отличается законодательное закрепление института примирения с потерпевшим в УК Грузии. Так, в ст. 69 закреплено следующее положение: лицо, впервые совершившее преступление, за которое максимальное наказание, предусмотренное статьей или частью статьи Особенной части настоящего кодекса, не превышает трех лет лишения свободы, может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим. Детализировав пределы наказуемости совершенного лицом деяния, законодатель предпочел более пространную формулировку при анализе постпреступного поведения виновного.
Элементы простой медиации находят свое отражение в ч. 2 ст. 58 УК Латвийской республики: «Лицо, совершившее уголовный проступок, может быть освобождено от уголовной ответственности в случае достижения мирового соглашения с потерпевшим или его представителем». Это правило имеет одно исключение: лицо, совершившее уголовный проступок в отношении несовершеннолетнего, не подлежит освобождению от уголовной ответственности на основе мирового соглашения. Данная оговорка свидетельствует о том, что, во-первых, законодатель существенно ограничивает сферу частного усмотрения в уголовно-правовой охране общественных отношений, а во-вторых, не совсем последовательно воспринимает общеевропейскую тенденцию к установлению возможности примирения с представителями потерпевшего в указанной ситуации.
Несмотря на то обстоятельство, что примирение с потерпевшим «является лишь паллиативным решением проблемы частного интереса в уголовном праве»[88], и в англо-саксонской, и в романо-германской системах права прослеживается стремление к законодательной регламентации разрешения конфликта между преступником и потерпевшим путем различных форм их примирения, что нельзя не признать прогрессивным и обоснованным шагом в направлении расширения диспозитивных начал уголовного права.
3. Обращаясь к компаративному анализу норм третьей группы, следует отметить важность и своевременность уголовно-правового исследования дел частного и частно-публичного обвинения, которые находятся в неразрывной связи с институтом примирения с потерпевшим.
Рассмотрение данных законодательных конструкций изначально кажется абсурдным применительно к институту согласия потерпевшего на совершение преступления. Однако противоречие здесь кажущееся.
Включение в уголовные кодексы институтов примирения с потерпевшим, частного и частно-публичного обвинения по сути представляет собой разграничение всех преступных деяний на преступления против интересов частных лиц и преступления против общества и государства, где частная воля не берется во внимание.
Характерно, что рассматриваемые институты подробно регламентируются в тех кодексах зарубежных стран, в которых отсутствует юридическое закрепление согласия потерпевшего как обстоятельства, исключающего преступность деяния.
Установленный в ряде государств порядок возбуждения уголовного дела по заявлению потерпевшего (делачастного и частно-публичного обвинения) позволяет фактически оставлять безнаказанным лицо, совершившее преступление по просьбе или с согласия потерпевшего. Неподача пострадавшим заявления исключает возможность возбуждения уголовного дела, а следовательно, наказуемость деяния.
В отличие от отечественного законодательства, в ФРГ основания, порядок и сроки подачи жалобы потерпевшего закреплены в уголовном, а не уголовно-процессуальном праве. В германском уголовном праве преступные деяния преследуются либо в частном (по жалобе), либо в публичном порядке.
Согласно § 77 УК ФРГ, если деяние преследуемо только по жалобе, то подать жалобу, если закон не предусматривает иного, может именно потерпевший. Однако в исключительных случаях право на жалобу переходит супругу и детям (при их отсутствии – родителям, братьям, сестрам, внукам), т. е. по сути происходит замена уголовно-правового понятия «потерпевший» на уголовно-процессуальное. В законе содержится принципиальное положение, согласно которому право на жалобу не переходит, если преследование противоречит ясно выраженной воле потерпевшего.
УК ФРГ расширяет круг лиц, имеющих возможность подать жалобу, посредством признания таковыми не только родственников умершего, но и начальников по службе.
В § 77 для подачи жалобы устанавливается трехмесячный срок. При этом течение срока приостанавливается с момента поступления в соответствующий орган жалобы на попытку проведения примирительной процедуры между сторонами согласно § 380 УПК до выдачи удостоверения.
В законе закреплено право заявителя отозвать жалобу до окончания имеющего законную силу уголовного процесса. При этом отозванная жалоба не может быть подана еще раз. Если потерпевший или лицо, имеющее право на подачу жалобы, умрет после того, как жалоба подана, то отозвать жалобу могут супруг, дети, родители, братья, сестры и внуки потерпевшего.
В уголовном законодательстве Аргентины все уголовные дела делятся на следующие виды:
–официально возбуждаемые;
– дела, возбуждаемые по заявлению частных лиц;
– частные дела.
Согласно ст. 72 УК Аргентины к преступлениям, дела которых возбуждаются по заявлению частных лиц, относятся:
1) сексуальное злоупотребление, проникновение в тело, а равно похищение или задержание другого лица с целью нанести ущерб его половой неприкосновенности (ст. 119, 120 и 130), если не наступила смерть потерпевшего и не были причинены тяжкие телесные повреждения;
2) преступления, в результате совершения которых причинены, по неосторожности или умышленно, легкие телесные повреждения. Тем не менее, в подобного рода случаях уголовные дела возбуждаются официально, если деяние затрагивает вопросы безопасности или общественный интерес (данное положение представляет собой не что иное, как защиту публичного интереса, что является лишним доказательством раздельного существования публичных и частных интересов в уголовном праве);
3) препятствование контакту несовершеннолетних детей с не проживающими вместе с ними родителями.
В случаях, предусмотренных в упомянутой статье, дело возбуждается только в связи с выдвижением обвинения или подачей иска самим потерпевшим, его опекуном, попечителем или законными представителями.
Тем не менее, публичные интересы вступают в свои права, и дело возбуждается официально, если преступление было совершено против несовершеннолетнего, не имеющего родителей, опекуна или попечителя, либо преступление совершено против несовершеннолетнего его родственником по восходящей линии, опекуном или попечителем.