— Это совсем другое дело, но ведь Индия — страна пуританская, и даже поцелуй на людях считается вызовом. Индийская цензура фильмов позволяет на экране не больше, чем рукопожатие.
Каул ударил себя по бедру альбомом в кожаном переплете.
— И эта же комиссия пропускает явную чувственность английских и американских фильмов. Создается впечатление, что в Индии существует две нормы. Возьмем, к примеру, инфляцию. Разве рупия не была обесценена, чтобы привлечь иностранный капитал?
— Не будь так суров с собственной страной, Дж.К. В конце концов, бедность в Индии стала поговоркой. Мы в Америке неплохо информированы, господин Сингх, и согласны оказать помощь в подъеме жизненного уровня.
— Мы завлечем миллионеров из западного мира и заставим их оставить в этой стране значительную часть состояния, — перебил Каул. — У Ф.Б. и у меня большие планы. Создать восточный Монте Карло!
— Еще по рюмочке, Дж.К.
— Откупоривай!
Буттонхол достал вторую бутылку виски.
— Удачи!
— Удачи!
— Взаимно! — улыбнулся Сингх.
Было уже около пяти, когда они сошли с поезда в Вир Пуре.
Автобус с запущенным двигателем ждал перед зданием вокзала.
Задняя часть автобуса считалась вторым классом, И там размещались крестьяне. Старушка наклонилась над корзиной с курами, которые звонко кудахтали. Возле нее оборванный мальчишка жевал сухую лепешку и закусывал квашенным манго. В углу с закрытыми глазами перебирал четки лысый белобородый старик.
— Хелло, друзья, — поприветствовал всех Буттонхол.
Шофер нажал резиновую грушу, и две вороны взлетели с откидного верха автомобиля. Задняя дверь машины с шумом захлопнулась. Появился помощник водителя, тощий паренек лет двадцати с длинными волосами.
— Готово! — крикнул он. — Поехали!
Автобус вошел в яблочную аллею. Буттонхол отвернулся от окна.
— Почему у каждого сикха в имени «Сингх»?
— «Сингх» означает лев. Подразумевается, что носитель этого имени храбр, как лев.
— Меня интересуют религии. Вы не объясните, что такое сикхизм?
— Сейчас это самостоятельная религия, основанная в XV-м веке Гуру Нанаком. — Гуру — это значит учитель. Он хотел объединить индусов с мусульманами в монотеистическом учении, которое не признавало бы ни почитание икон, ни системы каст…
Опираясь головой о спинку кресла, Буттонхол похрапывал.
Сингх наблюдал, как постепенно сгущаются сумерки, как на западе небо становится красным и на отдаленном берегу сверкает роща персиков. Вдруг автобус кашлянул, охнул и со скрипом остановился.
— Ух! — произнес Буттонхол, открывая глаза и резко поднимая голову. — Что там случилось?!
— Неисправность в моторе. Ничего страшного, хазоор.
— Будь спокоен, Ф.Б., — сказал Каул. — В Акаше дадим телеграмму.
Это предложение вроде бы успокоило Буттонхола.
— А что значит «хазоор», господин Сингх?
— Это формула уважения.
— А вы умеете красиво выражать мысли. Почему бы не пригласить его писать рекламные тексты, Дж.К.?
— Действительно. Почему бы и нет?
Ремонт двигателя длился довольно долго, и мы прибыли в Нанди Нагар только после полуночи. Шофер хлопнул в ладоши, и тут же появились рикши.
— Вот за ваши заботы!
Буттонхол вложил бумажку в пять рупий в нагрудный карман водителя, в ответ тот низко поклонился.
Трое рикш с пассажирами двинулись в гору, колеса загрохотали по камням. Была кромешная тьма. Все молчали.
Дорога становилась шире. Слева повеяло ароматом апельсиновой рощи. Около насыпи, окаймленной соснами, рикши повернули направо.
— Бальнео-климатический курорт Акаш! Мы прибыли!
Каул вышел первым. Буттонхол показал на коробку справа от ворот…
— Гляди-ка, какое современное устройство!
— Телефон у входа?
— Да. Посмотрим, как он работает.
Каул нажал кнопку. Послышалось сильное брякание.
— Кто там?
— Откройте, — рявкнул Каул в трубку. — Скажи господину Шукле, что прибыли Дж.К. и Ф.Б. из Америки.
Над воротами зажглась круглая лампочка и по аллее навстречу зашагал мужчина в ночной рубахе.
— Привет, Шук!
— Какие черти принесли тебя в полночь? И кого это ты там еще привел?
— Нашего Дж.К. И господина Сингха, очень милого гостя.
Шукла крикнул:
— Порядок!
Вновь все услышали треск, и ворота открылись.
Хозяин с каждым поздоровался.
— Получил твое последнее письмо, читал и в газетах. Но я сержусь на вас. Почему не предупредили телеграммой о своем приезде?
— Мы хотели сделать сюрприз, Шук. Ты не рад наконец нас видеть воочию?
— Как прошло путешествие?
— Позднее все расскажем, — сказал Буттонхол. — Сначала ты должен постараться сделать так, чтобы наш друг Сингх чувствовал себя как дома.
В вестибюле Шукла совсем проснулся. Он нажал кнопку, и появился служитель.
— Проводите господина Сингха в его комнату.
