— Мой генерал, обед!
Евгений Саввич отрицательно покачал головой. Взяв под руку майора, он отошел с ним в сторону. Позвал Соню.
— Альфонсо, у вас есть в достаточном количестве зажигательные патроны?
Заподозрив, что генерал Хозе хочет кому-то передать запасы эскадрильи, майор тяжело вздохнул:
— Мой генерал! Вы же знаете, как трудно с боеприпасами. Летчики нашей эскадрильи не любят оставлять патроны в пулеметных лентах.
— Хитрите! — погрозил пальцем Птухин. Ему не хотелось раньше времени даже намекать на завтрашнюю операцию. — Неужели комиссар Мартин ошибался, когда говорил мне, что лучшего интенданта, чем майор Альфонсо, не сыщешь на всем Арагонском фронте?
Такого Альфонсо вынести не мог.
— Но нашим пилотам хватает патронов. Разве были жалобы? — в голосе майора звучала обида.
— Жалоб пока не было. Но мне нужны зажигательные патроны. И как раз для пилотов камарада Матеу.
— Мой генерал! Если так срочно нужны именно зажигательные патроны, то Альфонсо достанет их даже у самого Франко.
— Ну, а поближе нельзя? — улыбнулся Птухин.
— Я жду вашего приказа, мой генерал!
— Приказ получите позже. А пока — до свидания…
— Мой генерал! Минуту внимания. Спасите меня!
— Это кто же на вас покушается?
— Жена, — трагическим голосом проговорил Альфонсо. — Она говорит, что вы не уважаете команданте Альфонсо. Вы ни разу у нас не обедали. Наверное, вам не известно, как остры на язык наши испанские женщины. А когда они насмехаются над мужчинами, то становятся страшнее разъяренного быка на севильской корриде…
Соня перевела длинную тираду Альфонсо, не подозревавшего, как спешит генерал.
Положив руку на плечо Альфонсо, Евгений Саввич успокаивающе сказал:
— Передайте сеньоре Виолетте мой поклон. И предупредите ее, что на днях мы непременно заедем к вам обедать А сегодня извините нас — спешим к сеньору Арагону.
— Тысяча приветов сеньору Арагону. Мы ждем вас завтра, мой генерал!
— Патроны сегодня будут?
— Так же точно, как и то, что меня зовут Альфонсо! Садясь в машину, Птухин сказал Серову:
— Через час прилетай на Каспе. Эскадрилье дается передышка для осмотра и подготовки материальном части. Работа моторов и оружия должна быть безотказной. Так всем и передай. До встречи…
Приехав на Каспе, Птухин попросил начальника связи срочно найти находившегося на Центральном фронте Сиснероса.
Командующего разыскали на аэродроме Мансанарес южнее Мадрида.
— Что-нибудь случилось? — в голосе Сиснероса была тревога.
— Нет, — поспешил успокоить его Птухин. — Но я жду вас доигрывать партию в шахматы. Мне хотелось показать вам интересный ход конем.
Сиснерос помолчал, потом с сожалением ответил:
— Сегодня я не имею возможности с вами встретиться. Пусть за меня доиграет партию Попурели[30]. Желаю удачи…
На Каспе слетались командиры эскадрилий. Последними появились Серов и Чиндосвиндо. Как будто сговорившись, они устроили над аэродромом такой головокружительный фейерверк фигур высшего пилотажа, что Птухин сначала хотел было рассердиться, а потом только рукой махнул. Из-за гор вынырнул белый штабной «драгон». Приглушив моторы, он пошел на посадку. Вслед за ним сели и оба «чато»…
Совещание проходило в помещении командного пункта. Когда все расселись, Птухин сказал:
— В нашем распоряжении остаток дня, вечер и часть ночи. Завтра, пятнадцатого октября, на рассвете семью истребительными эскадрильями Арагонского фронта решенонанести удар по авиабазе противника Гарапинальос. Группу истребителей возглавит Еременко. Бомбардировщики Сенаторова нанесут отвлекающий удар по Сарагосе. Всего в налете примут участие 64 истребителя и 16 бомбардировщиков.
По комнате прошло движение, зашелестели полетные карты. Жестом руки Птухин призвал собравшихся к тишине.
— Коротко о боевых задачах: эскадрильи Девотченко, Сарауза и Плещенко блокируют авиабазу с воздуха. Эскадрилья Гусева, действуя в отрыве от основной группы, выходит на траверз Альфаро северо-западнее Сарагосы и не допускает прорыва к Гарапинильосу фашистских истребителей. На эскадрилью, взлетающую с Ихара, возлагается задача перекрыть подходы к авиабазе с юго-запада.
Птухин сделал паузу, затем продолжал:
— Ударная группа — две эскадрильи И-15. Первая — Анатолия Серова — с бреющего полета штурмовым ударом уничтожает самолеты противника на стоянках. Две-три атаки, не больше, — предупредил Птухин, посмотрев на Серова. — Вторая эскадрилья — Чиндосвиндо — также с бреющего полета пулеметным огнем и мелкими бомбами подавляет зенитные батареи между Гарапинильосом и Сарагосой. Хочу подчеркнуть: самолеты противники необходимо уничтожить на земле, но это удар, имеющий целью господство в воздухе…
В комнате стояла напряженная тишина.
— Повторяю, не терять ни минуты. Время готовности и взлета, место сбора, боевые порядки, время отхода на свои аэродромы после нанесения удара, маршруты уточнить у Аржанухина и Еременко На это вам отводится сорок минут. Боевую задачу объявить летному составу за двадцать минут до взлета. Есть вопросы?
