– Доктор Карадур, – сказал гадальщик, – боюсь, я принес дурную весть.
– Можешь говорить при господине Джориане.
– Иразу угрожают неприятельские войска.
– Да что ты! Варна, Крадха и Ашака! Что за неприятель? Мы же ни с кем не воюем.
– Можно я сяду, сударь? На ногах не держусь после того, что увидел.
– Садись, конечно. И скорее рассказывай.
Гадальщик с трудом перевел дух:
– Они идут на нас со всех сторон: с севера, востока, юга и запада. С запада движется флотилия альгартийских пиратов. С юга – толпа вооруженных крестьян под предводительством Мажана. С востока – тьма кочевников-федиранцев на верблюдах. А с севера – Свободный Отряд, наемники из Новарии.
– Они близко?
– Одни ближе, другие дальше. К утру, наверное, будут здесь.
– Как же федиранцы перешли восточную границу? Там наше войско. Выходит, пограничные отряды разбиты?
– Не знаю, доктор. Когда я их обнаружил, они уже проникли в глубь страны.
– Надо немедленно оповестить короля, – сказал Карадур.
Короля Ишбахара они застали за вечерней трапезой, которую он называл «чаем».
– Присаживайтесь, присаживайтесь, мои дорогие! – воскликнул король. – Выпейте по чашечке настоящего чая, он за большие деньги привезен с Дальнего Востока, из Куромона. А в Новарии чай пьют?
– Он продается, ваше величество, – ответил Джориан, – но в обычай так и не вошел. Может, из-за того, что в поставках все время перебои: в Салиморе то и дело происходят перевороты. Однако…
– Новарцам следует приучиться к чаю, – перебил его Ишбахар. – У них очень сильна склонность к пьянству. Приятный, но не опьяняющий напиток был бы им полезней для здоровья. – Король отгрыз кончик огромного листа подорожника из Бераоти. – Умеренность во всем – вот наш главный принцип. Воздержание.
Лист подорожника быстро уменьшался.
– Не сомневаюсь, сир. Но мы должны сообщить вам…
– Послушай, дорогой мой, что ты скажешь о королевской концессии на продажу чая в Ксилар? Будем возить его по морю вдоль побережья. Ты мог бы заняться торговлей с большой выгодой…
– Сир, – не выдержал Джориан, – Ираз скоро подвергнется нападению. Может, мы лучше подумаем, как прорвать грозящую осаду, чем обсуждать торговые пути?
– Ираз? В осаде? – Король застыл, не успев положить в рот маслину. – Спаси Нубалиага, что же случилось?
Карадур объяснил, что́ увидел гадальщик в хрустальном шаре.
– О боги! – воскликнул король, с грустью оглядев горы недоеденной пищи. – Придется прервать в самом разгаре такое чудесное чаепитие! Сколько мучений приходится выносить нам, королям, ради блага народа! Эй, Эбеджи! Пошли за полковником Чивиром!
Когда командующий Королевской гвардией, сверкая и звеня доспехами, вошел в комнату и отдал честь, Ишбахар попросил Карадура рассказать обо всем еще раз. Затем спросил Чивира:
– Как же вышло, что варвары перешли границу и остались незамеченными?
– Вы забываете, сир, что генерал Тереяй собрал пограничное войско для проведения учений на холмах Козьей Кручи, границу остались прикрывать лишь небольшие группировки. Должно быть, федиранцы застали врасплох защитников одной из пограничных крепостей и просочились, пока те не успели поднять тревогу.
– Где адмирал Кьяр?
– Думаю, вышел в море на флагманском корабле, чтобы гребцы потренировались.
– Тогда ты, полковник, похоже, выше всех в Иразе по званию. Будь добр, как можно скорее пошли сообщения генералу Тереяю и адмиралу Кьяру. А пока мобилизуй Королевскую гвардию и созови отряды Юбок и Штанов.
– Но, ваше величество, как мне… как вам хотелось бы, чтобы я исполнил ваше приказание? Выслать барку на поиски адмирала?..
Ишбахар хлопнул рукой по столу, отчего запрыгали чашки и тарелки.
– Полковник Чивир! Не беспокой нас подобными мелочами, выполняй приказы, и все! Иди и принимайся за дело!
Удрученный полковник, по-прежнему звеня доспехами, вышел из комнаты.
Король покачал головой:
– Горе нам! Видно, мы совершили ошибку, назначив командующим Чивира. На парадах он смотрелся великолепно, но ни разу в жизни не участвовал в сражениях.
– Как же так получилось, сир? – удивился Джориан.
– Он родственник нашей третьей жены, пользовался успехом к обществе. Мы рассчитывали, что пограничные силы будут держать врага на почтительном расстоянии от Ираза, и никак не ожидали, что оборона города и впрямь ляжет на плечи этого обаятельного фата. Герекит!
– Да, сир? – откликнулся секретарь.
– Набросай-ка письмо к Даунасу, его незаконнорожденному высочеству Оттомани, спроси, не одолжит ли он нам несколько эскадронов своей тяжелой кавалерии в красных панцирях и на каких условиях. Пусть два самых быстрых курьера будут готовы скакать с поручениями. Еще одно письмо – Шайю, Царю Царей Мальваны, пусть вторгнется с востока в пустыни Федирана, тогда хоть часть войска кочевников будет отвлечена от наших земель. Напомни, что он сможет разграбить священный город Убар. – Король со вздохом обратился к гостям: – Ну вот, мы сделали, что могли. Теперь судьба города в руках наших доблестных подданных.
