— А что побудило ее сказать это?
— Ну, я думаю, все были сильно взбудоражены присутствием миссис Оливер. Не забывайте, дорогая, что вы весьма известная личность, — обернулась миссис Дрейк к миссис Оливер. — Слово «дорогая» в ее устах прозвучало на редкость сухо. — Уверена, без вас об этом не зашло бы и речи. А так дети разволновались…
— Значит, Джойс заявила, что видела убийство… — задумчиво повторил Пуаро.
— Да, что-то в этом роде. Я, по правде сказать, не прислушивалась.
— Но слова ее тем не менее запомнили?
— Да, она точно это говорила. Но я ей, разумеется, не поверила, — ответила миссис Дрейк. — Между прочим, ее тут же одернула родная сестра — и совершенно правильно сделала.
— А Джойс рассердилась?
— Еще как! Все твердила, что это правда.
— Наверное, была страшно собой горда?
— Ну, в общем, да.
— А что, если она действительно сказала правду…
— Чепуха! Разве можно ей верить! — воскликнула миссис Дрейк. — Это только Джойс могла сморозить такую глупость.
— Она была глупа?
— Ну… во всяком случае, прихвастнуть любила, — сказала миссис Дрейк. — Всегда старалась создать впечатление, что и повидала, и сделать успела куда больше, чем другие девочки.
— Не слишком приятная черта характера, — заметил Пуаро.
— Совершенно верно, — подтвердила миссис Дрейк. — Таких хвастунишек все время приходится ставить на место.
— А как реагировали на ее заявление другие дети? На них оно произвело впечатление?
— Да они просто подняли ее на смех, — сказала миссис Дрейк. — Ну а Джойс, конечно, тут же уперлась и так и стояла на своем.
— Я рад, что у меня имеется на сей счет ваше неоспоримое свидетельство, — произнес Пуаро, вставая и галантно склоняясь к ее руке. — До свидания, мадам, весьма благодарен вам, что вы позволили мне взглянуть на место, где случилось это чудовищное преступление. Надеюсь лишь, что моя просьба не пробудила в вас слишком тягостных воспоминаний.
— Да, мне действительно тяжело вспоминать об этом, — горько сказала миссис Дрейк. — Я так хотела, чтобы праздник удался… И ведь все шло как по маслу… Всем, по-моему, было очень весело, а потом… потом этот ужас… Единственное, что остается, — поскорее все забыть. Жаль, конечно, что Джойс брякнула эту глупость про убийство, очень жаль…
— А у вас в Вудли Коммон когда-нибудь случались убийства?
— Не припомню, — очень твердо сказала миссис Дрейк.
— Довольно необычно по нынешним временам, — заметил Пуаро, — вы согласны?
— Хотя… была какая-то история с водителем грузовика, который сбил своего приятеля… Что-то в таком духе. Потом еще одну девушку нашли в заброшенном карьере милях в пятнадцати отсюда… Но все это случилось много лет назад. Да и преступления самые тривиальные. Из тех, что совершают в состоянии сильного опьянения.
— Иными словами, навряд ли ребенок мог при этом присутствовать.
— Именно это я и имела в виду. Поверьте, мосье Пуаро, что этим своим заявлением бедная глупышка просто хотела произвести впечатление на подруг и… и, возможно, привлечь к себе внимание заезжей знаменитости. — Она смерила миссис Оливер холодным взглядом.
— Верно… — покаянно пробормотала та, — во всем виновата я… И зачем я только пошла на этот праздник…
— Ну что вы, дорогая! — совсем уже холодно сказала миссис Дрейк. — Вы, верно, не так меня поняли!
Когда Пуаро и миссис Оливер вышли на крыльцо, старый сыщик тяжело вздохнул и, дойдя до калитки, сказал:
— Абсолютно неподходящее место для убийства. Не та атмосфера… Нет этого давящего ощущения надвигающейся беды — предчувствия, что здесь кого-то убьют… Впрочем, не могу отделаться от мысли, что временами гостям страх как охота убить саму миссис Дрейк.
— Понимаю. Действительно ужасно раздражает. Такая вся из себя самодовольная и снисходительная…
— А что у нее за муж?
— Он умер года два назад. А задолго до этого перенес полиомиелит и стал калекой. До болезни он был банкиром, очень любил спорт и подвижные игры. Ему стоило колоссальных усилий примириться с неподвижным образом жизни.
— Да уж, конечно, — пробормотал Пуаро и снова заговорил об убитой девочке: — Скажите мне вот что. Кто-нибудь из присутствовавших воспринял слова Джойс всерьез?
— Не знаю. По-моему, нет.
— Другие дети, например?
— Я как раз о них и подумала. Нет, они точно ей не поверили, решили что она все сочинила.
— А вы?
— Ну и я тоже, — ответила миссис Оливер. — Может быть, миссис Дрейк и хотелось бы верить, что никакого убийства вообще не было, но это уж слишком, верно?
— Полагаю, ей очень тяжело.
— Наверное, — согласилась миссис Оливер, — только мне кажется, она давно уже успокоилась и теперь просто находит удовольствие в том, чтобы изображать перед другими, как она опечалена. Сомневаюсь, что подолгу предаваться переживаниям — в ее характере.
— Она вам симпатична? — спросил Пуаро. — Приятная женщина, не правда ли?
