Hallowe'en Party 1969 © Перевод Яврумян A., 2004
Посвящается П. Г. Вудхаусу, чьи книги и рассказы приносили мне радость в течение многих лет, а также в знак благодарности за то, что он был достаточно любезен, сообщив мне, какое удовольствие он получает от чтения моих книг
Глава 1
Приехав погостить к своей подруге Джудит Батлер, миссис Ариадна Оливер наутро отправилась вместе с ней помочь в подготовке к детскому празднику, который должен был состояться вечером того же дня.
В доме царила предпраздничная суета. Из дверей то и дело выныривали энергичные женщины и, в очередной раз передвинув стулья, столики и вазы с цветами, исчезали, чтобы через какое-то время появиться вновь. Другие, не менее энергичные, носили желтые тыквы и раскладывали их в заранее намеченных местах.
Готовились праздновать День всех святых[198] — Хэллоуин[199]. Ожидались дети всех возрастов — от десяти до семнадцати лет.
Отойдя в сторону, миссис Оливер прислонилась к свободной пока стене и, держа на вытянутой руке ярко-желтую тыкву, окинула ее оценивающим взглядом.
— Последний раз я видела нечто подобное, — сказала она, убирая со лба прядь седых волос, — в прошлом году в Штатах. Их там были сотни. Вот точно таких же. По всему дому. Никогда раньше не видела столько тыкв сразу. Впрочем, — добавила она задумчиво, — я всегда их путала с кабачками. Вот это, например, что?
— Прости, дорогая, — сказала Джудит Батлер, споткнувшись о ее ногу.
Миссис Оливер плотнее прижалась к стене.
— Я сама виновата, — сказала она. — Стою тут и всем мешаю. Но это действительно надо было видеть… Столько тыкв… или кабачков… или как они там называются… сразу! В домах, магазинах — повсюду. Висят на веревочке, а внутри свеча или лампочка. Страшно весело! Только тогда был не канун Всех святых, а День благодарения[200]. Хотя, по правде говоря, тыквы у меня всегда ассоциировались именно с Хэллоуином и концом октября. День благодарения ведь гораздо позже, да? Чуть ли не последняя неделя ноября, кажется. А у нас в Англии День всех святых приходится на тридцать первое октября, это я точно знаю. Нынче, значит, всесвяточный праздник… А следующий какой? День всех душ? Только это, кажется, в Париже. Они ходят там по кладбищам и кладут усопшим цветы на могилы. И им почему-то совсем не грустно. И еще они берут с собой детей, а уж те как рады! А цветы они покупают на цветочных рынках… Нигде нет таких красивых цветов, как на парижских рынках.
О ноги миссис Оливер то и дело спотыкались хлопотавшие вокруг женщины, которые совсем не слушали, о чем она говорит. Они были слишком увлечены своим делом.
В основном это были мамы ожидавшихся на праздник детишек. Им помогала пара весьма искушенных в подобных мероприятиях старых дев и несколько юнцов шестнадцати-семнадцати лет. Им было поручено развешивать украшения на самых видных местах, и они то и дело взбирались на стремянки или стулья, прилаживая как можно выше тыквы, кабачки и ярко раскрашенные шары. Девочки — от одиннадцати до пятнадцати лет — держались особняком и хихикали.
— Нет, кажется, День всех святых, — продолжала размышлять вслух миссис Оливер, грузно опускаясь на диванный валик, — у вас отмечают после Дня всех кладбищ… и как их там… душ… Или я опять все напутала?
И снова на ее вопрос никто не отозвался, ибо в этот момент главная вдохновительница и устроительница праздника миссис Дрейк, миловидная женщина средних лет, вздумала произнести речь.
— Я не называю нынешний вечер всесвяточным праздником, хотя по календарю он, конечно же, не может быть ничем иным, — начала она. — Мы просто решили устроить праздник — я бы даже сказала, некую пародию на экзамен — для выпускников нашей школы. Ведь большинство из вас покинет теперь «Вязы» и разойдется по другим школам.
— При чем здесь экзамен, Ровена? — возмущенно поправив пенсне, строго спросила местная учительница мисс Уиттакер, привыкшая всегда и во всем добиваться предельной ясности. — Экзамены для одиннадцатилетних детей давно уж отменены[201].
Миссис Оливер с виноватым видом поднялась с дивана.
— От меня абсолютно никакого проку. Только морочу всем вам голову разными тыквами и кабачками, — сказала она, мысленно добавив: «Да и ноги совсем затекли».
Сами по себе угрызения совести — без затекших ног — вряд ли заставили бы миссис Оливер открыть рот.
— Скажите, что мне делать? — спросила она и тут же вскрикнула: — Ой, какие красивые яблоки!
Пока она предавалась рассуждениям об очередности местных праздников, кто-то успел внести в комнату огромный таз яблок. А миссис Оливер просто обожала яблоки.
— Такие румяные… — мечтательно проговорила она.
— На самом деле они не очень свежие, — сказала Ровена Дрейк. — Но на вид лучше не бывает. Их будут пытаться схватить в воде ртом — это игра такая. Они довольно мягкие, и их легко будет ухватить зубами. Беатриса, дорогая, отнеси их в библиотеку. После таких игр весь пол бывает мокрым. А в библиотеке ковер такой старый, что не жалко. О! Спасибо, Джойс.
