Граф покраснел и принялся щелкать застежками.
У выхода из аэровокзала стояла длинная вереница машин.
Наташа быстро сторговалась с частником, необыкновенно обрадовавшимся возможности подработать, и вскоре они уже въезжали в окраинные городские кварталы.
— Здесь налево, — сказал Граф зычным голосом, и водитель послушно крутанул баранку. — В этом городе, — сообщил Граф Наташе с гордым видом, — я ориентируюсь как дома.
Он уже совершенно пришел в себя после воздушного путешествия и вновь чувствовал себя хозяином положения.
Наташа кивнула.
— Во-он у той арки остановитесь, пожалуйста, — потребовал Граф, указывая рукой вперед. — Мы приехали, Наташенька!.. Надеюсь, нас ждет приятный сюрприз…
Они расплатились с таксистом и, миновав арку, оказались в узком и гулком, будто колодец, каменном дворе. Посредине, прямо из асфальта, росло чахлое дерево, а над головами трепыхались веревки с мокрым бельем, искрещивая колодезное пространство двора до самого верха.
Из распахнутых окон доносились визгливые голоса домохозяек, переругивавшихся меж собой из-за грязной плиты.
Граф заглянул в записную книжку и авторитетным голосом произнес:
— Третий подъезд, квартира пятьдесят пять. Ну что, Наташенька, — сказал он, подымаясь по широкой лестнице, — ты должна быть мне благодарна за столь стремительное путешествие. Из пыльной Москвы — в благодатный край. Какое небо!.. Какой воздух!.. — Он шумно и с удовольствием втянул носом запахи пережаренной рыбы и прогорклого масла. — Где еще учуешь такие ароматы!..
Наташа не стала спорить.
Граф остановился у обшарпанной двери. Сбоку, на месте сорванного электрического звонка, торчали два оголенных провода. Снизу была прикноплена записка. На ней крупными буквами надпись:
«ЗВОНИТЕ! ЗВОНОК РАБОТАЕТ. НАДО СОЕДИНИТЬ ПРОВОДКИ».
Ниже было приписано мелко:
«Только осторожнее, ударяет электричеством!»
— Ну кто еще мог бы до такого додуматься! — всплеснув руками, умилился Граф. — Поистине наш народ — самый сообразительный.
Он взялся за проводки и тотчас отпрыгнул.
— Действительно, — радостно сообщил он Наташе о результате опыта, — бьет током.
— Может, лучше постучать? — предложила она.
— Написано: «звоните», значит, надо звонить, — уперся Граф. — Попробуем еще раз.
Наученный горьким опытом, он отнесся к процессу соединения оголенных концов проводов куда более серьезно, и на сей раз в квартире глухо прозвенел звонок.
— Работает! — вновь обрадовался Граф. — Все в порядке.
Прошло несколько минут, однако за звонком никакой реакции не последовало.
Граф вновь соединил проводки, брызнули искры, зазвенел звонок, и вновь установилась тишина.
— Грустно, — сказал он, — мы так спешили, и в итоге никого нет дома. Придется ждать.
— Ты же обещал предупредить о нашем приезде! — укоризненно произнесла Наташа.
— Я предупредил! — воскликнул Граф. — Я с ней лично разговаривал. Она обещала ждать… Она еще сказала, что ей с нами нужно серьезно поговорить, потому что ей не нравится, когда в дом среди ночи приходят какие-то люди и забирают мужа… Что-то такое, короче…
— Странно, — Наташа вопросительно поглядела на Графа. — Какие еще люди?
— Она обещала рассказать. Ну где там она?!
— Может, уснула?
— Такой звонок и мертвого разбудит. Впрочем, ежели желаешь, можно попробовать постучать… — И Граф ударил по двери костяшками пальцев.
Произошло неожиданное — от слабого толчка дверь подалась и со скрипом стала отворяться.
— Ну вот! — воскликнул Граф. — Я же говорил, она должна нас ждать!.. Тамара Сергеевна! — крикнул он, заглядывая в темную прихожую. — Это Эдуард Владимирович из Москвы!.. Мы с вами вчера по телефону говорили. Вы дома?
Никто не отвечал.
Удивленно переглянувшись, гости вошли в квартиру.
Откуда-то из глубины помещения доносился слабый говорок. Граф встрепенулся было, однако Наташа покачала головой и произнесла:
— Радио.
В комнате было убрано, на накрытом столе стоял чайный сервиз, а в огромном блюде — сухари и печенье.
— Интересные дела, — пробормотал Граф, — может, она к соседке вышла… или в магазин, а?
— Все может быть, — без энтузиазма отозвалась Наташа.
— Я ее предупредил, и она обещала ждать, — упрямо повторил он, — значит, ждала.
Он вздрогнул, услыхав прыжок за спиной, и обернулся.
Огромный рыжий кот, щурясь, глядел ему в лицо, прохаживаясь по столу между чашек.
— Брысь, — распорядился Граф, — только тебя тут не хватало!..
Но кот и ухом не повел, и тогда Граф замахал на него руками. Ленивое животное, презрительно подняв хвост, перемахнуло со стола на шкаф, лапами толкнув зеркальную дверцу.
Дверь заскрипела… А дальше… Граф и сам не успел сообразить, что к чему: из раскрывшегося шкафа прямо к его ногам с шумом выпало что-то тяжелое, похожее на мешок с картошкой.
— Что случилось? — спросила Наташа, на шум выбегая из кухни.