— Честное слово, иногда вы просто ставите меня в тупик, — смутилась миссис Оливер. — Можно подумать, единственное, что вас интересует, — это кто и как здесь к кому относится. Ровена Дрейк — человек властный, она привыкла распоряжаться и любит, чтобы все было в соответствии с ее вкусом. По-моему, она так или иначе заправляет всеми местными делами. Впрочем, делает она это весьма ловко. Вопрос в том, нравятся ли вам властные женщины. Мне, например, не очень.
— А что вы скажете о матери Джойс, к которой мы сейчас направляемся?
— Весьма милая женщина. Правда, на мой взгляд, немного глуповата. Так ее жаль… Наверное, нет ничего более страшного, чем пережить смерть собственного ребенка. К тому же все в округе уверены, что девочку убил маньяк. А это еще тяжелее для несчастной матери.
— Но ведь не было никаких улик в пользу версии с маньяком? Или я что-то не так понял?
Улик действительно не было. Но люди предпочитают думать что-нибудь эдакое… Так интереснее. Ну, вы же знаете людей…
— Иногда мне кажется, что я действительно их знаю. Но чаще всего оказывается, что это далеко не так.
— А может, будет лучше, если к миссис Рейнольдс вас отведет моя приятельница Джудит Батлер? Они хорошо знакомы, а я все-таки чужой человек.
— Нет, мы сделаем именно так, как планировали.
— Компьютерная программа в действии, — тихонько, но очень недовольно пробормотала миссис Оливер.
Глава 7
Миссис Рейнольдс была полной противоположностью миссис Дрейк. Она не обладала ни каплей уверенности в себе и своих силах. Впрочем, откуда им было и взяться?
Она, естественно, носила траур, комкала в руке мокрый носовой платок и, чувствовалось, в любую минуту готова была снова залиться слезами.
— Очень любезно с вашей стороны… — сказала она миссис Оливер, — что вы попросили вашего друга приехать. — Она протянула Пуаро влажную ладонь и посмотрела на него измученным взглядом. — Если вы сумеете как-то помочь нам, я буду очень вам благодарна, очень… хотя… чем уж теперь тут поможешь. Ее уже не вернешь, бедную мою девочку. Даже подумать страшно… что кто-то мог намеренно убить ни в чем не повинного ребенка. Если бы она хоть закричала… да куда там! Он, видать, сразу запихнул ее голову в воду и уж не отпускал. Как подумаю… Господи, сил моих нет больше.
— Мадам, я никоим образом не хочу вас расстраивать. Пожалуйста, не мучайте себя. Я хочу лишь задать вам несколько вопросов, которые могли бы помочь в поисках… да, в поисках убийцы вашей дочери. У вас лично нет каких-либо предположений? Кто это мог сделать?
— Да что вы… Откуда? Мне и в голову не приходило, что тут водятся… эти… Ведь такое хорошее место. И люди все хорошие. Небось чужак какой-нибудь… нелюдь… или наркоман… пролез через окно… Увидал, что свет и что праздник, ну и вломился в калитку.
— А вы уверены, что на нее напал мужчина?
— А кто ж еще? — В голосе миссис Рейнольдс прозвучало изумление. — Не женщина же?
— Женщина тоже могла это сделать.
— Ну да, я понимаю, понимаю. Некоторые женщины поздоровее мужика будут. Но разве женщина на такое пойдет? Разве пойдет? Ведь совсем дитя еще — тринадцать годков только.
— Не хочу утомлять вас, мадам, своим присутствием или всякими там вопросами, тем более что вас наверняка уже замучили ими в полиции. Нет-нет, никаких больше вопросов. Меня интересует только одна-единственная вещь, которую ваша дочь сказала на празднике. Вас ведь там, насколько я понимаю, не было?
— Да. Мне в последнее время нездоровится, а детские праздники такие утомительные… Я отвезла детей на машине, их у меня трое, а потом приехала забрать. Да, трое их у меня было. Энн, старшенькая — ей шестнадцать, Леопольд — тому уж скоро одиннадцать, и Джойс… А что же она такого сказала на празднике-то?
— Миссис Оливер, которая при этом присутствовала, повторит вам интересующую меня фразу слово в слово. Джойс, кажется, была уверена, что однажды видела убийство. Точнее даже, присутствовала при убийстве.
— Джойс? Да не могла она такого сказать! Какое там еще убийство?
— Действительно маловероятно, — сказал Пуаро. — Но меня интересует, допускаете ли вы такую возможность. Она никогда вам ни о чем таком не рассказывала?
— Что видала убийство? Джойс?
— Нужно, однако, учесть, — продолжал Пуаро, — что ребенок ее возраста мог употребить слово «убийство» в более широком смысле. Скажем, кто-то попал под машину, или, скажем, она видела, как дрались какие-то дети, и один столкнул другого с моста. В общем, любой подобного рода поступок, повлекший за собой несчастье.
— Нет, что-то я ничего такого не припомню. Да и не рассказывала она мне ничего. Пошутила, наверное.
— Она говорила очень уверенно, — вмешалась миссис Оливер, — и повторила несколько раз. И очень настаивала, что это правда.
— И что же, кто-нибудь ей поверил? — спросила миссис Рейнольдс.
— Сложно сказать, — ответил Пуаро.
— Мне кажется, нет, — сказала миссис Оливер, — или, может, просто не хотели давать ей повод… ну, для торжества, что ли… Дети все же… Вот и сделали вид, что не верят.