Последнее относилось к коренастой девочке лет тринадцати, мгновенно выхватившей у нее таз. При этом два яблока вывалились и, покатившись, как нарочно, остановились у ног миссис Оливер.
— Вы любите яблоки? — спросила Джойс. — Любите, любите! Я читала. А может, по телеку слышала. Вы ведь та самая писательница, которая пишет про убийства, да?
— Да, — призналась миссис Оливер.
— А вот если бы сыграть убийство на сегодняшнем празднике, а?
— Нет уж, спасибо, — сказала миссис Оливер. — Не очень-то хочется.
— Почему?
— Просто я уже однажды пыталась и ничего путного из этого не вышло, — объяснила миссис Оливер.
— Но вы же написали уйму книг! — сказала Джойс. — Кучу денег на них зарабатываете, да?
— В известном смысле, — сказала миссис Оливер и тут же вспомнила про Управление налоговых сборов.
— И у вас там сыщик-финн.
Миссис Оливер нехотя признала и это. Вялый мальчик, не доросший еще, на взгляд миссис Оливер, до того возраста, когда сдают экзамены — даже в начальной школе, — строго спросил:
— А почему финн?
— Не знаю, — честно ответила миссис Оливер.
В комнату, тяжело дыша, вошла миссис Харгривз, жена церковного органиста. В руке у нее было большое зеленое пластмассовое ведро.
— Подойдет для яблок? — спросила она. — Вроде веселенькое.
— Лучше бы оцинкованное, — отозвалась мисс Ли, аптекарша. — Оно пошире и поустойчивее. Где это будет происходить, миссис Дрейк?
— Может, в библиотеке? А то столько воды всегда выплескивается… Там хоть ковер старый.
— Хорошо, отнесем все туда. Ровена, вот еще корзина яблок.
— Позвольте, я помогу, — предложила миссис Оливер. Она подняла валявшиеся у ее ног яблоки и, машинально вонзив зубы в одно из них, с хрустом откусила. Миссис Дрейк решительно отобрала у нее второе и положила в корзину.
Оставалось, однако, еще решить уйму организационных деталей.
— Да, но где тогда у нас будет «цап-царап»?
— Разумеется, в библиотеке: там темнее всего.
— Нет, лучше в столовой.
— Тогда нужно что-нибудь постелить на стол.
— Можно положить сукно, а поверх расстелить клеенку.
— А что с зеркалами? Там правда будут суженые?
Мисс Оливер вернулась на диван, потихоньку скинула туфли и, аппетитно хрустя яблоком, принялась разглядывать полную народа комнату. Ее неукротимое писательское воображение работало вовсю: «Допустим, я соберусь написать обо всех них книгу. За что тут можно зацепиться? Все, похоже, добропорядочны. Хотя, кто знает? Впрочем, в каком-то смысле, — решила мисс Оливер, — даже хорошо, что я о них ничего не знаю. Или почти ничего, поскольку все они живут в Вудли Коммон и Джудит наверняка о них рассказывала».
Так, мисс Оливер смутно помнилось, что миссис Джонсон, например, каким-то образом связана с церковью. Определенно она не сестра викария… Значит… значит… ну конечно — она сестра органиста! Ровена Дрейк… Тут все ясно… Главная заправила в Вудли Коммон. Затем одышливая женщина, которая принесла ведро. И где она нашла такое ужасное! (Миссис Оливер терпеть не могла вещей из пластмассы.) Затем дети: мальчики и девочки подросткового возраста.
Пока что их имена ничего для миссис Оливер не значили. Какая-то Нэн, какие-то Беатриса, Кейти, Диана и Джойс, которая все время хвастается и пристает с вопросами. «Джойс мне определенно не нравится», решила миссис Оливер. Еще здесь была высокая девочка по имени Энн, с виду страшная воображала, и два мальчика постарше, которые, видимо, до того пристрастились к различным модным стрижкам, что к настоящему моменту их головы практически голы.
В комнату с застенчивым видом вошел совсем маленький мальчик.
— Мама прислала эти зеркала. Велела спросить, подойдут ли, — через силу выдавил он.
— Большое спасибо, Эдди, — сказала миссис Дрейк, забирая у него зеркала.
— Да это же обыкновенные зеркальца, — разочарованно протянула воображала Энн. — Вы и впрямь думаете, мы увидим в них наших суженых?
— Кто увидит, а кто и нет, — отрезала Джудит Батлер.
— А ты когда-нибудь уже видела своего… ну, на таких вот праздниках?
— Конечно нет, — вмешалась Джойс.
— А может, и видела, — высокомерно вставила Беатриса. — Это называется СЧВ. Сверхчувственное восприятие, — снисходительно добавила она для тех, кто не был столь же силен в новомодных терминах.
— А я читала одну вашу книжку, — неожиданно повернулась Энн к миссис Оливер. — «Умирающая золотая рыбка». В общем, мне понравилось, — милостиво сказала она.
— А мне нет, — вмешалась Джойс. — Там слишком мало убийств. Я люблю, когда много… Ну, чтобы больше крови…
— Несколько неопрятно, — заметила миссис Оливер, — тебе не кажется?