– К черту! – проорал в ответ Майк, выскакивая наружу. – Вызывайте «Скорую»! Он сейчас копыта откинет!
– А ты-то куда? – не понимал начальник ОВД, судорожно хватаясь за смартфон.
– Я врач! – Майк уже несся к подъезду.
– Тьфу ты… – Полицейский совсем забыл, что его телефон выключен, и теперь раздраженно ждал, пока заставка на экране сменится привычным меню. – Врач! Какой он там врач?
– Он учился на судмедэксперта, – пояснил Гном. – Но иногда считает себя способным помогать живым.
– Я знаю, что на ваш дом есть еще покупатель, – разъяснял риелтор тоном оскорбленного достоинства. – И я отстаивал ваши интересы! Там предлагают более высокую цену, полную предоплату! Но наши юристы оспаривают все это. Вы внесли деньги, сделка идет. Но… Вы сами виноваты!
– Что за бред! – Володя говорил, делая большие паузы, стараясь надышаться этим жутким спертым воздухом. – Как я могу быть виноват, что вы куда-то дели мои два миллиона…
– Не совсем, молодой человек, – заспорил гость. – Деньги поступили со счета Елены Григорьевны Лазаревой. Да, в счет оплаты вашего договора. Но вы же понимаете, кто она такая! Вип-клиент в любом банке! И если она решила отозвать платеж, никто с ней спорить не будет! Так что это не ваши деньги, получается. Надо было лучше договариваться, если уж вам так важен этот дом…
– Договариваться! – Володя зло хмыкнул, пусть и с явной натугой. Он тяжело оперся на стол, глядя на риелтора. – Договариваться? Да ты хоть знаешь, чего мне стоило заставить ее заплатить? Их всех! Это еще малость… Надо было убить кого-то из ее пасынков. Тогда бы она не посмела… мои деньги… дом…
Он начал оседать на пол, уже не слыша, как его зовет подозрительно быстро сорвавшийся с места риелтор, как кто-то вбегает в квартиру, не почувствовал, что его подхватили, стали освобождать грудь, прощупывать пульс.
Он видел только картинки из прошлого: отцовское тело на краю кровати, его упавшая безвольная рука, так и не дотянувшаяся до телефона, тело матери в ванной, полной красноватой воды, ее страшные порезанные руки и отсутствующее выражение лица. Он вспомнил грузовик во дворе их сказочного дома и грузчиков, кидающих их вещи в кузов, безликие палаты в диспансере, лица психотерапевтов и дикое желание выбраться… Но что-то не получалось…
К вечеру следующего дня Майк снова пригласил Миру в ресторан в «Кругляшке» отметить удачное завершение дела. Сам он весь день где-то пропадал, и девушка гадала, что могло случиться. Она вернулась домой около половины седьмого и только успела войти в квартиру, как он позвонил и вежливо спросил, могут ли они встретиться. Мира согласилась не раздумывая: ей было любопытно узнать, что происходит, а еще она волновалась за шефа.
Теперь они снова сидели в уютной кабинке и ждали, пока принесут ужин.
– Как ты? – спросил Майк, опередив ее с тем же вопросом.
– Теперь уже нормально, – честно призналась девушка. – Но очень надеюсь, что нам больше никогда не попадется такое дело. Этот Вова… он хуже любого маньяка. Его послания в чате…
Она тяжело вздохнула и призналась:
– Каждый раз, когда кто-то из вас открывал их, я невольно представляла, что было бы со мной на вашем месте. Если бы там оказался мой отец… еще я представляла, как плохо стало бы моей маме, получи она такое послание. Но даже когда это касалось вас, все равно было страшно.
– И при этом ты так держалась! – искренне восхитился молодой человек. – Ты казалась единственным здравомыслящим человеком, который никогда не поддастся на подобный развод. Просто потрясающе! И… прости меня, пожалуйста, что ты подверглась таким испытаниям.
– За что ты просишь прощения? – смущенно удивилась девушка. – Не ты же все это писал. Кстати, ты не узнавал, как там этот Вова? Он признался?
Майк поморщился.
– С ним работают психологи или даже психиатры, – сказал шеф. – То, что с ним случилось вчера… Если честно, никто ничего не понял. У парня вместо сердца пламенный мотор, никаких намеков на сердечно-сосудистые заболевания. Это была чистая истерика, стресс. Он так боялся не победить на последнем этапе. И когда узнал, что Элен отозвала свой платеж, чуть сам себя не убедил умереть от сердечного приступа. Самое интересное, что псевдориелтор должен был поддержать его, сказать, что можно оформить рассрочку, отбить у меня сделку, а банк подождет. Таков был план, но…
Он расстроенно развел руками.
– Даже как-то странно, – призналась Мира. – Мы все так готовились: и захват, и все эти технические хитрости. Гном даже планировал заполучить на пять минут его ноутбук, чтобы угадать пароль своими шпионскими программами. Вова столько лет все это планировал, убил, по сути, семь человек. И вдруг такой срыв!
– Ты очень удивишься, – Майк грустно улыбнулся, – но с его отцом было то же самое. Тогда только намечался судебный процесс – пусть дело уже было заведено, его юристы почти договорились решить вопрос полюбовно. Да, Морозов выплатил бы все положенные неустойки, возможно, потерял бы лицензию, и то не факт. Буквально пара дней оставалась до заключения мирового соглашения с пострадавшей стороной. Но чем ближе подходил этот день, тем больше отец нашего Вовы нервничал и пил. А потом случилось ожидаемое – сердечный приступ.
