Подтвердив выбор народа Кубы строить социализм, Че Гевара декларировал независимость внешней политики своей страны и ее участие в Движении неприсоединения. Он довольно резко осудил действия Бельгии и США в Конго, назвав их настоящим преступлением и призвав всех свободных людей мира отомстить за него.
Во время его выступления голос оратора был заглушен отчетливо громким взрывом где-то недалеко от зала Генеральной Ассамблеи. Однако Че продолжал говорить, как будто ничего не произошло. Находившиеся в зале делегаты тоже игнорировали взрыв, продолжая слушать страстную речь кубинца. Когда он заканчивал выступление, произнося традиционный лозунг революционной Кубы «Родина или смерть», большая группа людей на зарезервированных для публики местах выразила ему свое одобрение громогласным «Мы победим!», что было обычным на Кубе завершением этого же восклицания.
Когда речь была закончена, весь переполненный зал Ассамблеи буквально взорвался шквалом оглушительных и продолжительных аплодисментов. Пока Че Гевара спускался с трибуны и шел к своей делегации в зале, многие дипломаты, в большинстве своем из стран Африки Азии и Восточной Европы, стоя приветствовали его овациями.
Комментируя впоследствии его заявление, многочисленные дипломаты сходились во мнениях, что значение этого выступления заключалось не столько в новизне высказанных в нем идей, сколько в сосредоточенном и убедительном анализе тех проблем, которые имели жизненно важное значение для стран Африки, Азии и Латинской Америки.
Что касается взрыва, грохот которого был слышан в зале Ассамблеи во время выступления Че Гевары, то уже к концу того же дня было установлено, что пока кубинские демонстранты митинговали около здания ООН, их более решительные сообщники выстрелили из базуки с противоположного берега реки Ист-Ривер. К счастью снаряд упал в воду, не долетев до комплекса помещений Организации около 150 метров, не причинив им ущерба, но вызвал мощный грохот, огромный гейзер воды и сотрясение окон в небоскребе Секретариата. Если бы снаряд попал в предназначаемую цель – купол здания Ассамблеи, то немало дипломатов могли бы оказаться невинными жертвами.
Само оружие с прикрепленным к нему кубинским флагом было вскоре найдено полицией, но самих стрелявших обнаружить так и не удалось. Спустя несколько часов после наделавшего много шума инцидента один из репортеров увидел Че Гевару, бодро шагавшего по залу неофициальных встреч дипломатов, и попросил его прокомментировать это громкое событие. Дымя своей большой кубинской сигарой, Команданте приостановился на мгновенье перед корреспондентом и, лукаво улыбаясь, ответил ему в своей обычной спокойной манере: «Этот взрыв добавил всему делу дозу перца». На следующий день СМИ всего мира передали сообщения о событиях вокруг Че Гевары в Нью-Йорке как сенсацию.
Команданте провел в Нью-Йорке восемь дней. Это было его второе посещение США после 15-летнего перерыва. В первый раз он провел ужасно неприятный для него месяц в Майами. Сейчас у него было много бесед с дипломатами разных стран, посещение заседаний Генеральной Ассамблеи, а также встречи с многочисленными представителями левых групп, желавшими побеседовать с известным, легендарным революционером.
По приглашению американской телевизионной компании СВS он принял участие в популярной воскресной передаче «Лицом к нации». Его выступление было настолько успешным и убедительным, что несколько посольств стран Латинской Америки выразили свой протест Белому дому за разрешение Че выступить по американскому телевидению.
У Гевары состоялось также несколько бесед с рядом знакомых американских журналистов и секретная встреча с либеральным сенатором-демократом Юджином Маккарти, который станет кандидатом на пост президента от своей партии. Как и в Уругвае, в Нью-Йорке также были предприняты попытки устроить встречу Че Гевары с представителем правительства США, но они успеха не имели. В беседах с американцами, в том числе на телевидении, Гевара отстаивал дело кубинской революции, воздерживался от высказываний по вопросу советско-китайского конфликта или критики в адрес социалистических стран. Он отказывался признать наличие каких-либо разногласий с Фиделем Кастро.
17 декабря Команданте вылетел из Нью-Йорка в Алжир, где он пробыл целую неделю. Как и во время предыдущего приезда, он провел переговоры с президентом Бен Беллой, с которым особенно подробно обсуждалось положение на африканском континенте и, в частности, в Конго. После встреч с руководителями и представителями конголезских повстанцев Гевара приходит к выводу, что обе повстанческие группировки должны создать единое руководство и координировать проводимые ими военные операции. Кроме этого, у него было несколько встреч с руководителями национального движения Мозамбика, Анголы и Гвинеи-Биссау.
