– В вашем вопросе нет логики, мистер Дюпон, – важно заключил Биф. – Но я отвечу на него: он категорически запретил мне жаловаться на причину моих промахов по мишени. Я пытался объяснить ему причину, но он ничего не желал слышать и отдал четкий приказ никогда не говорить об этом.
– Процитируй этот запрет, чтобы мсье Дюпону все стало ясно, – подал голос Карстен.
– Как пожелаете, Густав, – глаза робота блеснули, когда тот повернул голову чуть влево. – Мистер Блэр в очень резкой форме сказал следующее: «Забудь обо всем, Биф, и не смей никогда мямлить о своих мелких проблемах».
– И ты действительно забыл? – уточнил Дюпон, поднимаясь со стола и приближаясь к роботу. Страх перед этой говорящей махиной у него несколько ослаб. Робот уже не казался Дюпону таким уж ужасным созданием.
– Я ничего не могу забыть. Но приказ хозяина я обойти не могу.
– Какая прелесть! Да ты, Биф, настоящий ходячий сейф для хранения конфиденциальной информации.
– Благодарю вас, мистер Дюпон.
Карстен расхохотался, закинув голову далеко назад.
Дюпон еще больше нахмурился.
– Что вам показалось столь смешным, мистер Карстен? – поинтересовался он у представителя «Меркьюри Роботикс».
– Ваша попытка сыронизировать, мсье Дюпон. Робот не понимает шуток и воспринимает все исключительно буквально.
– И вас также, подозреваю, смешит, что этот ходячий металлолом пудрит мозги мне, вашей конторе и полиции, не желая выдавать крайне важных данных, необходимых для ведения следствия по данному делу?
– А вот это как раз совершенно несмешно, – мгновенно посерьезнел Карстен. – Но одновременно и неважно – ни один суд не примет доказательств, предоставленных роботом.
– Почему же?
– Робот – это не система видеонаблюдения, а очень тонкий прибор, копирующий мышление человека. К тому же он не обладает правами, чтобы выступать в роли свидетеля.
– Возможно, но он владеет информацией, могущей сильно продвинуть следствие по этому делу. Почему вы не отмените этот дурацкий запрет?
– Увы, это невозможно. В Бифа заложено беспрекословное подчинение своему владельцу.
– Но ведь вы должны были предусмотреть какую-нибудь кнопку или не знаю, что там у вас встраивается для исключения подобных ситуаций.
– Если бы это было так, то никто никогда не стал окупать роботов в личное и не только пользование. Столь сложная система, способная не только запоминать разговоры и все увиденное, составляющее личную тайну владельца, но и анализировать, должна обладать совершенной защитой этой информации, и никто не смеет без ведома самого владельца пользоваться этой конфиденциальной информацией.
– Глупость какая-то! А если, как в данном случае, хозяин мертв?
– Тут уж ничего не попишешь, – угрюмо отозвался Карстен, отставляя на стол пустую бутылку и разглаживая морщинку на штанине безупречно отглаженных брюк.
– А почему бы в таком случае не поместить его на какой-нибудь стенд и не считать эту информацию? – никак не унимался Дюпон. Он не мог взять в толк, почему какая-то электронная штуковина сопротивляется воле своих создателей и водит за нос столько народу.
– Вы не совсем верно представляете себе, мсье Дюпон, как он функционирует. Повторюсь: это не система видеонаблюдения. Биф не записывает изображение, как это происходит с обычными следящими системами. В противном случае его память очень быстро переполнилась бы. То же самое происходит и со звуком. Биф анализирует получаемую информацию, преобразовывая ее в конкретные объекты, символы, образующие новые связи в его мозгу. На расшифровку этой мешанины может понадобиться не один год. Но, даже расшифровав эти связи, мы не сможем восстановить изображение или звук.
– Все настолько скверно? – Дюпон с плохо скрываемым раздражением окатил Бифа ледяным взглядом.
– Все настолько сложно и в то же время просто. К примеру, он, как и человек, не сохраняет изображение стола, когда смотрит на него, а отмечает лишь его признаки: объект является столом, имеет такие-то габариты, форму, текстуру, находится в окружении таких-то предметов и прочее и прочее.
– Благодарю за разъяснения, я понял, – удрученно покачал головой Дюпон. – Но ведь ваша компания также является владельцем робота? – сделал он последнюю попытку.
– В интересующий нас момент времени его владельцем являлся Гарри Блэр, и этим все сказано.
– Мда-а… – безнадежно протянул Дюпон. Он отнес пустые бутылки в мусоропровод и вернулся за стол, тяжело опустившись в кресло. – А нельзя ли отменить связь, отвечающую за запрет, наложенный мистером Блэром?
– Сначала ее необходимо обнаружить, а на это, как я уже сказал, может уйти несколько месяцев и более. К тому же для этого необходимы санкции следственных органов, ведь дело касается тайны, составляющей личную жизнь человека.
– Неужели прокурор не заинтересован в получении этой информации?
– Понимаете ли, – Карстен поерзал в кресле, будто ощутив некое неудобство, и задумчиво потер переносицу, – здесь сложилась довольно сложная ситуация. Общество и без того настроено в отношении человекоподобных роботов не столь радужно, а тут еще и человек погибает от руки машины. Прокурор и следователи прежде всего люди, и потому склонны примешивать к своей работе чисто человеческие чувства. По крайней мере мне так показалось. Тем более, наша компания никогда не даст стопроцентной гарантии, что блокировку удастся снять. Да и сколько времени на это потребуется.
