жили той жизнью, наши родители жили изо дня в день и были счастливы и несчастны, радовались, страдали и боялись – но это была наша жизнь, и у нас не было другой. И я не хочу ее обличать – я хочу ее показать, дать возможность ею пожить зрителю, понимаешь?
– Это Реми звонил? – спросил Вадим.
– Да. У него там какие-то свои маленькие радости, я так и не понял, какие. Так вот, я хочу заставить зрителя сострадать и сорадоваться, а не прикармливать его сладким хлебом судьи и обличителя…
Реми узнал Мадлен сразу. Высокая, стройная, одетая в элегантный бледно-голубой костюм, она была необычайно эффектна, намного эффектнее, чем на фотографии. Он поднялся и сделал ей знак рукой. Величаво обойдя столики, она приблизилась к Реми и холодно поздоровалась.
Подлетел официант. Заказав салат с ветчиной и сыром, Мадлен устремила свои серые глаза на детектива.
– Вы теряете время, господин детектив. Но раз уж вы так настаивали на встрече – у вас есть пятнадцать минут, пока я ем, чтобы задать ваши вопросы. Ответов у меня нет, я вас предупредила по телефону, так что вам это сэкономит время.
Реми чувствовал себя неуютно. Эта женщина вызывала в нем восхищение, близкое к робости. В ней не было ничего того, что его обычно привлекало в женщинах, ничего того, что ему так нравилось в Ксюше: непосредственности, нежности, беззащитности. Это была уверенная в себе великанша с царственными жестами и гордой посадкой головы; не просто деловая женщина – начальство. Патрон, шеф, босс, вершащий дела и судьбы мелких людишек.
– Кх-кх, – откашлялся он для смелости, гоня от себя ощущение ученика перед директрисой школы. – Я хотел узнать, встречались ли вы с Арно Дором в субботу?
В ее глазах на одно мгновение мелькнула печаль, смягчившая черты ее лица, но тут же исчезла, уступив место холодной надменности.
– Нет.
– Не встречались?
– Вам на каждый вопрос надо по два раза отвечать?
Паф! Не сдавайся, Реми, не робей! Куда девался твой уверенный, слегка ироничный вид? Ты взрослый красивый мужчина и детектив в придачу, и тебе не идут короткие штанишки нашкодившего школьника!
– А с вашим отцом? – придал он вескость голосу.
– Тоже нет.
– Вы его не видели?
– Нет.
– Вы не знаете, где он был в субботу?
– Нет.
– Вы ему не звонили?
– Нет.
– А он вам?
– Нет.
– Хорошо… А вы где были в субботу, могу я полюбопытствовать?
– Можете. На рынке, в супермаркете, в химчистке, завезла продукты к отцу, вернулась домой и больше не выходила.
– В котором часу вы завозили продукты к отцу?
– Я не помню точно.
– Скажите приблизительно.
– Между десятью и одиннадцатью часами.
– И его не было дома?
– Нет.
– А где он был?
– Не знаю.
– В его отсутствие никто не звонил?
– Нет.
– На автоответчике не было звонков?
– У него нет автоответчика.
– В его квартире вы пробыли долго?
– Я выложила продукты в холодильник и вымыла грязную посуду. Посчитайте сами, сколько это занимает времени.
– Вы не заметили ничего странного, необычного в квартире отца?
– Нет.
– Где он паркует свою машину?
– Во дворе.
– У него белый «Рено-19»?
– Вы хорошо осведомлены.
– Машина была на стоянке?
– Я не обратила внимания.
Мадлен методично ела, и этот маленький допрос, по всей видимости, не лишал ее аппетита.
– Когда он вернулся, он вам не звонил?
– Я вам уже сказала: в субботу я его не видела и с ним не созванивалась.
– Вы с ним часто видитесь?
– Почти каждый уик-энд.
– Обычно вы встречаетесь у него дома или у вас?
– У отца.
– Почему?
– Я ему немножко помогаю по дому, и потом… Впрочем, это не ваше дело.
– Вы договариваетесь о встрече каждый раз или у вас есть условленный день и время, в который вы к нему приходите?
– Я обычно ему звоню и говорю, когда приду.
– И он вас не предупредил, что его не будет в субботу?
– Нет.
– Вы ему не звонили перед тем, как к нему поехать?
– Нет. Я просто решила завезти продукты, которые купила. У меня есть ключ от его квартиры.
– А ключ от квартиры Арно у вас есть?
– Нет. С какой стати?
– Вам не показалось, что последнее время ваш отец был чем-то озабочен, взволнован?
– Нет.
– Ваш отец – актер. Способен ли он пародировать людей, подделывать голоса?
– Не замечала.
– А вы способны подделывать голоса?
– Вот уж чего за мной не водится, так это актерских способностей! – усмехнулась Мадлен. – Я вся в мою мать пошла, от отца ничего не досталось.
– У вашего отца есть женщина?
– Вас это не касается.
– Эта женщина – актриса?
– Я уже вам ответила.
– Она смогла бы подделать голос Сони?
Наконец на лице Мадлен отразилось что-то похожее на удивление.
– Сони? Зачем кому-то подделывать голос Сони?
– Смогла бы?
Молчание. Реми подождал. Ответа не было. Ну что ж, у него есть еще вопросы.
