На следующий день после провала мятежа высшее армейское руководство потребовало от Арбенса прекратить любое сотрудничество с ГПТ и убрать всех коммунистов с государственных должностей. Президент отказался, заявив, что компартия работает под полным его контролем и никакой подрывной деятельностью не занимается.
6 июня 1954 года со ссылкой на готовящееся вторжение Хакобо Арбенс на месяц приостановил действие конституции.
14 июня 1954 года Эрнесто Гевара отмечал свой день рождения — ему стукнуло 26 лет, и этот свой возраст Че считал по-настоящему творческим. Но все его мысли занимало не собственное будущее, а будущее Гватемалы. Теперь Эрнесто Геваре стало ясно, что вторжение США произойдет со дня на день. Он рекомендовал всем, кто мог донести его мысли до Арбенса, что президент должен немедленно вооружить рабочих и крестьян, а в случае вполне предсказуемого военного перевеса янки уйти в горы и начать партизанскую борьбу.
Че добился встречи с видным членом ГПТ Марко Антонио Вилламаром и депутатом гватемальского конгресса Альфонсо Бауэром Паисом[50]. Вилламар был полностью согласен с молодым аргентинцем, но считал положение почти безнадежным ввиду практически явного предательства военных. Он сам лично с большой группой рабочих ходил в арсенал и требовал раздать оружие сторонникам Арбенса. В ответ армия пригрозила открыть огонь. В офицерских кругах поговаривали, что Арбенс уже принял принципиальное решение уйти в отставку.
Бауэр смог уделить молодому посетителю немного времени[51] — он был занят правительственными делами. Позднее он вспоминал, что, где бы случайно ни встречал Че, тот постоянно читал. Позднее, уже после успеха «Успеха», Бауэр укрылся в мексиканском посольстве и Че приносил ему сведения с «воли». После победы кубинской революции команданте Эрнесто Че Гевара пригласил Бауэра на Кубу на работу в свое министерство промышленности.
Че, конечно, не знал, что на следующий день после его дня рождения «армия освобождения» Кастильо Армаса четырьмя группами (от 60 до 198 человек) начала по территории Гондураса и Сальвадора выдвижение к гватемальской границе. Планировалось захватить основной порт страны Пуэрто-Барриос (чтобы отрезать Гватемалу от возможной помощи извне) и три небольших городка, в одном из которых Кастильо Армас должен был немедленно провозгласить свое «правительство» и попросить США о помощи.
Американцы переборщили с секретностью, и ничего не знавшие об «армии освобождения» сальвадорские пограничники просто арестовали одну группу (60 человек). Еще до вторжения десять подготовленных ЦРУ диверсантов тайно проникли в Гватемалу, чтобы подорвать мосты, железнодорожные и телеграфные линии.
18 июня в 8.20 Кастильо Армас лично повел самый большой отряд своей «армии» через границу. В это же время пилотируемые американцами самолеты обстреляли митинг сторонников Арбенса в столице. Затем самолеты стали бомбить и обстреливать из бортового оружия военные объекты и бедные кварталы города Гватемалы, чтобы деморализовать сторонников революции.
Че писал матери, что, к его «стыду», начавшаяся война доставляет ему радость. Наконец-то он чувствовал себя в центре реальной революционной борьбы против ненавистных гринго. Им владело чувство «магической неуязвимости». С присущим молодости оптимизмом он и мысли не допускал, что может погибнуть. Че возмущали американские бомбардировки, во время одной из них погибла двухлетняя девочка. Он считал, что теперь все гватемальцы сплотятся вокруг революционного правительства и Арбенс наконец даст рабочим и крестьянам оружие. Че писал матери: «Американцы полностью сбросили маску хорошего парня, которую им дал Рузвельт[52], и они творят здесь (в Гватемале. — Н. П.) настоящие бесчинства. Если дела дойдут до такого состояния, что придется бороться против самолетов и современных войск, посланных фруктовой компанией или США, то будет сражение…»51
Гватемальская армия не приняла боя на границе, чтобы заманить «освободителей» Кастильо Армаса глубже на гватемальскую территорию. Че был с такой тактикой вполне согласен. Он писал матери 20 июня 1954 года: «Правительство [Арбенса] действует очень осторожно, чтобы не дать Соединенным Штатам повода провозгласить Гватемалу агрессором, и ограничилось протестами в Тегусигальпе (столице Гондураса. — Н. П.) и направлением письма с описанием событий в Совет Безопасности ООН. Силам вторжения позволили проникнуть на достаточную глубину в страну, чтобы никто не мог представить все это как один из пограничных инцидентов. Полковник Арбенс — это мужественный человек, в этом нет никаких сомнений, и он готов погибнуть на своем посту, если надо… Опасность не в количестве войск, которые пересекли границу в настоящее время, так как их крайне мало, и не в самолетах, которые ничего не могут сделать кроме как бомбить дома мирных жителей и обстреливать их из пулеметов; опасность в том, как гринго будут управлять своими марионетками в ООН, ибо декларация ООН, какой бы туманной она ни была, очень поможет силам вторжения»52.