Затем повернулся к Сингху:
— Завтрак подают от семи до восьми. Может быть, вам угодно встать в шесть, чтобы воспользоваться здешними чудодейственными водами? Дать указание служителю вас разбудить?
— Нет, благодарю вас. Просыпаюсь всегда сам.
IV
«Никак не могу увязать этих двух бизнесменов, Каула и Буттонхола, с внезапной смертью Рама Чанда», — размышлял Сингх.
Комиссар говорил, будто Рам Чанд добивался благосклонности Сариты, что могло не понравиться Шукле. Но это еще ничего не значит.
Что за человек был Рам Чанд? За завтраком он жаловался, сколь мизерны фонды, выделяемые университетом на его исследования. А чтобы жить в Акаше, надо иметь уйму денег.
Сингх пришел к мысли, что следует сначала выяснить ряд предварительных моментов. Жара уже не угнетала в такой степени. Он вышел из коляски.
— Сколько здесь врачей? — спросил Сингх рикшу, когда они проходили мимо центральной почты.
— Три, господин. Один из них ветеринарный, но лечит и людей. Другой, вайдиа, практикует местную народную медицину, а третий, — как это называется? — аллопат. К тому же, он мой двоюродный брат, сэр. Получил диплом гомеопата в заочном обучении и ничего не зарабатывает.
— А что за человек аллопат?
— Зовут его Шарма. К нему ходят только имущие люди. Он еще и оперирует.
— Есть в городе кафе?
— Кафе найдете только в Дели или в Мадрасе. Мы здесь, в Педжабе, пьем только молоко или пахту.
— А парикмахеров здесь много?
— Только два, сэр. А почему вы спрашиваете? Вам нужен парикмахер?
— Мне надо обрезать ногти. Какой из них более известный?
— Мукха, сэр. Мукха Сингх.
— Как? Сикх — парикмахер?!
— И глубоко верующий! Говорят, что он никогда в жизни не прикасался к своей бороде и волосам. Почти все ходят к нему. Хотите, поедем туда?
Через пять минут коляска остановилась перед парикмахерской. Это была узкая комната, зажатая между портняжной мастерской и столярной.
Мукха подравнивал усы какому-то человеку с круглой физиономией, сидящему на стуле с высоченной спинкой.
Парикмахер на миг остановился, застигнутый врасплох появлением Сингха. Затем радостно произнес:
— Существует только Господь единый!
Сингх ответил этим же традиционным приветствием.
Трое из семи клиентов сидели на стульях. Сингх уселся на потемневшую деревянную скамью у стены. Только один из клиентов был одет по-европейски, остальные в цветных тужурках с шароварами или брюками-галифе.
— Буддху, — обратился Мукха к своему помощнику, — дай мне стакан воды.
Мальчик наполнил водой кружку из глиняного кувшина и подал хозяину.
— Да будет благословен Гуру!
Мукха поднял кружку и, не дотрагиваясь губами, влил воду в рот, жадно глотая. Взгляд его скользнул по нескольким дипломам в рамках, висящим на стене.
— Чем могу служить, сэр?
— Ты бы мог мне обрезать ногти?
— А зачем же я здесь нахожусь, сэр? — произнес Мукха басом.
Двое клиентов, — или это были друзья патрона, разглядывали газету.
— Какие-нибудь новости? — спросил Мукха.
Вдруг человечек с бородавкой на кончике носа подскочил к дверям парикмахерской.
— Вот она!
— Кто? Сарита? — удивленно спросил Мукха.
— А кто ж еще?
Дюжий парикмахер направился к дверям. К нему присоединились все остальные. Сингх заметил девушку, проезжавшую на велосипеде.
— Киноактриса?
— Хе, хе, хе, — рассмеялся Мукха, поглаживая свою бороду. — Это дочь миллионера Шукла, владельца курорта Акаш. Она воспитывалась в Европе.
— Она злая и избалованная, — сказал горбатый мужчина. — Я уверен, что ни один индус не возьмет ее в жены.
— Ты так полагаешь? — Мукха подморгнул Сингху. — . Покажи хоть одного, кто бы от нее отказался.
— Я бы не взял ее, даже если б она молила со слезами на глазах.
— Воля хозяйская, — сказал Мукха, вздыхая, и добавил: — Какая прелестная девчонка!
— Мукха, — сказал мужчина с бородавкой, — а ты знаешь, что она очень смелая девушка?
— Ты шутишь?
— Нет, Мукха, я говорю правду. Кое-кто видел, как она дала пощечину этому археологу, Раму Чанду, возле развалин.
— Как, разве она не его невеста? Я живу в Акаше. Там я видел Рама Чанда. Но девушки с ним не было.
— Невеста?! — произнес Мукха. — Говорят, сэр, что этот Рам Чанд опасен для добродетели любой женщины в Нанди Нагаре. Кому захочется быть его невестой?
Клиент, державший газету, вытер грязным платком очки с проволочной оправой.
— Его видели с какими-то проститутками в храме Шивы. Он говорил, что исследует, в какой степени они телесно похожи на богинь, статуи которых были обнаружены при раскопках.
— Но это, конечно, — сказал человек с круглым лицом, — только начало.
В углу откашлялся мужчина, носящий на лбу святой знак — тилак.
— Рам Чанд называет себя брамином. Даже если это и так, то своими недостойными поступками он теряет привилегии благородного происхождения. Если он не прекратит своих недобрых деяний, то вскоре столкнется со смертью. Нельзя искушать третий глаз Шивы!