– У вашего отца есть другое жилье? Загородный дом, например?
– Нет.
– А у вас?
– Дом.
– Где?
– На Лазурном берегу. В двадцати километрах от Ла Сьота.
– Другого жилища в Парижском округе нет?
– Нет. У вас все? Время заканчивается.
– Секундочку. Вы виделись с вашим отцом на следующий день?
– В воскресенье? Да.
– В котором часу?
– Около полудня.
– У него есть ключи от вашего дома на юге?
– Нет.
– Вам не показалось, что он ведет себя необычно?
– Нет.
– Он не был встревожен…
– Не был.
– Или слишком нервным, беспокойным…
– Он всегда нервный и беспокойный. Он алкоголик, господин Реми, что, я полагаю, вам известно. И характер у него скверный, что, я полагаю, вы также знаете.
– Ваш отец не раз угрожал рассчитаться с месье Дором…
– Это так. И я полагаю, что у вас есть тому свидетели.
– Мог он, по-вашему, реализовать свою угрозу?
– Глупый вопрос.
– То есть?
– Вы спрашиваете дочь об отце. Конечно, я вам отвечу «нет».
– А других аргументов у вас нет? Чего-нибудь более тонкого, чем родственные связи, – отомстил за «глупый вопрос» Реми.
Мадлен удостоила его несколько более продолжительным взглядом спокойных серых глаз, и краешки ее губ дрогнули в легкой улыбке.
– Вам, как детективу, следовало бы знать, что есть люди-делатели и люди-говорители. Делатели редко говорят, а говорители редко делают. Мой отец относится к последнему типу.
– Допустим. Однако же… Вы ведь были у него в среду? Вы слышали, как мы приходили с Вадимом Арсеном к вашему отцу?
Заколебалась, сомнение на секунду мелькнуло в ее лице. Но только на секунду.
– Была, – ответила Мадлен твердо, глянув Реми в глаза.
– Почему ваш отец не пустил нас в квартиру?
– Это его квартира. Он волен пускать или не пускать кого он хочет.
– Или он что-то в ней скрывал?
– Нет. Ему нечего скрывать в своей квартире. Кроме бардака и пустых бутылок.
– Уходя, я слышал ваш голос за дверью. Вы крикнули «Что ты с ним сделал?» («ничтожество» Реми решил опустить). Вы могли бы мне объяснить эти слова? Они расходятся с вашей теорией о делателях и говорителях.
– Вам послышалось.
– Нет.
– Я не помню, чтобы я это сказала.
– Я очень хорошо помню. Вы произнесли именно эти слова. Почему?
– Я не могу вам объяснить, так как я не помню, чтобы я что-то подобное произносила.
– Я помню, повторяю вам, вы их произнесли.
– Вот вы и объясняйте, раз помните. Ваше время истекло, господин детектив.
– Погодите. Ваш отец пьет обычно где – дома или в баре? У него есть компания или он предпочитает одиночество?
– По-разному.
– Вы можете мне назвать бар, где он бывает чаще всего?
– Я не в курсе.
У Реми был еще вопрос, и, боясь, что она уйдет, он решил его сформулировать самым ошарашивающим образом.
– Зачем вы приходили позавчера в квартиру Арно?
Брови Мадлен выгнулись, очертив две крутых темных дуги над ее холодными серыми глазами.
– Если бы я располагала временем, мне бы следовало вас спросить, что означает ваш странный вопрос. Но у меня времени нет, и поэтому я остаюсь без вопроса, а вы – без ответа. Меня работа ждет.
Она поднялась, вознесясь над столиком и сидящим Реми, который поспешил встать. Мадлен кивнула ему, не подавая руки, и направилась к дверям.
– Где вы были в среду вечером, около девяти часов? – крикнул ей вдогонку Реми.
– Дома, – ответила Мадлен не оборачиваясь и величественно покинула кафе. Реми проводил ее взглядом, выключил портативный диктофон, лежавший рядом на соседнем стуле, и принялся доедать свой застывший крок-месье[11]
Глава 15
Реми устал. Реми был зол.
– Я с ног валюсь, – сказал он в трубку. – Давайте завтра. Завтра я приеду замок ставить и все вам расскажу.
– Приезжайте, Реми, я вас накормлю ужином, отдохнете, – заманивал Максим. Он был доволен работой над сценарием, и ему хотелось поужинать в компании, переключиться, узнать о ходе расследования.
– Вадим еще там?
– Он собирается уходить, но если вы приедете, то он, конечно, останется, чтобы услышать новости. У меня водка есть. Настоящая, русская, не то что тут у вас продают.
– Холодная?
– Холодная.
– А еще что? – капризничал Реми.
– Мясо.
– Строганофф?
– Что-то в этом роде.
– Ладно, еду.
Вадим устроился у телефона, чтобы предупредить Сильви, что он задержится. Максим отправился на кухню сочинить что-нибудь на ужин. Он достал мясо, лук, нашел в ящике несколько сморщенных морковок, которые покупал еще дядя, и принялся все это резать на кусочки.
– Ты умеешь готовить? – закончив говорить по телефону, подошел к нему Вадим.
– Холостая жизнь научит. Я два года своей жизни был женат, а остальное время в холостых пробегал.