Мисс Пэбмарш, которую пригласили для дачи показаний следующей, категорически отрицала, что звонила в бюро «Кавэндиш».
Показания инспектора криминальной полиции Хардкасла были по-официальному кратки и деловиты… В участок позвонили, и он отправился по вышеназванному адресу, где в гостиной увидел тело мертвого человека.
— Вам удалось установить личность убитого? — спросил следователь.
— Пока нет, сэр. По этой причине я просил бы об отсрочке.
— Разумеется!
Затем давал показания полицейский хирург Ригг. Представившись и назвав свою должность, он сообщил, что, прибыв на Уилбрэхем Крэсент в дом девятнадцать, освидетельствовал тело умершего.
— Когда примерно наступила смерть?
— Я осмотрел труп в половине четвертого. Смерть наступила где-то между половиной второго и половиной третьего.
— Не могли бы вы назвать более точное время?
— Я предпочел бы не делать этого. Скорее всего, смерть наступила в два часа или чуть раньше, однако есть множество факторов, способных повлиять на этот вывод: возраст, состояние здоровья и тому подобное.
— Вы провели вскрытие?
— Да.
— И какова причина смерти?
— Человек был заколот тонким острым ножом с длинным, сужающимся к концу лезвием, какое бывает обычно у французских кухонных ножей. Лезвие проникло… — тут доктор перешел на профессиональные термины, детально объясняя, где именно было задето сердце.
— Смерть последовала мгновенно?
— В течение нескольких минут.
— Мог этот человек закричать или оказать сопротивление?
— Нет. Учитывая обстоятельства, при которых произошло убийство, не мог.
— Объясните, пожалуйста, что вы имеете в виду.
— Я провел обследование определенных органов, сделал соответствующие анализы и пришел к выводу, что в момент убийства покойный был в коме, вызванной приемом сильнодействующего препарата.
— Вы можете сказать, какого именно?
— Да. Это был хлоралгидрат[77].
— А не удалось ли вам установить, каким образом хлоралгидрат попал в его организм?
— Предположительно, с каким-то алкогольным напитком. Хлоралгидрат действует очень быстро.
— В определенных кругах этот «коктейль» известен под названием «Микки Финн»[78], — сказал следователь.
— Совершенно верно, — подтвердил доктор Ригг. — Ничего не подозревая, этот человек выпил напиток и через несколько минут потерял сознание.
— По вашему мнению, доктор, он был убит, когда находился в бессознательном состоянии?
— Полагаю, да. Этим объясняется отсутствие признаков борьбы и спокойное выражение лица убитого.
— Как вы считаете, сколько времени прошло от момента, когда он потерял сознание, до убийства?
— Точно не могу сказать. Это, опять-таки, зависит от того, насколько чувствителен был организм жертвы к лекарствам. С уверенностью можно только лишь сказать, что он пребывал в бессознательном состоянии не менее получаса. Возможно, дольше.
— Благодарю вас, доктор Ригг. Вам удалось установить, когда этот человек принимал пищу в последний раз?
— Он еще не обедал, если вы это имеете в виду. Последний раз он ел часа за четыре до убийства.
— Спасибо, доктор. Думаю, пока это все.
Отпустив доктора, следователь окинул взглядом зал.
— Дознание откладывается на две недели, — объявил он. — До двадцать восьмого сентября.
Публика сразу же начала расходиться. Эдна Брэнт, присутствовавшая в зале вместе с другими девушками из бюро «Кавэндиш», пошла за толпой, но, выйдя на улицу, замешкалась. Этим утром бюро «Кавэндиш» было закрыто, и Морин Уэст, одна из машинисток, сказала:
— Ну как, Эдна, зайдем перекусить в «Синюю птицу»? У нас еще уйма времени. Во всяком случае у тебя.
— Не больше, чем у других, — с обидой в голосе ответила Эдна. — Рыжая сказала, что я могу поесть во время первого перерыва. Такое свинство с ее стороны! Я так надеялась пройтись по магазинам!
— Она в этом вся, — согласилась Морин. — Вредная тварь! Бюро открывается только в два часа, но мы все равно должны сидеть на месте. Ты кого-то ждешь?
— Шилу. Я не видела, чтобы она выходила.
— Она ушла раньше, — сказала Морин. — Сразу, как дала показания. С каким-то молодым человеком, только я не успела его разглядеть. Ну что, пошли?
Эдна неуверенно переминалась с ноги на ногу.
— Ты иди… А мне надо еще кое-что купить.
Морин ушла вместе с еще одной подружкой, а Эдна продолжала нерешительно топтаться у выхода. Наконец она решилась и подошла к молодому светловолосому полицейскому, стоявшему у дверей.
— Могу я вернуться в зал? — робко пробормотала она. — И поговорить с тем человеком, который приходил к нам в контору… Он вроде бы инспектор…
— Инспектор Хардкасл?
— Верно. В общем тот, кто сегодня давал показания.
Полицейский заглянул в зал — инспектор что-то обсуждал со следователем и начальником полиции графства.
— Похоже, мисс, инспектор занят… Может, зайдете в полицейский участок или передадите на словах? Что-нибудь важное?