Наемники ЦРУ продвигались по Гватемале весьма неохотно, надеясь, что обещанный американцами переворот в столице избавит их от необходимости рисковать жизнью. Ставка делалась на то, что деморализованные террором с воздуха гватемальцы сами отправят Арбенса в отставку.
Первый же бой с гватемальскими вооруженными силами окончился для «освободителей» полным фиаско. 122 человека из «армии» Кастильо Армаса должны были взять главный опорный пункт армии на границе — городок Сакапу. Но гарнизон из тридцати человек обратил наемников в паническое бегство, причем были убиты или захвачены в плен 92 «освободителя». Группировка, наступавшая на Пуэрто-Барриос, была 21 июня рассеяна полицейскими и вооруженными докерами.
После начала вторжения Эрнесто Гевара немедленно записался добровольцем-медиком в молодежную бригаду левой партии «Демократический альянс». Так как в столице после начала налетов было введено затемнение, то в задачу бригады входило патрулирование улиц вечером и ночью — надо было отслеживать всех, кто нарушал режим затемнения. Ильда стала членом добровольческого женского отряда, который кормил и поил патрульных. Никакого оружия у членов молодежных бригад не было. Хотя у гватемальцев не было ни авиации, ни ПВО, ни бомбоубежищ, американцам все же не удалось вызвать в столице массовую панику.
Че предлагал силой захватить оружие в армейских арсеналах и уйти в горы. Но тут выяснилось, что радикалы — завсегдатаи кафе и дискуссионных клубов — по-настоящему воевать не хотели. Они верили, что все как-нибудь обойдется без большой крови.
Зафрахтованные ЦРУ самолеты летали из никарагуанской столицы Манагуа. Из-за относительно дальнего расстояния они не могли брать на борт много бомб. Поэтому бомбы заменялись динамитом и бутылками с горючей смесью. Надо было произвести как можно больше шума и пожаров, чтобы запугать обывателей.
22 июня американские пилоты «армии освобождения» по ошибке отбомбились по гондурасскому городку Сан-Педро-де-Копан. Госсекретарь Даллес немедленно обвинил в агрессии ВВС Гватемалы, хотя никаких ВВС у Гватемалы не было. 27 июня 1954 года американцы сбросили напалм на британский корабль «Спрингфьорд», который был нанят американской компанией для вывоза из Гватемалы кофе и хлопка. Позднее ЦРУ выплатило из своего бюджета миллион долларов компенсации за этот пиратский акт.
Гватемала потребовала срочного созыва чрезвычайного заседания Совета Безопасности ООН, чтобы добиться осуждения начатой против нее агрессии. Арбенс инициировал создание специальной комиссии ООН по расследованию событий в его стране и был готов немедленно принять ее представителей.
СССР, как постоянный член СБ ООН, сразу же поддержал требование Гватемалы. Американцы понимали, что даже при мобилизации всех своих марионеток в совете благоприятное для них решение маловероятно. Поэтому Эйзенхауэр поставил задачу постпреду США при ООН как можно дольше оттягивать созыв заседания. Предполагалось, что в течение выигранного дипломатами времени Кастильо Армас все же начнет наступление или Арбенса свергнет сама же гватемальская армия.
Вашингтону повезло — американский постпред при ООН Генри Кэбот Лодж председательствовал в Совете Безопасности в июне 1954 года. Хотя Генеральный секретарь ООН швед Даг Хаммаршёльд[53] согласно процедуре требовал немедленного созыва заседания, Кэботу Лоджу все же удалось отодвинуть его на 25 июня.
24 июня люди Кастильо Армаса добились первого успеха, заняв маленький город Чикимула. Как и предусматривал сценарий «Успеха», было образовано временное правительство. Радиостанция наемников «Голос освобождения» распространяла небылицы о тысячах до зубов вооруженных «повстанцах», которые-де вот-вот войдут в столицу.
Кэбот Лодж давил на союзников и сателлитов США, чтобы те проголосовали на заседании Совбеза ООН за передачу гватемальского вопроса на усмотрение послушной Вашингтону ОАГ. Этому сопротивлялись даже Париж и Лондон. Американцы грозили, что в случае неповиновения перестанут поддерживать Англию и Францию в их колониальных авантюрах на Кипре, в Индокитае и в отношении Суэцкого канала. 20 июня на заседании СБ ООН пять членов Совета Безопасности (против четырех) поддержали проект резолюции США, однако СССР наложил вето и заблокировал передачу «гватемальского досье» ОАГ. Англия и Франция воздержались. Американский представитель отрицал роль США во вторжении банд Кастильо Армаса на том основании, что Эйзенхауэр, как бывший главком союзных войск в Европе в годы Второй мировой войны, не может быть «империалистом».
24 июня США применили право вето против предложения Гватемалы о создании специальной комиссии Совета Безопасности по расследованию событий в Гватемале. Причем помимо СССР данную инициативу Гватемалы поддержали Англия и Франция. Впервые в истории ООН США таким образом заблокировали инициативу, поддержанную их же союзниками. Хаммаршёльд охарактеризовал позицию США как «самый серьезный удар, нанесенный по ООН» за всю историю организации