— Батюшки, — сказал Граф, отступая.
Прямо в лицо Графа глядели мертвые глаза Тамары Сергеевны, жены подсобного рабочего Вени.
«Как воробьи на жердочке», — тоскливо думала Наташа, глядя на собственное отражение в зеркальной дверце шкафа.
Она сидела рядом с Графом на диване, плотно прижав колени и сложив на них ладони.
Вокруг кипела работа. Негромко переговаривались милиционеры. Труп уже унесли, и о том, что произошло, напоминал лишь меловой абрис человеческой фигуры на полу.
— Клюева Наталья Михайловна, — глухо докладывал мужской голос в соседней комнате, — документы в порядке, все сходится. Прокурор из Москвы…
— А ты с местом работы созванивался?
— Так точно. По всем описаниям — она и есть.
Наташа вздохнула и поглядела на Графа. Вляпались в историю, называется.
Четвертый час сидели они на диване в квартире Вени, трижды их допрашивал следователь из местной прокуратуры.
Наташе было не по себе. Она не привыкла к тому, что ее допрашивают, но, оказавшись по ту сторону барьера, впервые ощутила, что нервничать и волноваться на допросе может и невиновный человек, хотя всю жизнь думала обратное.
Под колючим взглядом следователя: она против воли съеживалась и начинала запинаться, объясняя причину своего появления на месте преступления.
— Археологи-любители, говорите, — вкрадчиво повторял следователь, невысокий лысый человек в очках с выпуклыми линзами, — интересно, интересно…
Наташа краснела и начинала злиться, потому что понимала, что он не верит ни единому ее слову.
«А если бы я не была работником прокуратуры, — задавала она себе вопрос, — а если бы я была просто прохожей, выходит, меня бы упрятали за решетку на неизвестно какой срок, „до выяснения“?…»
От этой мысли мурашки бежали по спине.
— Наталья Михайловна, — произнес следователь, появляясь на пороге комнаты с ее паспортом и удостоверением личности в руках, — и вы, Эдуард Владимирович, пока можете быть свободны. Возможно, нам еще понадобится поговорить с вами и выяснить кое-какие детали…
— Разумеется, — пробормотала Наташа, подымаясь и расправляя затекшие члены.
Она только теперь почувствовала, как устало тело без движения.
— Где мы сможем вас найти?
— У вас ведь имеются все мои координаты: домашний адрес, место работы…
— На какое время вы собираетесь остаться в нашем городе? Где решили остановиться?
— Возможно, мы улетим вечерним рейсом, — вставил Граф, — мы приезжали специально, чтобы встретиться с Тамарой Сергеевной…
— Да-да, — рассеянно кивнул следователь, — конечно…
— Мы можем идти? — спросила Наташа.
Следователь внимательно поглядел ей в глаза сквозь очки и лишь через несколько мгновений с расстановкой проговорил:
— Да, можете.
— Спасибо. — Подхватив вещи, Наташа направилась к выходу из квартиры. Граф семенил за ней.
— Надеюсь, вы все-таки сможете припомнить и сообщить следствию какие-нибудь важные детали, — крикнул ей вдогонку следователь, но Наташа даже не обернулась.
Она пронеслась по лестнице, едва не сбив с ног нескольких зевак, дежуривших у дверей квартиры. Наташа остановилась лишь на улице, чтобы отдышаться. Мрачно она поглядела в лицо напарнику.
— Ну и дела, — сказал Граф, — ну и дела.
— Называется, влипли.
— Как ты думаешь, Наташенька, что это все может означать?… Я слышал, милиционеры говорили, из квартиры вынесли все драгоценности.
Наташа пожала плечами:
— Откуда у жены выпивохи могут быть драгоценности?… Боюсь, ты был прав. Кто-то всерьез заинтересовался нашими раскопками на острове…
— Но, Наташенька, следователь сразу отверг эту версию!..
— Потому что дурак, — отрезала Наташа, — но это уже его проблемы. Мы должны составить план дальнейших действий. Как нам поступить?
— Может, — заискивающе предложил Граф, — назад мы вернемся поездом?… Тут и вокзал недалеко.
Казалось, Наташа даже не услышала его слов.
— Нет, мы поедем на остров, — произнесла она. — Должно быть, главные события теперь разворачиваются именно там.
— Как — на остров? — растерялся Граф. Сейчас?!
— Немедленно!
— Но это может быть опасно!..
Наташа смерила собеседника холодным взглядом:
— Граф, черт возьми, я не узнаю тебя. Не ты ли впутал меня в эту историю? Не ты ли уговаривал взять отпуск и мчаться на поиски Вени? Не ты ли, в конце концов, убеждал, что вычислил-таки настоящее местоположение театра и скульптуры Праксителя?…
Граф тяжело вздохнул.
— Ты хочешь сказать, — язвительно продолжала Наташа, — что я совершила это путешествие лишь для того, чтобы вытащить труп из шкафа и дать показания Одесской прокуратуре?! Плохо же ты меня знаешь!.. Если ты отказываешься ехать со мной, что ж, я отправляюсь на остров одна!..
— Вот и связывайся после этого с женщиной! — в сердцах воскликнул Граф и поднял с земли дорожные сумки. — Ни за что больше и ни при каких обстоятельствах!.. Ну что, режь меня!.. Отдаюсь на съедение львам. — Он не обращал внимания, что случайные прохожие шарахались от него в стороны, перепуганно тараща глаза. — Остров так остров. Поехали.