Уже в 1960 году Че от имени руководства Кубы обратился к Москве за содействием в строительстве двух электростанций мощностью 200 и 100 тысяч киловатт. Советские организации как обычно очень быстро выполнили проектные работы. Причем, к радости Че, они разработали некоторые технологические новинки, применимые именно в кубинских условиях. Ранее на Кубе трубки конденсаторов турбин охлаждались морской водой, дешевой, но изобиловавшей микроорганизмами, которые осаждались на стенках трубок и делали их непроходимыми. Для очистки приходилось регулярно останавливать турбины. Теперь по советскому проекту от нежелательных «даров моря» освобождались путем обратного потока горячей воды, без остановки турбин355.
Строительство новых электростанций развернулось в 1962 году, а первый блок заработал в феврале 1966 года. Отца этого проекта к тому времени уже не было на Кубе, по крайней мере официально. Установленные мощности кубинских электростанций выросли с 397 тысяч киловатт в 1958 году до 1 миллиона 137 тысяч киловатт — в 1972-м. Производство электроэнергии за тот же период увеличилось с 1,8 до 4,5 миллиарда киловатт-часов.
В год смерти Че было подписано советско-кубинское соглашение о сотрудничестве в области использования атомной энергии в мирных целях, по которому СССР передал в дар Кубе урановодный подкритический реактор для экспериментальных и учебных целей.
Помимо новых электростанций следовало создать единую электроэнергетическую систему, которой на Кубе до 1959 года не существовало. Первую линию электропередачи Сантьяго-де-Куба — Нуэвитас (протяженностью 300 километров) спроектировали также в СССР. Ее строительство началось уже после смерти первого министра промышленности.
Все работы по модернизации электроэнергетики потребовали перевода Кубы с напряжения 100 вольт на советский стандарт — 220 вольт. К тому же специально для Кубы с ее тропическим влажным климатом в СССР разработали антикоррозийное покрытие проводов.
На базе достигнутых в электрификации успехов в 1963 году Че поставил задачу закупить за границей компьютеры и постепенно освоить их производство на Кубе. Поначалу предполагалось собирать компьютеры из импортных компонентов, неуклонно повышая уровень локализации.
Компьютеры были важны для Че отнюдь не только потому, что были прогрессивными техническими новинками, своего рода передовыми рубежами тогдашней мировой промышленности. Министр справедливо считал, что массированное внедрение вычислительной техники качественно повысит уровень планирования и отчетности в рамках БФС. Для созданной Че централизованной системы хозяйственного управления компьютеры были действительно очень важны, так как обеспечивали быструю и независимую от воли человека обработку больших массивов самых разных экономических показателей.
В этом вопросе, как и во многих других, Эрнесто Гевара намного опередил свое время.
Напрямую с развитием электроники, с точки зрения Че, была связана и автоматика. В январе 1962 года он говорил: «Кадры сегодняшнего и завтрашнего дня должны быть готовы решить в будущем великую технологическую задачу: автоматизацию постоянно возрастающей доли производства, освобождение человека [от физического труда] посредством машины»356.
И в этом вопросе важной для министра была роль автоматики в централизованном управлении экономикой. Че приводил в пример американские компании с высоким уровнем централизации и автоматизации производственных процессов.
В министерстве было создано Управление автоматики и электроники, которое изучало зарубежный опыт и пыталось готовить национальные кадры. Управление также проводило исследования по основным направлениям автоматизации сахарной промышленности (например, автоматическое управление центрифугами). В планах Че было создание «консолидадо» «Электрическое оборудование».
Конечно, учитывая низкий уровень металлургии и машиностроения, а также технического образования на Кубе, Че смог заложить только основы кубинской электроники и автоматики. Тем более что Советский Союз не мог в то время оказывать Кубе содействия по данным темам — советская электроника делала только первые шаги. Министр прекрасно понимал, что кубинская электроника — задача на длительную перспективу. Выступая перед студентами, Че говорил: «Нам также необходимо бороться против идеи, что автоматизация, то есть эра электроники, наступит уже завтра, что она в пределах досягаемости. Это стремление, а стремление — предварительное условие развития нового общества. Но для всего этого нужна подготовка… и этого нельзя достичь за один день, даже в рамках плана»357.
Под эгидой Управления автоматики и электроники была создана Школа автоматики, где в том числе преподавали инженеры и специалисты из Чехословакии[216]. В декабре 1964 года 69 человек получили дипломы об окончании курсов по технике измерения и контроля. Еще 28 человек изучали автоматику, 39 — технику инструментализации производственных процессов.
