Ива Белтер пискнула и, пошатываясь, поднялась с кровати. Драмм окинул взглядом присутствующих.
— Это факт, — подтвердил Пол Дрейк.
Мейсон указал рукой на Деллу Стрит.
— Записано черным по белому. Показания зафиксированы слово в слово в присутствии свидетелей.
— Повезло скорее тебе, Перри, — ответил Драмм. — Тебя должны были арестовать по обвинению в убийстве. Твое счастье…
— Не вижу в этом никакого счастья! Я готов был дать даме шанс, пока она в своей подлости не дошла до предела. Но прочитав в газетах, что она пытается свалить вину на меня, я решил дать ей хороший урок.
— Тебе действительно известно, где скрывается Гаррисон Бёрк? — спросил Пол Дрейк.
— Откуда? — развел руками Мейсон. — Я не выходил из этой комнаты со вчерашнего вечера. Связался только по телефону с миссис Витч и сказал ей, что Ива Белтер, которая должна быть у меня сегодня утром, убедительна просит ее подтвердить некое заявление, с которым собирается выступить в прессе. Затем послал за миссис Витч такси. Это все.
— Значит, экономка не подтвердила бы твою историю?
— Не знаю. Не думаю. Я вообще с ней не разговаривал. Она отказывается со мной беседовать, хотя явно что–то знает. Но в данном случае я хотел, чтобы она просто открыла дверь и Ива Белтер ее увидела. Всего лишь маленькое психологическое давление…
Ива Белтер не отрывала глаз от Мейсона.
— Бог вас накажет! — прошипела она. — Как вам не стыдно вонзить нож в спину женщине!
Последнюю каплю иронии к происходящему добавил Сидней Драмм.
— Ну и дела! Да ведь это миссис Белтер поведала нам, где ты прячешься, Перри, — сказал он. — Она сообщила, что должна сегодня быть здесь, но просила подождать, пока заявится кто–нибудь другой, и сделать вид, что его–то мы и выследили. Вроде бы мы пришли за Деллой Стрит или еще за кем–то, а не за ней.
Мейсон ничего не сказал в ответ.
16
Перри Мейсон сидел в своем кабинете за столом. Напротив него сидела Делла Стрит.
— А мне казалось, что вы не очень–то ее любите, — заметил Мейсон.
Делла не взглянула в его сторону.
— Я ее ненавижу, — произнесла она; в голосе звучали холодные нотки, — но мне как–то не по себе от мысли, что именно вы ее разоблачили.
— Я просто не позволил ей сделать из меня козла отпущения!
Делла передернула плечами.
— Я знаю вас уже пять лет, — медленно сказала она. — Все это время интересы клиентов были для вас на первом месте. Вы не выбирали дел и не выбирали клиентов, принимая их такими, какие они есть. И не было еще случая, чтобы вы отвернулись от человека, которого взялись защищать.
— Вас потянуло на проповедь, Делла.
— Да, — ответила она.
— Ну–ну, продолжайте.
— Я уже закончила.
Мейсон поднялся, обошел вокруг стола и положил руку девушке на плечо.
— Делла, я хочу вас попросить…
— О чем?
— О капельке доверия. — сказал он.
Делла подняла голову.
— Вы хотите сказать…
Мейсон кивнул.
— Ива еще не осуждена и не будет осуждена, пока присяжные не вынесут заключение о ее виновности. Значит еще можно…
— Что можно? — перебила его Делла. — И кому можно? Уж во всяком случае не вам. Боюсь, она вообще не захочет вас видеть. Теперь, когда вы вынудили ее признаться, Ива вправе найти себе другого адвоката. Она все подтвердила в полиции, все подписала. От таких признаний не убежишь.
— Ива и не должна ни от чего убегать. Это суд должен доказать ее вину. Если перед присяжными встанет хоть сколько–нибудь обоснованное сомнение, они должны будут оправдать ее.
Делла искоса взглянула на шефа.
— А вы не могли послать в полицию Пола Дрейка, чтобы он сам подбросил соответствующие вопросы? Неужели вытягивать из нее признание должны были именно вы?
— Да, именно я. Иначе ей удалось бы выкрутиться, а меня подставить под удар. Она замышляла это уже тогда, когда бросилась ко мне с мольбой о помощи.
— И поэтому вы подставили под удар ее?
— Если вам нравится называть это так, то подставил, — согласился Мейсон и снял руку с ее плеча.
Делла встала и пошла к двери.
— Вас ждут Карл Гриффин с адвокатом Этвудом, — напомнила она.
— Пусть войдут, — сказал Мейсон глухим голосом.
Девушка отворила дверь и сделала приглашающий жест.
Несмотря на веселый образ жизни, Карл Гриффин бы, уравновешенный, предупредительно–вежливый, учтивый молодой человек. Он кивком пригласил Деллу пройти в кабинет первой и, любезно улыбнувшись, поздоровался с Мейсоном.
Лицу Артура Этвуда явно не повредило бы немного солнца. У него были бегающие глаза и совершенно лысая голова, а с губ не сходила профессиональная улыбка, от которой вокруг глаз образовались морщины. С первого взгляда Мейсон угадал в нем небезопасного противника. Первым заговорил Карл Гриффин:
— Простите меня, мистер Мейсон, что я ошибочно оценил мотивы вашего поведения в начальной фазе дела. Как я слышал, именно вашим усилиям, вашей проницательности, вашим аналитическим способностям мы обязаны признанием миссис Белтер.