– Отлично! – проворчала девушка. – Еще одна жуткая подробность этого жуткого дела. Сначала отец, потом сын. Странно.
– Психологи считают иначе, – суховато и отстраненно продолжил ее шеф. – Я говорил сегодня с его врачами. Видимо, тогда, в детстве, Вова все же слышал какие-то разговоры родителей. Есть предположение, что отец дома ругался на юристов, на своих противников. Ему, возможно, не жалко было денег, чтобы замять скандал. Похоже, Морозов-старший просто не чувствовал себя виноватым. Для него все совершенное было приемлемым – ничуть не аморальным или незаконным. Морозова злило, что его правоту не признают, он рассматривал это как унижение. Эта злость и привела его к смерти. Но для Вовы в его детском сознании картинка сложилась иначе.
– Он помнил, – подхватила Мира, – что папа умер накануне того момента, когда его мир мог сохраниться. И сам, попав в подобную ситуацию, тоже не смог преодолеть последнее испытание.
– Возможно. – Майк снова улыбнулся. – Но специалисты считают немного иначе. Он винил отца в проигрыше, и боялся проиграть сам – настолько, что не смог преодолеть этого.
– Понятно. – Разговор девушку расстроил. – И что теперь? Его не посадят?
– Почему? – Шеф агентства явно повеселел. – У нас на руках все доказательства. Он даже не успел выключить свой компьютер, также есть данные с его смартфона. У полиции есть адрес, на квартире найдены сим-карты и аппараты, с которых осуществлялась переписка с Элен. Там по совокупности ему больше десяти лет светит. Хорошо если общего режима.
– Но есть еще и психиатры, – напомнила Мира.
– Нервный срыв, – усмехнулся Майк. – Они наблюдают его, и пока никаких симптомов психических заболеваний или хотя бы отклонений не выявлено. Я вот думаю им братишку показать. Он настроился на вскрытие паролей, определение явок и прочие хакерские игры, а тут такой облом! Гном явно перенес душевную травму.
Девушка усмехнулась.
– Так ты сегодня колесил весь день между психиатрами и полицией? – полюбопытствовала она.
– Не совсем. – Молодой человек стал серьезнее. – Во-первых, я все же купил дом. Сделка завершена. Элен готовит инвестиционный проект под детский центр для детей, которым требуется психологическая поддержка после случаев жестокого обращения и побоев в семье.
– Это очень здорово, – искренне оценила Мира. – Красивый и нужный проект. Жаль только, что из-за него Элен от нас уйдет.
– На это не рассчитывай! – снова он отвлекся и улыбнулся. – Она сказала, что все эти хлопоты больше коснутся ее юристов и управляющих. Она слишком к вам всем привязалась, и обязанности секретаря ее не тяготят. Зато общение приятное.
– Мы тоже к ней привязались. – Эта новость девушку радовала. – Отлично! А теперь все-таки расскажи, что тебя гнетет. Сдается мне, это твое сегодняшнее «во-вторых».
– Да, – честно признался он. – Во-вторых, я был у этого Вовы. Он просил о встрече.
– Мне это не нравится, – забеспокоилась Мира. – Майк, он профессиональный лжец и манипулятор. Тебе не стоило туда ходить. Что он тебе наговорил? Явно же не извинялся!
– Конечно, нет. – Тон шефа стал официально вежливым и отстраненным. – Он спрашивал о доме, естественно. Не буду скрывать, еще пытался мною манипулировать, даже старался внушить мне вину за моего отца, якобы во всем виноватого. Этого я ожидал, потому сильно его слова меня не задели. Но потом он спросил, почему я его спас…
Майк тяжело вздохнул.
– Ну, – девушка нервно дернула плечами, – а как ему объяснить, что так поступают все нормальные люди? Не социопаты? Ты же медик, в конце концов, давал клятву Гиппократа. Серьезные парни вроде тебя просто так обещаниями или клятвами не кидаются.
– Все так, – кивнул Майк. – Но ведь дело не в этом. Сам не знаю, почему кинулся его спасать. Не буду врать, конечно, смерти я ему не желал, и не потому, что такой добрый. Просто… в каком-то смысле я никогда не считал его равным противником.
– Так в этом и дело, – заметила Мира. – Равный выкарабкался бы сам, а слабых вытаскивают.
– Вообще, – у него получилось слабое подобие улыбки, – я бы скорее спас именно равного. Хотя да… Ты знаешь, жалость – отвратительное чувство, липкое и мерзкое. Наверное, потому мне плохо от того, что я поступил правильно. А еще от того, что в каком-то роде именно я виноват, что ему стало плохо, – это был мой план. Но я не чувствую себя виноватым. Понимаешь?
– Отлично понимаю! – разозлилась она. – И Лизу начинаю понимать.
– Лизу? – Майк опешил. – А при чем тут…
– Знаешь, у нас с ней и Элен был интересный разговор. – Мира просто пылала от гнева. – Ты не мог не заметить, что нравишься Лизе. Она расстроилась, когда я призналась, что мы вроде как встречаемся, и мы с Элен ее спросили, почему она выбрала тебя! Оказалось, ты похож на прекрасного принца: добрый, благородный, богатый, щедрый и умный. Вот теперь я понимаю. Ты реально этот самый принц! Давай, вперед! На подвиги! И захвати на свои плечи все тяготы мира!