Несмотря на то что Куба являлась островным государством с протяженностью морского побережья 3,5 тысячи километров, у нее до революции не было торгового и рыболовного флота. Мало того, среди стран Латинской Америки Куба занимала последнее место по вылову рыбы (21,9 тысячи тонн в 1958 году по сравнению, например, с 70 тысячами тонн в Венесуэле или с 214 тысячами тонн в Чили). Рыбу на Кубе ловили на деревянных весельных или парусных суденышках с примитивным навигационным оборудованием или без такового. Островная Куба ежегодно импортировала рыбы и морепродуктов на 5 миллионов долларов358.
Че считал создание современного многоцелевого флота одним из самых важных направлений кубинской индустриализации: «Связанная с морем промышленность открывает для Кубы перспективы огромной важности, но это не только всего лишь одна из отраслей. Скорее она представляет собой целый промышленный комплекс: металлургия, двигатели различных типов, кабели, электрическое оборудование и электроника, деревообрабатывающая отрасль и т. д. Кубе предстоит перевезти более восьми миллионов тонн сахара в 1965 году… нам понадобится как минимум 80 судов только для Кубы. И другие важные отрасли тоже получат выгоду от развития судостроения, такие как прибрежная торговля, которая является самым дешевым видом внутреннего транспорта…»359
Че умел хорошо считать: судно средней стоимостью в 500 тысяч песо может заработать только за пять рейсов в Европу 2,5 миллиона песо, а значит, судостроение — крайне выгодное дело для революционного кубинского государства, тесно связанное с внешней торговлей именно с далекой Европой.
В 1962 году было создано «консолидадо» «Морское судостроение», однако уже в июне 1964 года Че раскритиковал его руководство за слабые успехи. В этом году «консолидадо» выполнило план с самыми низкими показателями среди всех отраслей МИНИНДа. Больших океанских судов Куба не создала, но зато был достигнут ощутимый прогресс в строительстве рыболовного флота. Причем траулеры делали как из металла, так и из цемента. Первое судно со стальным корпусом, предназначенное для перевозки охлажденных продуктов, было спущено на воду в 1967 году.
СССР передал Кубе пять траулеров, еще два пришли из Польши, а в Японии в 1963–1964 годах было закуплено пять средних тунцеловов. Почти на всех судах командный состав поначалу состоял из советских граждан. В 1963 году грузоподъемность кубинского морского рыболовного флота[217] достигла 4,6 тысячи тонн, а к 1969 году она выросла в 14 раз. В 1971 году кубинские рыбаки из госкомпании дали стране 66,2 тысячи тонн рыбы (примерно половину общего вылова).
В 1963 году был создан второй кубинский флот — «Флота дель Гольфо» («Флот [Мексиканского] залива») для промысла в прибрежных районах и на банке Кампече. В 1960-е годы этот флот располагал деревянными судами отечественной постройки (140 в 1967 году).
Рыбаков-частников объединили в кооперативы, и они давали в 1967 году 57,6 процента общего улова.
Благодаря политике Че резко вырос кубинский экспорт морепродуктов. Например, креветок в 1967 году вывезли на 273 тысячи песо, лангустов — на 3,9 миллиона.
Как обычно, самой ощутимой в этой сфере была помощь СССР. 3 августа 1962 года был подписан протокол об оказании Советским Союзом безвозмездной помощи Кубе в развитии промышленного рыболовства, а в сентябре того же года было подписано соглашение о сотрудничестве в морском рыболовстве. Советские специалисты передавали Кубе данные о сырьевой базе Атлантики, учили передовым методам лова (например, лову на электросвет).
По соглашению от 25 сентября 1962 года СССР обязался помочь Кубе в сооружении в Гаванском порту рыбной гавани со всем комплексом береговых сооружений, включая причальные линии, холодильники, льдозавод с морозильными камерами, радиостанцию, мастерские с плавучим доком и т. д. Гавань могла обслуживать 115–130 средних рыболовных траулеров. Специально для Гаванского порта в СССР изготовили плавучий док грузоподъемностью 2,5 тысячи тонн, способный принимать одновременно для ремонта двух-трех траулеров средних размеров.
У истока всех этих успехов на Кубе стоял все тот же Эрнесто Гевара, умевший правильно расставлять и корректировать приоритеты экономического развития страны.
И все же главным делом своей жизни Че всегда считал освобождение Латинской Америки от эксплуатации и американского диктата. Кубу он рассматривал как авангард этой борьбы, как пример новой, свободной от угнетения жизни. Но он был реалистом и понимал, что любые успехи социалистического строительства на Кубе не приведут автоматически к победе революций в других странах Западного полушария. Он никогда не забывал примера Гватемалы — США сделают все, чтобы задушить (и, если понадобится, силой) любой революционный эксперимент в своем «мягком подбрюшье». Кубу вовремя «прикрыл» СССР, но американцы извлекли из этого урок. Теперь они считали, что не следует даже допускать к власти в Латинской Америке любые «подозрительные» правительства. Это гораздо эффективнее, чем потом свергать их.