– Ваше величество собирается принять активное участие в обороне? – спросил Джориан.
– О милостивые небеса! Что ты, дорогой! Мыслимое ли дело с нашей комплекцией лезть на городскую стену и размахивать копьем? Кроме того, мы всегда были человеком мирным и держались в стороне, когда иразские забияки лязгали саблями. А теперь, похоже, и город наш, и наша жизнь зависят от этих самых головорезов. Доктор Карадур, ты должен собрать ученых и волшебников и привлечь их к делу обороны. Нельзя ли каким-нибудь заклинанием призвать на помощь нечистую силу, скажем, лесных духов с Козьей Кручи?
– Я подумаю, что может сделать Дворец Познания, – пообещал Карадур. – Но на помощь нечистой силы ваше величество пусть лучше не рассчитывает. Эти существа не очень-то любят людскую породу: люди слишком грубо с ними обходятся. Добиваться от них помощи – все равно что держать саблю за острый конец, сам же и порежешься. Я, пожалуй, пойду…
– Погоди, погоди. Основные приказы отданы, теперь ничто не мешает нам завершить чаепитие.
– Но, сир, я…
– Не суетись. Четверть часа не решает судьбу города. Попробуй этих грибов, собранных в джунглях Бераоти.
– Если ваше величество считает их безопасными… – сказал Джориан, с тревогой поглядев на красные, в желтую крапинку растения, действительно похожие на грибы, но чрезвычайно отвратительного вида.
– Ерунда! Мы едим их не первый год, а слуга, который их пробует, до сих пор жив, хых, хых.
Джориан мужественно набрал полный рот грибов и проглотил. Затем нашел предлог, позволяющий ему этим ограничиться.
– Полковник Чивир напомнил вашему слуге историю о короле Филомене и генерале-големе.
– Продолжай, дорогой, – попросил король. – Не возражаешь, если я стащу у тебя немного грибков? – О чем речь, сир.
– Этот король, – начал Джориан, – по прозванию Филомен Доброхот был отцом знаменитого Фузиньяна Лиса. Король Филомен тоже был на свой лад выдающимся правителем. Среди монархов Кортолии он выделялся благородством чувств и намерений. Он был умным, мужественным, честным, трудолюбивым, благочестивым, добрым и благородным. Обладал он лишь одним недостатком – отсутствием здравого смысла, но на деле этот недостаток часто перевешивал все добродетели короля, вместе взятые.
Существует предание, что недостаток Филомена был вызван сближением каких-то небесных тел при его рождении. Другие утверждают, что виной всему церемония, на которую собрались феи, чтобы дать младенцу имя; та фея, что должна была даровать ему здравый смысл, рассердилась, увидев другую фею в таком же точно кисейном платье, как у нее, и в гневе бросилась вон – так Филомен и остался без ее дара.
В первые же годы правления Филомену пришлось заняться вопросами обороны королевства. Сам по себе король был человеком миролюбивым, и ему казалось, что остальные разделяют его чувства. В этом мнении его утверждал и министр, старик Перьякс, который достался ему от предыдущего правителя.
Перьякс убеждал Филомена все вооруженные силы распустить, оставить лишь Королевскую гвардию. «Войны, – говорил он, – вызываются взаимным страхом и подозрительностью, которые, в свою очередь, вызываются вооружением. Надо избавиться от вооружения – и войн не будет. Увидев, как мы разоружаемся, соседи будут знать, что у нас нет в их отношении агрессивных планов, и перестанут нас бояться. А затем последуют нашему примеру, и повсюду воцарятся мир и братство».
Перьякс не распространялся по поводу истинной причины своего миролюбия. А заключалась она в том, что по старости и дряхлости он не мог сидеть на коне, размахивая мечом, – словом, для военных действий был не годен. В те давние времена король и его министры должны были сами ходить в атаку впереди войска. Перьякс, проводя мирную политику, надеялся хотя бы оттянуть войну, чтобы успеть помереть своей смертью, а что стрясется с королевством после, его не беспокоило.
Доводы Перьякса представлялись Филомену чрезвычайно разумными, и он в самом деле взял да и распустил армию. В это время Виндией, соседним королевством, с юга примыкающим к Кортолии, правил Неворс Полоумный – из прозвища ясно, что это был за человек. Не стоит говорить подробно, насколько чудовищным было его правление: деньги из казны тратились на бесчисленные золотые статуи, изображавшие Неворса; по малейшему поводу король казнил министров, родственников и приятелей; всячески чудил – скажем, по его приказу солдаты наряжались лягушками и, квакая, скакали по плацу на четвереньках, а король Неворс, глядя на них, катался по земле и визжал от смеха.
Наконец группа аристократов и чиновников отбила короля у телохранителей, разорвала его на куски, а куски выкинула в Срединное море. Тогда возник вопрос: кому занять место бесславно погибшего короля? Всю свою ближайшую родню он уничтожил.
Случилось так, что проницательный и честолюбивый законовед, доктор Трентиус, предвидевший эти события, собрал вокруг себя большое число сподвижников из простонародья. Когда убили короля Неворса, к дворцу двинулась многотысячная толпа сторонников Трентиуса во главе с самим доктором; он выгнал из дворца всех приверженцев старой власти и провозгласил республику, а себя – первым консулом.