– Уверяю вас: он сама невинность.
– Мда… – пригладил свою небогатую шевелюру О’Коннор. – Невинность… Так что же ты хотел узнать, Патрис?
– Мне неловко отнимать ваше время, – начал было Дюпон с извинений, но комиссар его прервал.
– Обойдемся без пустопорожней болтовни. Мы же друзья, не так ли?
– Я надеюсь, – изобразил на лице кривую улыбку Дюпон.
– Тебя интересует, что нам удалось установить по делу, касающемуся этого истукана, – фраза прозвучала скорее как утверждение, нежели вопрос.
– В точку, комиссар!
– Не паясничай, – поморщился О’Коннор. – Ну что ж, ты несколько раз помог мне, отчего же мне не помочь тебе. Тем более, здесь все однозначно, и дело вскоре будет передано в суд, – комиссар немного помолчал, собираясь с мыслями и глядя в стол перед собой. – В общем, не знаю, зачем «Меркьюри Роботикс» понадобилось впутывать в это дело тебя…
– Возможно, у них есть сомнения, – вставил Дюпон.
– Да знаю я все их сомнения. – Комиссар звучно поскреб заросший щетиной подбородок и откинулся на спинку кресла. – Кому хочется отвечать за убийство? Но здесь действительно все налицо: робот прилюдно убивает человека. Есть свидетели и улики, и одного этого достаточно, чтобы послать ко всем чертям эти их великие Законы.
– Вы имеете в виду три Закона Робототехники?
– Именно, сынок! Вот, взгляни сам, – О’Коннор протянул руку к голообъему консоли, быстро произвел нужные пассы, отыскав папку с делом Бифа, и развернул одну из фотографий.
На фотоснимке была запечатлена бейсбольная бита с номерком, временем и местом съемки. Почти на самом краю биты имелось красное пятно, с налипшими на нем волосками.
– Впечатляет, не правда ли? – произнес О’Коннор и вывел заключение экспертизы. – Кровь и волосы принадлежат убитому, на рукоятке обнаружены остатки резины, покрывающей пальцы робота. А вот показания соседа, который был невольным свидетелем случившегося.
В голообъеме возник документ.
Дюпон наскоро пробежал глазами текст опроса свидетеля Алана Сандерса, проживающего по соседству.
Сандерс сгребал листву на своем участке, когда все и произошло. Показания полностью совпадали с теми, что ему предоставил Карстен вкупе с прочими документами. Сомнений быть не могло: робот действительно нанес удар битой по голове своему хозяину.
Дюпон нахмурился, по привычке принявшись дергать нижнюю губу.
– Что скажешь? – поинтересовался О’Коннор, сворачивая документы.
– Все это, разумеется, так, но должна же быть какая-то объективная причина, почему робот нанес удар человеку. Я лично убедился, что Биф не мог допустить подобного по собственному желанию.
– Кто может наверняка поручиться, что творится в его электронном котелке. Но, честно говоря, я на его месте давно бы прихлопнул этого Блэра – отвратительная личность, смею заметить.
– Да? И в чем же это выражалось?
– Как тебе сказать. – О’Коннор пошевелился в кресле, облокотившись на левый подлокотник. – Скандальный и шумный тип, а если уж примет на грудь… Соседи от него не в восторге. В доме у них постоянные скандалы, особенно с сыном. Кстати, сын неродной. Блэр женился на его матери три года назад, и не дает проходу мальчишке.
– Занятно, – повел головой Дюпон.
– Но для тебя совершенно бесперспективно, – выставил указательный палец О’Коннор.
– Почему?
– У них принципиальные разногласия на почве восприятия объективной реальности, – усмехнулся О’Коннор.
– Это как? – недоуменно уставился на комиссара Дюпон.
– Очень просто: Блэр убежденный последователь теории плоской Земли.
– Это шутка?
– Если бы. А мальчишка увлекается чем-то в этом роде, только в научном русле – я специально не вникал. Мало того, папаша Блэр считает все эти его занятия бесовским наваждением, так еще и несет немалые расходы на оборудование и прочее – у мальчишки в комнате целая физическая лаборатория.
– Любопытно. А мать? Как она реагирует на все происходящее?
– У меня сложилось впечатление, что ей на наплевать, лишь бы ее не трогали. Вялая нерешительная натура, любит скотч и тряпки и не любит работать.
– Теперь-то ей уж точно придется завязать с красивой беззаботной жизнью и позаботиться самой о своем благосостоянии.
– Совсем необязательно. У Блэра остались приличные накопления и уйма акций. Плюс надежда, что «Меркьюри Роботикс» отвалит приличную компенсацию по потере кормильца.
– Это она так сказала?
– Это я так считаю, – пожевал губами О’Коннор. – А дамочка за все то время, что я провел у них в доме, сказала не более трех слов, но при этом успела трижды приложиться к бутылке.
– Может, у нее шок? – предположил Дюпон.
– Отупение у нее, а не шок. Я этот шок в каждом баре, на каждом углу вижу, причем каждый божий день. Мда…
– А сын?
– А что сын? Делает вид, будто ему до смерти жаль отчима, даже слезу пытался выдавить, но я-то вижу его насквозь. Да и понимаю по-своему, разумеется.
– Он был дома, когда все это произошло?
– Нет, он возвращался домой из школы, а на подходе к дому увидел толпу возле своего дома и услышал крики матери.
