Была ночь, и погруженный во мрак город спал, и волны с шумом ударялись о прибрежные камни, и страшно, утробно завыла беременная сука, почувствовавшая схватки, и этот вой заглушил предсмертный крик жертвы.
Тело обрушилось к ногам, и Лидия долго, жадно глядела на остывающий труп своего обидчика, похожий теперь на тряпичную куклу, нелепую, жалкую, ненужную.
Она ткнула его краем сандалии, не столько для того, чтобы убедиться, что смерть окончательно заполучила его, сколько для того, чтобы во всей полноте ощутить сладкий вкус состоявшейся мести.
— Помни о Скилуре, — сказала она.
В последний раз слетело с губ молодой женщины это имя.
Пусть мертвые хоронят своих мертвых.
Запахнувшись в плащ, Лидия отступила было в темноту, но небольшое бледное пятно на камнях привлекло ее внимание. Она отшатнулась, и пятно тотчас исчезло, но появилось вновь, когда Лидия приняла прежнее положение.
Молодая женщина склонилась к самой земле и увидала крохотную монетку. Это был один асс, мелкая денежная единица, которую на рынке можно было бы обменять разве что на амфору вина да буханку свежего хлеба.
Однако для Лидии эта монета имела теперь особенную ценность — ведь она выпала из руки поверженного врага, из его скрюченных пальцев.
Лидия сжала асс в ладони и мрачно улыбнулась. Боги послали ей эту монету, чтобы ночью и днем она могла смотреть на нее и любоваться, вспоминая, как вонзила острый кинжал в убийцу Скилура. Эта монета словно подтверждала, что месть произошла не в воспаленном воображении молодой женщины, а наяву и небеса были свидетелями справедливого возмездия.
Теперь надо было решить, как поступить с трупом.
Сначала Лидия думала, что оставит тело на влажных камнях, чтобы наутро восходящее солнце осветило уродливые, обострившиеся черты убитого и синие мертвые тени на его висках. Она представляла, как чайки и воронье с жадностью набросятся на падаль и станут выклевывать глаза, раздирать мясо на холодных, застывших щеках и губах, и эта картина вызывала в Лидии сладостное томление.
Однако теперь она поняла, что очень скоро рыбаки с моря заметят птичье скопление и заподозрят неладное. Тело найдут быстрее, чем чайки сумеют полностью изуродовать его, и тогда труп будет захоронен в каменистую почву и оплакан, словно принадлежит не негодяю и предателю, а почтенному гражданину, с достоинством свершившему свой земной путь.
Сама мысль об этом была для Лидии невыносима; собаке не место лежать на кладбище.
Лидия была вынуждена признаться, что поступила неосмотрительно, заколов негодяя именно здесь, а не на пустынном берегу, где его легко можно было столкнуть в море, и Посейдон с благодарностью принял бы эту жертву.
Итак, надо было придумать, как распорядиться трупом.
Может, стоило прикатить сюда тележку и погрузить в нее тело, но молодая женщина осознавала, что вряд ли сможет провезти тележку по каменистому склону.
Оставалось одно: взвалить труп на себя и тащить к берегу.
Лидия опустилась на огромный плоский валун и задумалась.
Странную и злую шутку сыграла с ней судьба. Она, слабая и хрупкая, теперь должна была волочить на спине тяжелое бездыханное тело убийцы своего любимого.
Она вздохнула и подняла глаза вверх.
Небо было безоблачным, и потому далекие звезды казались необычно крупными и сверкали, будто мокрые драгоценные камни.
Запрокинув голову, Лидия разглядывала щедрую звездную россыпь и думала о том, что боги, должно быть, наблюдают сейчас за нею. Быть может, они согласились бы помочь ей?…
В это мгновение из темноты донесся слабый шорох, и молодая женщина отчетливо услышала шаги. Она едва успела укрыться за камнем, как две темные фигуры возникли на каменистом гребне.
— Не самое удачное место, — нарушил тишину молодой мужской голос.
— Пусть так. Зато никому и в голову не придет искать здесь, — возразил второй, куда более хриплый, и, как видно, принадлежавший человеку годами старше.
— Я бы выбрал что-нибудь более надежное. Можно вырыть яму где-нибудь в дальнем тупике катакомб…
— Глупости! А если этот тупик засыплет землей? Как нам извлечь амфору в таком случае?…
— Зачем же кликать беду, пока она не пришла! Боги могут разгневаться на такие слова…
— Вот что я тебе скажу, мой молодой друг, и послушай меня внимательно. Не верь богам! Никогда не верь, потому что они лгут, как и люди. Дают, чтобы потом отобрать. Дразнят, чтобы не выполнить обещание. Эти деньги принадлежали человеку, который считал себя богачом, а теперь он будет рыдать, рвать на себе волосы и проклинать судьбу. Он считал, что надежно спрятал свое сокровище, а я с легкостью обнаружил его, потому что рассуждал, как и его бывший обладатель. Он, как и ты бы на его месте, зарыл сосуд с монетами в дальнем углу жилища, и это его погубило. А надо было поставить амфору у входа как ночной горшок, куда сливают нечистоты, и никому не пришло бы в голову заглядывать в нее.
Он перестарался, наш богатей, и поэтому все потерял. Смотри же, не окажись на месте этого бедняги!..
