— Это вас, сэр! — сказала она, — междугородная.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Я прошел в бюро и взял трубку. Я сказал телефонистке, что разговор будет оплачен, и почти сразу же услышал голос Лейна:
— Мистер Чэтэм?
— Да, как дела?
— Неплохо. Вот что я смог собрать с тех пор, как вы позвонили. Правда, в основном это мог бы собрать всякий, кто следил за следствием в ноябре прошлого года. Полное имя Стрейдера — Альберт Джоралд Стрейдер, на момент смерти ему было тридцать пять лет, и если дать ему наикратчайшую характеристику, то самым подходящим будет “потаскун”. Или “дамский угодник”. Только последнее определение сейчас не в моде.
Тем не менее, это не мошенник, не “темная лошадка”. Насколько полиции удалось установить, в прошлом он к суду не привлекался и судимостей не имел. Было, правда, несколько мелких нарушений: случайная драчка, езда на машине в пьяном виде, но это все было тщательно рассмотрено во время следствия. Со стороны ФБР тоже никаких претензий. Я понял: вас больше всего интересует, что он делал в этом городке; мне кажется, никакого криминала, если не считать преступлением внебрачную связь. Общее мнение склонялось к тому, что почти наверняка он бывал там из–за женщины. Возможно, замужней.
— Какой он был из себя?
— Довольно крупный малый атлетического сложения, хорошо сохранившийся. Играл в футбол в военной школе, где учился. Красивый — этакий “Красавчик Джо” — темные волосы, оливковый цвет лица, серые глаза, и к тому же знал толк в вещах и умел одеваться.
Женщины — или по крайней мере определенный тип женщин — сверхчувствительных, скучающих и беспокойных — сходили от него с ума. И, скажем прямо, женщины такого толка обычно знают, что им нужно, так что ему, должно быть, иногда перепадало.
Он служил агентом в торговой фирме. Не особенно преуспевал. Казалось бы, все должно быть наоборот — с его–то внешностью и общительностью — но, вероятно, в таких делах требовалось еще что–то, чего у него не было — может быть, просто интерес к делу. Начиная с июля и до того момента, когда он был убит, он продавал или пытался продавать земельные участки. Работал на компанию “Уэлс и Меррит”, которая находится в северо–восточной части города: продажа домов, сдача в аренду и тому подобное. Жил неподалеку от Северо—Восточной 61–й улицы.
— А как давно он околачивался в Майами?
— Периодически появлялся с 1945 года, когда демобилизовался из флота. Появлялся наездами, и полной картины здесь нет. В тот же период жил некоторое время в Новом Орлеане. Но обычно возвращался в Майами. Вот тут у меня некоторые записи…
— Минутку, я найду на чем записать, — сказал я и, вынув из стола лист бумаги, приготовил ручку. — Пожалуйста, я готов.
— О’кей! Вырос в маленьком городке на севере Луизианы. Отец был адвокатом, а позднее областным судьей. И мать, и отец к моменту его убийства уже умерли, и из всех родственников в живых оставалась лишь сестра — замужняя, на три года старше его. Она живет в Луизиане, в Уайтсборо. Она была единственным человеком, который приехал забрать его труп и похоронить.
Видимо, Стрейдер не был из породы “диких”, просто от него было мало толку. Вероятно, у него на уме были одни женщины. Он ухитрился пройти 4 года военной школы в Пенсильвании, но дальше не продвинулся — слабые оценки В 1942 году попал на флот, а потом — в школу электроники, думаю, на “Остров сокровищ” в Сан—Франциско, откуда в конце войны вышел радистом.
— Он случайно не служил на подводных лодках?
— Нет. Согласно его послужному списку, в 1946 году был диктором на маленькой радиостанции здесь, в Майами Проработал год. Большая часть 1948 года — пустые страницы. Насколько я знаю, в ту зиму он связался с одной ловкой девицей, владелицей беговых лошадей. Потом, примерно в 1950 году, продавал легковые машины. Следующие два года работал в Майами в грех или четырех фирмах Осенью 1953 года стал агентом по продаже звуковых киноустановок для церквей и школ, с выездами во Флориду и в южны районы Алабамы и Джорджии. Как всегда, моря он не поджег и через шесть месяцев ушел с этой работы… или его ушли. Далее — опять пустая страница, и мы находим его осенью 54 года в Майами, где он снова продает машины. Затем в 55–м и примерно до половины 56–го он работает в компании “Электроника” с основной базой в Орландо. Не знаю, чем торговал на этот раз — возможно, снова киноустановками. Когда эта работа кончилась — ему удалось сдать экзамен на должность агента по продаже недвижимости. Вот тогда–то он и стал работать на фирму “Уэлс и Мерриг”, о которой я упомянул вначале Так что, видите, он — настоящий летун и бродяга. Думаю, что он получал подачки от женщин.
— Есть какие–нибудь данные о его знакомстве с семейством Лэнгстонов? — спросил я.
— Никаких, хотя Лэнгстоны тоже были одно время в Майами. Понимаете, они жили в разных мирах: Лэнгстон — довольно видная фирма. Во всяком случав был, пока не разорился, а Стрейдер — жалкий человечек, который не мог войти в общество.
— А что вы можете сказать относительно первой миссис Лэнгстон?