Командиры эскадрилий молчали.
— Ну что ж, молчание — знак согласия. Когда все встали, Птухин подозвал Кутюрье:
— Олег Владимирович, немедленно выезжайте на Лериду и доведите задачу до Сенаторова. Он должен нанести отвлекающий удар по казармам и военному заводу «Эскориас» в Сарагосе. Завтра в четыре утра встречаемся с вами на горе Монте Оскуро. К этому времени проверьте связь со всеми аэродромами.
Птухин поднял трубку:
— Сеньорита, Лериду!
— Ун моменто!
— С Лериды на Монте Оскуро поезжайте через Бахаралос, — продолжал он разговор с Кутюрье. — Следует убедиться, в достатке ли там зажигательных патронов.
Зазвонил телефон.
— Александр? Ты давно не виделся с Кутюрье? Соскучился? А он собрался к тебе в гости. Ждешь? Ну, будь здоров… Поезжайте, и как можно быстрее, Олег Владимирович!
Смеркалось. Один за другим покидали Каспе командиры.
Птухин задержал Серова:
— Передай ореликам: от действий вашей эскадрильи во многом зависит исход операции. Завтрашний день должен стать последним днем Гарапинильоса…
Перекинув через плечо ремень летного планшета, Серов твердо сказал:
— Если не выполним поставленной задачи — на Бахаралос не вернусь.
— Нет, Анатолий, не об этом ты должен думать. Ты должен со своими ребятами прорваться к Гарапинильосу. И вернуться обратно. Мы будем ждать вас.
Когда Серов вышел, Агальцов взял со стола планшет с картой.
— Пожалуй, я тоже поеду на Бахаралос — вопросив тельно посмотрел он на Птухина.
— Как раз об этом хотел тебя попросить …
Последний день Гарапинильоса
Возвратившись с Каспе, Серов вместе с Рыцаревым и Альфонсо до наступления темноты не уходил от самолетов, у которых работали механики и оружейники под руководством инженера эскадрильи.
Необычно рано Сильвия и Тереза накормили летчиков ужином, после которого Серов отправил всех спать, строго предупредив, чтобы никто не появлялся на аэродроме.
Антонов насторожился.
— Тут что-то не так, — сказал он Степанову, — командир словно воды в рот набрал, Альфонсо перестал улыбатьсяи выдает оружейникам по счету зажигательные патроны. Пойду-ка разузнаю, в чем дело.
— Ложился бы ты, тезка, спать, — посоветовал ему Евгений.
Но Антонов все же отправился на КП, где Серов, склонившись над полетной картой, ожидал приезда комиссара Филиппа Агальцова.
— Ну как там на Каспе? — безразличным тоном спросил Антонов.
— Каспе на месте. У Еременко новый заместитель — Адриашенко. Только что с Северного фронта прибыл. Высокий, худой такой, по-моему, строгий.
— Это не страшно. Я дисциплину люблю.
— Так почему бродишь по аэродрому, когда приказано отдыхать? — неожиданно напустился на него Серов.
Антонов опешил: никогда комэск так не разговаривал с ним.
— Видишь ли, Толя… — начал он.
— Вижу, что ты занялся наземной разведкой, в которой ничего не смыслишь, — перебил его Серов. — Спать пойдешь или отстранить от завтрашних полетов?
Нет, сегодня командир эскадрильи явно не был расположен к разговорам. А тут еще приехавший на Бахаралос Филипп Агальцов устроил Антонову настоящую головомойку, заметив, что Антонио, кажется, совсем отбился от рук.
— Ушел комиссар с Анатолием и этим молчуном Рыцаревым на стоянки, а нам никакого внимания, — натягивая на голову одеяло, жаловался Степанову Антонов после своей неудавшейся разведки.
— Успокойся. Утро вечера мудренее.
— Ладно, дождемся утра. Но чувствую я, что в воздухе пахнет грозой. Ну скажи, разве можно в такой обстановке нормально спать?
— Вот я тебя за дверь выставлю, тогда узнаешь, можно или нет! — пригрозил проснувшийся от громкого разговора Сюсюкалов.
Тревожным был сон летчиков Арагонского фронта в ту ночь на 15 октября 1937 года. До рассвета на аэродромах работали у самолетов инженеры, механики и оружейники. Не гас свет в штабах. Перекликались телефонистки из узла связи штаба авиации с коммутаторами аэродромов…
Степанов проснулся от нарастающего гула моторов.
Одевшись, вышел во двор. Над Бахаралосом гасли звезды. По склону горы, поросшему густым кустарником, лениво тянулись клочья тумана.
У калитки, держа в руке зажженную папиросу, стоял Серов.
— Не спится, командир?
— Выспался. Где Антонов?
— Ботинки чистит.
Серов взглянул на светящийся циферблат часов.
— Пошли. Догоняй нас, Антонио.
Недалеко от стоянок Серов остановился и коротко рассказал своим спутникам о замысле предстоящей операции.
— Смело задумано! — восхитился Антонов. — Смело.
— Времени, ребята, у нас на разговоры не осталось. Что бы со мной сегодня ни случилось, помните: самолеты фашистов на Гарапинильосе должны гореть. В этом вылете вы оба мои заместители… Беспокоит меня одно: не висят ли над Гарапинильосом истребители? Вон сколько авиации они туда стянули.