Лидия видела из своего укрытия, как первый человек вздохнул и бросил на землю гулко звякнувшие заступы.
Второй же, помедлив, осторожно опустил высокую амфору, должно быть, весьма тяжелую, судя по тому, с каким облегчением он выпрямился.
— Будем копать здесь, — сказал второй, топнув ногой у самого камня, за которым укрылась Лидия.
Молодая женщина едва подавила возглас досады. Появление этих двоих полностью нарушило ее планы. Она не могла уйти, покуда не поступит с трупом предателя так, как он того заслуживал. Ни за какие богатства мира, решила Лидия, она не оставила бы тело на этом месте. Ей была невыносима мысль о том, что негодяя захоронят с человеческими почестями, тогда как он достоин совсем иного обращения.
Однако и оставаться здесь теперь было опасно.
Холодеющий труп лежал в двух шагах от ямы, которую начали копать нежданные гости, и его в любую минуту могли обнаружить. Нечего и говорить, что даже беглый осмотр местности тотчас открыл бы, где спряталась Лидия.
Поблизости поблескивал в полутьме изящный сосуд, в котором, надо думать, и помещалось несметное богатство, ставшее причиной преступления. Молодая женщина могла бы дотянуться до него рукой.
Лидия видела, как отбрасываемая заступами земля погребает под собой тело ее обидчика, убийцы Скилура. Она при всем желании не смогла бы сейчас оттащить труп в сторону, не обнаружив своего присутствия.
Наверняка самым благоразумным было убраться восвояси, предоставив богам право решать, как развернуть события. Однако Лидия никак не могла заставить себя поступить подобным образом.
Возмездие должно быть полным и абсолютным. Даже если небеса обрушатся на землю, она до конца довершит начатое дело.
— А как ты намерен распорядиться своей долей? — произнес молодой голос.
— Пока не знаю, — отвечал хриплый. — Было бы богатство, а уж как потратить, это я решу.
— Да, — мечтательно согласился молодой, — когда есть деньги, ничего не страшно. Можно пировать и радоваться жизни, не думая о завтрашнем дне. Перво-наперво я наемся до отвала и пойду в лупанарий. Люди рассказывают, там есть одна «волчица» с рыжими, как бронза, волосами, красоты необыкновенной. Я своими ушами слышал, как два приезжих доказывали друг другу, что не было еще на свете искусней в делах любовных женщины, чем она. Некоторые воины специально приплывают на остров издалека, чтобы провести с нею хоть несколько часов…
— Все вы, молодые, такие глупые, — ухмыльнулся хриплый. — Не спеши, на твой век плотской любви хватит. В жизни есть много других радостей, ничуть не уступающих любовным.
— Нет, ты не прав, — возразил первый. — Надо любить, пока молод. Мой старший наставник, который несколько лет делился со мною премудростями любовной науки, говорил, что молодость — это плод, который, как все другие плоды, сначала зреет, наливается соками, а потом начинает незаметно чахнуть… И все, уж нет его, а с ним — и соков, и сил, и желаний… И тогда радости жизни навсегда будут закрыты для тебя.
— Желания остаются с тобой всегда. Когда-нибудь на своей шкуре ты поймешь это… Мудрецы утверждают, что хуже всего для человека — отсутствие желаний, но это неправда. Хуже всего, когда снедающие тебя желания уже никогда не исполнятся, но хуже худшего, если они уже исполнились, а счастья так и не принесли…
Лидия напряженно прислушивалась к разговору и думала, насколько же прав обладатель хриплого голоса. Она жаждала быть вместе со Скилуром, но это желание никогда уже не исполнится. Она мечтала повергнуть своего обидчика, убийцу любимого человека, — боги помогли и ей, но душа не чувствовала радости и облегчения.
Боль утраты осталась, и пришла пустота.
— Рой глубже, — наставлял напарника хриплый, — глубокая яма — надежная яма. Ни одной живой твари не придет в голову, что тут что-то спрятано. Поверь моему опыту…
— Ты не станешь возражать, если я сразу возьму несколько монет? — спросил молодой. — Мне не терпится увидеть эту рыжеволосую «волчицу». Утром же отправлюсь в лупанарий. Я уже воображаю, как сожму ее в объятиях и прильну губами к влажной щели… Интересно, бронзовый цвет волос у нее везде бронзовый?…
В ответ послышалось лишь хмыканье.
Еще долго раздавался в ночи стук заступов, и высокий холм земли вырос на том самом месте, где покоился труп заколотого предателя.
Лидия с тоской размышляла, что ей делать в этой ситуации. Поэтому она не сразу обратила внимание на новые слова хриплого.
— Ну что, — проговорил между тем он, — я думаю, теперь уже будет достаточно. Мы поработали на славу.
— Отлично, — откликнулся молодой, — в таком случае мы можем честно поделить добычу.
— Самое время. Скажи, а на какую часть богатства ты рассчитываешь?
— То есть как? Мы действовали вместе, значит, и делиться надо поровну, верно?…
— Это ты хорошо придумал, — ехидно произнес хриплый. — Я отыскал богатея. Я придумал, как выманить его из жилища, чтобы спокойно вырыть звонкие монеты. Наконец, я указал, где они спрятаны. И теперь ты предлагаешь разделить поровну то, что раздобыто благодаря мне, и только мне!..