— Практически ничего Вы думаете, что тут могло что–нибудь быть, поскольку она тоже любительница веселой жизни, особенно после развода, когда получила кучу денег? Тем не менее никакой связи между ними не обнаружено. А полиция, поверьте мне, очень старалась хоть что–нибудь откопать. Не забывайте: Майами — видное место. И, разумеется, основное внимание сосредоточилось на второй миссис Лэнгстон, ныне вдове. И причины понятны. Вернее, бросаются в глаза. Ведь Стрейдер поехал на встречу с женщиной, предположительно замужней, а дело кончилось убийством Стрейдера и Лэнгстона, причем установлено, что в тот момент, когда Стрейдер пытался отделаться от трупа, с ним была женщина… Это было семь месяцев назад, а местная полиция до сих пор не имеет еще самого важного доказательства: что Стрейдер и эта женщина когда–то встречались. Вторая миссис Лэнгстон не его поля ягода. Она была медиком–лаборантом, жила на зарплату и не бегала вместе с веселой денежной толпой. Думается, что и Лэнгстона она встретила впервые, лишь когда ставила эти присоски с проводами, чтобы сделать кардиограмму.
— О’кей! — сказал я. — Пока ничего плохого вы мне не сообщили. Полагаю, что полиция уже отказалась от мысли, что Стрейдер был нанят для совершения убийства?
— Конечно! Во–первых, они не смогли найти никого, кто хотел бы убрать Лэнгстона. Страховку получила его двенадцатилетияя дочь. Молодое поколение дает нынче какой–то процент профессиональных убийств. Но здесь не тот случай. Девчонка очень любила своего отца.
В деловых кругах у Лэнгстона не было врагов. Он не гнался ни за богатством, ни за положением в обществе. Правда, между ним и его первой женой отношения были плохие, но она все равно ничего бы не выигрывала от его смерти — она уже развелась, получила значительную часть денег и кубинского актера, за которым гонялась… Но даже если кому–нибудь понадобилось убрать Лэнгстона, то почему он в качестве наемного убийцы выбрал Стрейдера? Преступником он не был, а кто же начинает свою преступную жизнь как наемный убийца? Этим обычно кончают, но никак не начинают. И еще вопрос: каким образом Лэнгстон был убит? Ударом по голове? Это слишком хлопотно для профессионала… Нет, эта версия была мертва еще до того, как ее отвергли официально.
— Еще что–нибудь?
— Откровенно говоря, нет. На данный момент это практически все. Что ни говори, а все время возвращаешься к тому, что Стрейдер поехал туда просто чтобы встретиться с какой–то женщиной. Если бы он поехал туда по делам фирмы, то человек, с которым он должен был встретиться, непременно сообщил бы об этом. Однако ничего подобного не случилось. За два месяца он съездил туда три раза, а ведь в оба конца это тысяча миль. Никакой бизнес не заставил бы Стрейдера совершить такое путешествие.
— О’кей! — сказал я. — В данный момент я не вижу за что зацепиться. Постарайтесь разузнать о нем еще что–нибудь. Может быть, вам удастся заполнить эти пустые страницы его жизни? Посмотрите, сколько у него было женщин, и где они сейчас. Я понял так, что в его квартире не найдено никаких писем, но, может быть, были зарегистрированы его междугородные разговоры по телефону?
— Верно, писем не было. Два разговора были, оба перед отъездом, по телефону–автомату.
— Хитрый был парень! — сказал я. — Ну, ладно, позвоните завтра, если что–нибудь выясните.
Я вернулся в спальню. Миссис Лэнгстон сидела на кровати, обхватив колени руками.
— Вы что–нибудь ели? — спросил я.
— Нет. Я ведь проснулась всего каких–нибудь полчаса назад.
— Как вы смотрите на то, чтобы вместе пообедать?
Она улыбнулась:
— Я думала, вы собираетесь продержать меня в постели.
— Нет… Вы любите бифштексы? Это единственное, что я умею готовить.
— Бифштексы — это хорошо. Но вам не нужно ничего готовить. Это могу сделать я или Джози.
— Отдыхайте. А Джози получит свободный вечер. Я хочу с вами поговорить…
Я сел в машину и поехал в город. Купил два бифштекса, фрукты, несколько французских булочек, джин, вермут и бутылку бургундского. Вернувшись в мотель, я побрился, переоделся — причем надел рубашку с длинными рукавами, чтобы скрыть повязку на левой руке.
Заказанные мною лекарства все еще находились в машине. Я отнес их в бюро. Джози как раз собиралась уходить.
— Постарайтесь вернуться до полуночи, — сказал я. — Я хочу, чтобы вы постелили себе в соседней комнате и провели там эту ночь. Миссис Лэнгстон чувствует себя намного лучше, чем я ожидал, но лишняя предосторожность не помешает.
— Хорошо, сэр, — сказала она и ушла.
Я отправился на кухню и приготовил все, что нужно, чтобы зажарить бифштексы. Там же я обнаружил, что Джози начистила немного картофеля. Я открыл джин и вермут, и когда смешивал коктейли, в коридоре послышались шаги, и в дверях показалась Джорджия Лэнгстон. На ней были домашние туфли и голубой халат, накинутый поверх синей пижамы. Губы ее были слегка подкрашены, волосы причесаны. Их рыжевато–темный блеск контрастировал с бледностью лица и серыми глазами. Мне почему–то подумалось, что Стрейдер мог бы проехать и более 500 миль, чтобы попасть на свидание с этой женщиной. Только она никогда бы не удостоила его чести принять у себя.