— Да нет, — пробормотала Эдна растерянно. — Просто… ну в общем… я не понимаю, как то, что она сказала, может быть правдой… Потому что… я хочу сказать… — и недоуменно хмурясь, она повернулась и пошла прочь.
Она брела по Хай-стрит, пытаясь разобраться в одолевавших ее сомнениях. Умение размышлять никогда не входило в число ее достоинств. Чем больше она старалась, тем больше запутывалась. И несколько раз даже произнесла вслух: «Но ведь так не могло быть!.. Не могло быть так, как она сказала…»
Потом вдруг с видом человека, принявшего решение, Эдна свернула с Хай-стрит и направилась по Олбани-роуд в сторону Уилбрэхем Крэсент.
После того как пресса сообщила об убийстве, перед домом девятнадцать каждый день собиралась толпа зевак. Притягательная сила, которую обретают в подобных случаях обыкновеннейшие кирпичи и бетон, поистине необъяснима. В первые двадцать четыре часа после убийства пришлось даже выставить у дома полицейский наряд. Позже любопытство горожан несколько поутихло, но полностью не исчезло. Проезжавшие мимо фургоны сбавляли скорость; нянюшки с детскими колясками задерживались минут на пять на противоположной стороне улицы и во все глаза пялились на аккуратный домик мисс Пэбмарш; женщины с хозяйственными сумками в руках, идя за покупками, непременно останавливались перед домом, жадно его разглядывая и обмениваясь интригующими подробностями.
«Вот он… этот дом… тот самый, где…»
«Тело было в гостиной… Нет, кажется, гостиная слева».
«Помощник бакалейщика рассказывал, что в комнате справа…»
«Может, и так. Я была как-то в десятом доме, так вот, столовая — справа, а гостиная — слева…»
«Не похоже, что здесь произошло убийство…»
«Вон из той калитки она и выбежала…»
«Говорят, с тех пор она не в себе… Оно и понятно… такое увидеть…»
«Он залез через окно. И как раз прятал серебро в сумку, а тут она…»
«Хозяйке-то и невдомек было, что у нее в доме творится».
«Да нет, ее в это время вообще не было!»
«А я думала, она была наверху… О Господи, мне еще надо кое-что купить».
Подобные разговоры происходили постоянно. Людей как магнитом тянуло к этому месту. Приходили самые разные люди, смотрели — и с умиротворенными лицами шли дальше.
Поэтому Эдне Брэнт пришлось протискиваться сквозь небольшую толпу зевак, занятых своим излюбленным делом — разглядыванием дома, где произошло убийство. Эдна, всегда легко поддававшаяся влиянию окружающих, тоже остановилась посмотреть.
Значит, вот он какой — дом, где произошло убийство! Аккуратные занавески на окнах. Миленькие… А ведь здесь был убит человек. Кухонным ножом. Обыкновенным ножом. Какой есть на кухне у каждого…
Она стояла и зачарованно смотрела на окна, совершенно забыв о своих сомнениях и о том, что ее сюда привело.
Когда возле самого ее уха раздался знакомый голос, Эдна вздрогнула и удивленно обернулась…
Глава 16(Рассказ Колина Лэма)
Я заметил, как Шила Уэбб потихоньку вышла из зала суда. Во время дачи показаний она держалась молодцом. Волновалась, конечно, но не слишком, как раз в соответствии с обстоятельствами. (В данном случае Бэк сказал бы: «Неплохое представление!» Я слышу, как он это говорит!)
Меня удивили показания доктора Ригга. (Дик Хардкасл ничего мне не сказал об этом, хотя, конечно же, знал). Дослушав их, я последовал за Шилой.
— Все было не так уж и страшно, правда? — сказал я, догнав ее на улице.
— Да. Следователь был доброжелателен. А что будет дальше? — робко спросила она.
— Следователь отложит дознание… из-за недостатка улик… Скорее всего, на две недели или до тех пор, пока не установят личность убитого.
— Вы думаете, им это удастся?
— О да! Можете не сомневаться.
Шила вздрогнула.
— Холодно сегодня…
По-моему, было совсем не холодно. Скорее даже тепло.
— Как вы смотрите на то, чтобы пообедать? — предложил я. — Вам ведь не нужно возвращаться в контору?
— Нет. Она закрыта до двух.
— Тогда пойдемте! Вам нравится китайская кухня? Я знаю неподалеку уютный китайский ресторанчик.
Шила явно колебалась.
— Мне надо бы кое-что купить, — сказала она.
— Вы сможете сделать это после.
— Нет… Магазины с часу до двух закрыты.
— Ну хорошо! Может быть, встретимся позже? Скажем, через полчаса.
Шила согласилась.
Я прошел к набережной и сел в укромном месте. С моря дул резкий ветер, набережная была пуста.
Мне нужно было хорошенько подумать. Всегда досадно, когда другие люди знают о тебе больше, чем ты сам. Однако и старина Бэк, и Эркюль Пуаро, и Дик Хардкасл — все ясно видели то, в чем наконец решился признаться себе и я. Эта девушка мне не безразлична. Она все время занимает мои мысли. Ни о ком еще я столько не думал…
Дело не в красоте. Да, она хорошенькая, ну и что? Нет, тут дело не в женской привлекательности. С этим я сталкивался довольно часто. Нет! Просто