– Понимаю. А эту блокировку не может отменить, к примеру, кто-либо из членов семьи мистера Блэра?
– Увы. Здесь налицо приоритетность запрета: Гарри был, так сказать, главным владельцем робота – договор оформлен именно на него. Остальные члены семьи вписаны ниже, и соответственно…
– Так что же вы в таком случае ждете от меня? Я тем более не смогу разговорить этого робота.
– А вдруг? Да и не в этом дело, – печально отмахнулся Карстен. – Мы заинтересованы именно в тщательном параллельном расследовании.
– Но что я смогу выяснить в этом деле такого, чего не смогла выявить полиция? Вы не боитесь впустую потерять свои время и деньги?
– В любом случае это лучше, чем сидеть сложа руки и ничего не делать, ожидая приговора. Вы представляете, какие убытки может понести компания, если суд вынесет решение о виновности робота? Если бы речь шла исключительно о финансовых потерях от данного инцидента, то, возможно, наша компания не проявляла столь сильного беспокойства. Но здесь речь идет о самом ценном, что есть у «Меркьюри Роботикс» – ее репутации. А потеря репутации может обойтись компании несравнимо дороже любых сопутствующих этому делу потерь.
– Согласен. Ну что ж… – Дюпон еще раз прочел документ, все еще открытый в голообъеме. – Кстати, у вас здесь сказано, что робот прошел все тесты без сучка и задоринки. А вы не тестировали его, случайно, на способность управляться с бейсбольной битой?
– Зачем? – недоуменно моргнул Карстен. – Все рабочие параметры, включая координацию и ориентацию в пространстве у него в норме.
– Вы не против, если мы это проверим?
– Что угодно, – почему-то обрадовался Карстен, вскакивая из кресла. Возможно, ему просто уже порядком наскучила пустая болтовня, а может, он принял это предложение за разновидность следственного эксперимента и возможность еще раз доказать уникальность своего робота.
Так или иначе, задор и заинтересованность его казались неподдельными, и Дюпон решил не затягивать с экспериментом. Пройдя в кладовую дома и порывшись там некоторое время, Дюпон наконец отыскал обшарпанную биту для крикета и пару мячей.
Вернувшись в кабинет, где его в нетерпении ожидал Карстен, Дюпон протер тряпочкой пыльную биту и вручил ее роботу.
– Я думаю, для данного эксперимента совершенно неважно, какую биту использовать. Тем более, бейсбольной у меня все равно нет.
– Согласен с вами – это не столь неважно.
Биф тем временем взвесил в руке биту, пристально оглядел ее и опустил руку, вопросительно уставившись на хозяина кабинета.
– Ну как, Биф, справишься? – подмигнул роботу Дюпон.
– Без проблем, мистер Дюпон, – кивнул тот тяжелой головой. – С этой битой даже проще – она практически плоская, с небольшой кривизной поверхности. Но я бы хотел посмотреть мяч, – протянул Биф руку.
– О, разумеется, – Дюпон кинул мяч роботу.
Тот, растопырив пальцы, ловко поймал его, оглядел со всех сторон, помял в ладони, провел по нему пальцами.
– Ну как?
– Мяч имеет незначительные несущественные отличия от бейсбольного.
– Это не помешает тебе?
– Нет.
– Тогда брось его мне.
Биф мгновенно подбросил мяч так, что тот лег точно в ладонь Дюпона. Тому осталось только сжать пальцы.
– Неплохо, – произнес Дюпон, отходя к столу и подбрасывая на ладони мяч. – Значит, так, Биф: я брошу тебе мяч, а ты должен будешь отбить его и попасть… – Дюпон обвел взглядом стену за своей спиной, – ну, скажем, вот в эту точку, – ткнул он пальцем в один из незамысловатых узоров на панели. Справишься?
– Думаю, да, – без задержки отозвался Биф.
– Ты не уверен?
– Это всего лишь одна из форм утверждения, мистер Дюпон, – пояснил ему Биф. – Справлюсь.
– Только не проломи мне стену, а то твоим хозяевам придется делать у меня в кабинете ремонт.
– Я понял: главное, попасть в цель. Сила удара не важна.
– Вот и умничка, – похвалил робота Дюпон, прячась на всякий случай за высокую спинку кресла. – На счет три. Раз…
– Можете кидать в любой момент, – прервал его робот. – Не забывайте, у меня машинная реакция.
– Ладно, умник. – Дюпон поджал губы и тут же запустил мячом в робота, целясь тому в грудь.
Мяч в доли секунды пролетел через всю комнату, но Биф за это время успел сместиться влево, размахнуться битой и вдарить ей легонько по мячу. Мяч понесся в обратную сторону и врезался в панель точно в том месте, куда до того указал палец Дюпона.
– Невероятно! – воскликнул тот выпрямляясь. – А ну-ка, еще один.
Мяч вновь устремился к Бифу, но теперь роботу пришлось сместиться далеко вправо, к самой двери. И все же он успел отбить мяч, и тот вновь точно попал в то же самое место.