Один из рассматривавшихся с Бен Беллой вопросов касался советско-китайского соперничества за влияние на африканских повстанцев, в том числе путем регулирования оказываемой им помощи с той и с другой стороны. Конфликт между Москвой и Пекином подрывал усилия борющихся групп национально-освободительного движения в Африке. В этой связи Гевара призывал президента Алжира и руководителей других независимых стран континента максимально заменять помощь КНР и СССР собственной.
На следующий день после Рождества Че уже находился в пути в следующую африканскую страну – Мали. Тот факт, что из 13 стран, выбранных для его длительной поездки, 8 приходились на Африку, причем в некоторых он побывал 2–3 раза, были ясным свидетельством его особого внимания к континенту в то время. В столице Мали Бамако президента Модибо Кейта не оказалось, так как он почти всегда уезжал оттуда на рождественские каникулы. Встречающих масс людей здесь не было, да и о самом его приезде местные средства массовой информации сообщали мало и редко. Ему удалось встретиться для беседы лишь с одним из министров. Главное, что удалось здесь сообщить чиновнику, было своего рода личным признанием, что Куба поступила неправильно, приблизившись к позициям СССР и Китая. Че тем самым предупреждал африканцев держаться от этих стран на определенной безопасной дистанции. В целом почти пять дней, проведенные Геварой в Мали, выглядели совсем безрезультатными.
1 января 1965 года Команданте отмечал в самолете на пути в Народную Республику Конго со столицей в Браззавиле. Здесь его встречи с руководством страны оказались очень дружественными и заложили основу ее прочных многолетних отношений с Кубой. Основная кубинская помощь Гаваны Браззавилю состояла в военной подготовке конголезских офицеров. Гевара уже тогда смог объявить, что двадцать молодых людей из этой страны пройдут военное обучение на Кубе. Несколько месяцев спустя в Браззавиль прибыл кубинский военный отряд, который будет охранять местного президента.
Важным результатом пребывания Че в Браззавиле стала его встреча с руководителем Народного движения за освобождение Анголы и ее будущим первым президентом Агостиньо Нето. Помощь, в основном военная, которая будет оказываться кубинцами группе Нето и затем Анголе, станет важной и продолжится более 25 лет.
После целой недели в Браззавиле Команданте отправился в Гвинею, где был радушно принят старым другом президентом Секу Туре. Между Кубой и Гвинеей отношения складывались к взаимному удовлетворению на основе близости их позиций по мировым проблемам. В Конакри Че продолжил призывать к необходимости оказывать поддержку национально-освободительному движению африканских стран и единения усилий по борьбе с империализмом, которые он высказывал в других столицах. Он считал, что в сложившейся мировой ситуации страны Африки должны более тесно сотрудничать с социалистическими государствами. Однако он предостерег их от вмешательства социалистического лагеря, особенно Советского Союза и Китая, в их внутренние дела, как это наблюдалось на Кубе, что вызывало недовольство кубинских руководителей.
Неделя пребывания Че в дружественной атмосфере гвинейских хозяев завершилась. Дальше по маршруту была столица независимой Ганы. В Аккре у него прошли продолжительные встречи и беседы с одним из пионеров национально-освободительного движения в Африке, пользовавшимся большим авторитетом на континенте и в мире в целом, Кваме Нкрумой. На повестке дня стояли те же вопросы освобождения африканских стран от колониализма и оказания им в этом большей помощи, объединения сил для более успешной борьбы с империализмом, отношения с соцлагерем и советско-китайские противоречия. Обстановка встреч была дружественной, а по широком кругу проблем позиции Ганы и Кубы совпадали или были довольно близки.
В немалой степени знаковой стала встреча Гевары с Лореном Кабилой, руководителем конголезского восстания против центрального правительства Чомбе на востоке Конго (Заира) в районе Великих озер. С именем этого человека будет связано участие Гевары в военных операциях в Конго, крупное восстание племен тутси на границе с Руандой и Бурунди, завоевание власти в столице Киншаса в 1997 году и ее переход к его сыну. Информация Кабилы укрепила складывавшееся у Че Гевары впечатление, что Конго представляло собой одну из тех самых горячих точек на земле, где шла серьезная активная война против империализма и за национальное освобождение ее населения.
Наступал конец января. К этому времени Команданте уже посетил четыре африканские страны, где провел много встреч как с их руководителями, так и с целым рядом представителей национально-освободительных движений на континенте. Ему удалось собрать значительный материал о проходившей на разных территориях борьбе против колониальных держав и изложить собственные взгляды на многие мировые и африканские проблемы. Теперь он вновь направлялся на север в Алжир, где спешит опять увидеться с президентом и другом Бен Беллой для обсуждения своих наблюдений и соображений по итогам поездки.
В ходе бесед с президентом Алжира Гевара изложил ему свою оценку положения в Африке в целом и в Конго[13]