– Я слышал, мистера Блэра отвлек телефонный звонок.
– Все именно так, – подтвердил его слова О’Коннор. – Ему звонил сын. Мы прослушали запись – ничего особенно, обычный бытовой разговор.
– Можно полюбопытствовать?
О’Коннор, не говоря ни слова, быстро отыскал аудиофайл и ткнул в него пальцем, затем вновь расслабленно откинулся назад и закрыл глаза. В комнате раздался резкий голос:
«Слушаю!»
«Отец?» – ответил высокий мальчишеский голос.
«А, это ты, Майкл. Что-нибудь случилось?» – в голосе Гарри Блэра проскальзывали нотки раздражения.
«Я немного задержусь, загляну в магазин, ладно? Кое-что прикупить хочу для одного опыта и…»
«Слушай, я сейчас занят, я… – щелчок, удар. – Вот черт! Ты, тупая железяка! Куда ты отбиваешь? Цель перед тобой!.. Чего ржешь, придурок! Занимайся своим делом и не лезь в мои. Сил моих больше нет! Нет, это я не тебе, Майкл. Что?»
– Это он соседу, – пояснил, не открывая глаз, О’Коннор.
«Я спросил: что там у тебя? Проблемы с мамой?»
«При чем здесь мать! Этот болван не может даже просчитать толком траекторию. Что?»
«Биф, я спрашиваю? С чего бы это?»
«Не знаю, как и почему, но он словно отупел сегодня. Криворукая консервная банка! Что с тобой творится? Или ты мне это назло делаешь?»
«Нет, Гарри. Причина в том…» – Дюпон узнал голос робота.
«Забудь обо всем, Биф, и не смей никогда мямлить о своих мелких проблемах! Соберись, черт тебя подери!»
«Слушаюсь».
«Майкл, давай, мне некогда! Потом поговорим, а то эта бестолочь… А!..» – послышался глухой удар, глухой звук упавшего тела и наступила тишина. Запись прервалась.
– Однако! – протянул Дюпон.
– Вот именно, – поддакнул, раскрывая глаза, О’Коннор. – Как видишь, все довольно прозрачно. Блэр вывел из себя робота, а тот, улучив подходящий момент, огрел его по башке битой.
– Я этого не делал, – прогудел из угла Биф. – Этого вообще не должно было случиться.
– Старая песня, – отмахнулся от него О’Коннор. – К тому же, как я понял, ты, несчастная железяка, пытаешься выкрутиться, умалчивая о событиях того дня, но и без этого ясно, как все произошло.
– Я не умалчиваю, а не могу рассказать, – упорно и с поразительным терпением продолжал настаивать на своем робот. – И я не хотел убивать его. Не мог этого сделать.
– Прости, но у меня нет ни времени, ни желания препираться с тобой. Я верю исключительно фактам, а факты говорят об обратном: ты специально или случайно, но все же укокошил своего хозяина. И стороннего умысла тут не пришьешь, если ты, разумеется, не на радиоуправлении.
– У меня нет модуля удаленного управления, – отверг подозрения О’Коннора Биф.
– В таком случае вина ложится исключительно на тебя, вернее, на контору, выпустившую тебя. Или ты не согласен со мной?
– Простите, но этот вопрос вне моей компетенции.
– Слава богу, пока еще нет, – хмыкнул О’Коннор.
Робот продолжал бесстрастно взирать на комиссара. Дюпону почудилась в его пристальном взгляде некая угроза, но, скорее всего, это была игра воображения. Биф, похоже, не желал ввязываться в пустую полемику и решил отмолчаться.
– Значит, вы убеждены, что вся проблема в роботе?
– На все сто, – безапелляционно заявил О’Коннор. – Ты только посмотри на его хитрую рожу: все знаю, но не скажу.
– Может, он действительно не может сказать, поскольку на эту информацию был наложен запрет.
– Чушь все это, сынок, – легонько хлопнул ладонью по столу комиссар. – Железка – она и есть железка. Фирма хочет прикрыть себе зад – вот чем она занимается, нанимая тебя.
– Не совсем понял вашу мысль, – честно признался Дюпон.
– Устроить шумиху на пустом месте.
– Непохоже, хотя, как знать, – не стал спорить с О’Коннором Дюпон, поднимаясь со стула. – Что ж, спасибо за информацию. Вы мне очень помогли.
– Надеюсь, – улыбнулся тот, тоже поднимаясь из-за стола. – Но, если честно, не представляю чем.
Они пожали друг другу руки, и Дюпон покинул уютный тихий кабинет комиссара, обдумывая увиденное и услышанное.
– А что, Биф, – спросил Дюпон, когда они вышли на улицу, свернув за угол Скотленд-Ярда и направляясь к стоянке авиеток, – в семье Блэров действительно было шумно, или комиссар это придумывает?
– Он прав, Патрис. Частые скандалы действительно имели место, но я не могу передать их содержание вам.
– Я понимаю. А все же? Ты можешь хотя бы описать этих людей, пока мы ждем нашу авиетку?
– Это я могу сделать, – снисходительно сказал Биф. – Гарри довольно вспыльчив, часто неуравновешен, запросто выходит из себя по малейшему поводу. Его раздражает любое неповиновение ему или несогласие с его мнением. Хотя, надо признать, эта его теория плоской Земли меня поставила в тупик. Поначалу я думал, он так шутит, но частые скандалы с Дэвидом на эту тему убедили меня в обратном.