В разговор вмешался Артур Этвуд:
— Будьте добры, оставьте это мне, Карл.
Гриффин доброжелательно улыбнулся и сделал движение головой в сторону своего адвоката. Артур Этвуд пододвинул стул к письменному столу.
— Мне кажется, — сказал он, садясь, — мы понимаем друг друга, господин адвокат.
— Я не совсем уверен в этом, — осторожно ответил Мейсон.
Губы Этвуда продолжала растягивать профессиональная улыбка, хотя в глазах не осталось и следов веселости.
— Как адвокат миссис Белтер вы внесли возражение касательно завещания, а также подали прошение о назначении ее временным управляющим имуществом мужа. Дело намного упростится, если вы возьмете назад оба ходатайства.
— Упростится? Для кого? — спросил Мейсон.
Этвуд указал на своего клиента:
— Для мистера Гриффина, разумеется.
— Я не являюсь адвокатом мистера Гриффина, — ответил Мейсон.
На этот раз глаза Этвуда улыбнулись вместе с губами.
— Это правда, по крайней мере, в настоящее время. Однако, скажу откровенно — мой клиент находится под впечатлением проявленного вами исключительного беспристрастия. Разумеется, дело приняло неожиданный и болезненный оборот, что, несомненно, явилось большим потрясением для моего клиента. Однако в эту минуту не может быть никаких сомнений в отношении фактического хода событий, так что моему клиенту потребуется немало компетентных советников в управлении имуществом, оставшимся после мистера Белтера. Надеюсь, вы хорошо понимаете, что именно я имею в виду?
— А что, собственно, вы имеете в виду? — спросил Мейсон.
Этвуд вздохнул.
— Ну, коль скоро я должен говорить ясней, то не исключено, что руководство журналом “Пикантные новости” окажется делом, выходящим за рамки компетенции моего клиента. А поскольку я буду поглощен заботами об остальном имуществе, мой клиент полагает, что было бы весьма разумно заручиться поддержкой способного адвоката в качестве советника по делам журнала. Практически речь идет о том, чтобы принять на себя редакцию, пока процесс о наследовании не будет закончен.
Этвуд умолк и многозначительно посмотрел на Мейсона блестящими бусинками глаз. Поскольку Мейсон не ответил, он заговорил снова:
— Дело это, разумеется, потребует определенных затрат времени. Но ваш труд был бы соответственно вознагражден…
Мейсон никогда не любил разводить церемонии.
— Будем говорить без обиняков! Вы хотите, чтобы я отказался от всех притязаний на наследство и пустил к кормушке мистера Гриффина. Он же взамен постарается, чтобы и мне кое–что перепало, верно?
Этвуд надул губы.
— Ну, господин адвокат, мне, конечно, трудно присоединиться к столь неосмотрительно построенной формулировке, но если вы захотите продумать мое предложение, то наверняка придете к выводу, что, не выходя за границы профессиональной этики, оно все же достаточно широко..
— К черту! — взорвался Мейсон. — Давайте–ка говорить начистоту. Мы стоим по разные стороны баррикады. Вы являетесь адвокатом Гриффина и мечтаете прибрать к рукам наследство. А я как адвокат миссис Белтер заявляю, что завещание поддельное и вам это хорошо известно.
Улыбка не сошла с губ Этвуда, но взгляд снова стал холодным и твердым.
— Я не совсем вас понимаю. Является завещание подлинным или поддельным — не имеет значения. Миссис Белтер уничтожила оригинал, она сама в этом призналась. Мы приведем доказательства по содержанию документа и получим наследство в соответствии с волей завещателя.
— Пусть так, но ведь это означает процесс, — ответил Мейсон. — Вы уверены, что выиграете его, а я уверен, что нет.
— Я уже не говорю о том, — продолжал Этвуд, — что миссис Белтер в любом случае не может получить наследство. Это противоречило бы закону, по которому убийца не может быть наследником убитого им лица, независимо от содержания завещания.
Мейсон молчал. Этвуд с Гриффином переглянулись.
— Вы не опровергаете этот момент? — спросил Этвуд.
— Опровергаю! Но не собираюсь дискутировать с вами здесь; приберегу свои аргументы до суда. Вы что, полагаете, что я только вчера родился? Мне вполне понятны ваши намерения. Речь идет о том, чтобы Ива Белтер была казнена за преднамеренное убийство, и вы хотите, чтобы я помог вам с доказательствами, указывающими мотив преступления. Если вам удастся добиться приговора за умышленное убийство, тогда миссис Белтер не сможет претендовать на наследство. Таков закон: убийца — не наследник. Если же она будет осуждена за неумышленное убийство, тогда она еще может что–то наследовать. Вы боретесь за наследство и стараетесь меня подкупить. Не выйдет!
— Если вы будете упорно придерживаться подобной линии поведения, господин адвокат, то можете сами оказаться перед судом присяжных.
— Да? И как это называется на обычном языке? Угроза?
— Вы не можете преградить нам путь к наследству, — сказал Этвуд. — Как только оно будет в наших руках, мы примем несколько существенных решений. Кое–что в них может быть для вас небезразличным.