Представить себе, чтобы кто-нибудь в семье Гевара не интересовался политикой, было просто невозможно. И отец, и мать были твердыми левыми либералами и сторонниками Радикальной партии — самой левой из тех, что действовали в условиях легальности. Дома постоянно велись дискуссии по самым насущным политическим вопросам, и родители были не против, если дети слушали эти споры.
Идолом аргентинских радикалов (в том числе Селии и Эрнесто-старшего) был Иполито Иригойен. Первоначально он был избран президентом в 1916 году[12] и резко осудил как саму Первую мировую войну, так и последовавшую за ней версальскую систему. Иригойен недолюбливал американцев, и те распускали слухи, что президент Аргентины — скрытый германофил. При Иригойене было введено довольно прогрессивное трудовое законодательство, выросло количество школ и университетов.
В 1928 году Иригойена опять избрали президентом на шестилетний срок (по аргентинской конституции того времени глава государства не мог избираться на два срока подряд), причем на этот раз его программа была еще более левой. В частности, он обещал национализацию нефтедобычи. Однако 6 сентября 1930 года армия свергла президента. Значительную роль среди восставших военных (а их было всего-то полторы тысячи) играл тогда еще никому не известный Хуан Доминго Перон. Иригойена на два года сослали на остров Мартин-Гарсиа, а потом до самой смерти (июль 1933 года) держали под домашним арестом в Буэнос-Айресе.
И Селия, и Эрнесто-старший были возмущены военным переворотом и с тех пор находились в оппозиции к сменявшим друг друга правым правительствам. С тех же пор в семье ненавидели Перона.
Дома или у так же настроенных соседей постоянно обсуждались какие-нибудь антиправительственные акции. И Че был не только в курсе, но и по мере своих сил старался помогать взрослым.
Например, как-то раз спорили относительно организации бойкота муниципальной электроэнергетической компании, сильно повысившей тарифы на свет. Один из участников предложил тайком разбить уличные фонари. Ведь согласно правилам компания была обязана в течение суток их починить. Таким образом, бизнесменам от электроэнергии пришлось бы серьезно раскошелиться. Это предложение высмеяли как слишком озорное, однако Че, который вертелся между взрослыми, оно очень понравилось. Тэтэ организовал друзей, и, разбившись на группы, ребята камнями стали разбивать фонари. Полиция была в растерянности — гоняться за детворой значило выставить себя на всеобщее посмешище. Компания понесла огромные убытки, однако повышения тарифов так и не отменила.
Семья очень интересовалась и вопросами внешней политики. Когда в 1932 году боливийские войска[13] вторглись в Парагвай, отец и мать сразу же встали на сторону слабого Парагвая, тем более что после эпопеи с чайным бизнесом прямо на парагвайской границе у них было в этой стране много друзей. Эрнесто Гевара Линч даже подумывал о том, чтобы отправиться добровольцем в парагвайскую армию[14]. Победа слабого Парагвая над сильной и прогермански настроенной Боливией была встречена в семье с ликованием.
Конечно, Че был еще маленьким, когда закончилась Чакская война (1935 год). Его политическое возмужание было связано с другой войной, хотя и проходившей далеко от аргентинских границ, все-таки не оставившей никого равнодушной на берегах Ла-Платы.
Когда 18 июля 1936 года в Испании вспыхнул реакционный военный мятеж, именно помощь Франко со стороны Гитлера и Муссолини не позволила свободно избранному республиканскому правительству быстро его подавить. На помощь республике из Аргентины отправились добровольцы (в основном коммунисты), в том числе и муж сестры Селии, уже упоминавшийся выше поэт Каэтано Кордова Итурбуру (в семье Гевары его звали Поличо). Он был корреспондентом аргентинской газеты «Критика» и посылал все свои репортажи не В редакцию, а своей жене Кармен, так как боялся, что сообщения могут быть перехвачены франкистами. Поэтому семья Гевара часто первой в Аргентине узнавала о самых важных событиях в Испании. К тому же Поличо присылал домой республиканские газеты, которых в Аргентине достать было почти невозможно.
Лидер аргентинских коммунистов Викторио Кодовилья не только возглавлял Южноамериканское бюро Коминтерна, но и был направлен Коммунистическим интернационалом в Испанию, чтобы оказать содействие тамошней компартии, в 1931 году вышедшей из подполья. После начала гражданской войны Кодовилья оставался в Мадриде как главный советник по линии Коминтерна. Кодовилья пользовался личным доверием Сталина и с 1937 по 1941 год работал в Москве. Затем вместе с женой был тайно направлен на родину, чтобы возглавить подпольное руководство аргентинской компартии.
К моменту начала фашистского мятежа в Испании семья Гевара обзавелась мощным радиоприемником, и все (включая Тэтэ) каждый день слушали сводки с фронтов. Естественно, все симпатии безраздельно были на стороне республиканцев. Че повесил на стене карту и флажками отмечал на ней развитие боевых действий. Он аккуратно вырезал из газет все заметки о положении в Испании3. Вместе с младшим братом Роберто и друзьями-сверстниками он соорудил во дворе макет Мадрида, и дети разыгрывали битву за город, заканчивавшуюся обычно реальными синяками и шишками. Тэтэ не пропускал ни одного митинга солидарности с республиканской Испанией.
В провинциальной столице Кордове (находилась недалеко от Альта-Грасиа), как и в других крупных городах, был создан комитет содействия республиканской Испании. В нем сотрудничали либералы, социалисты и коммунисты. Селия и Эрнесто-старший были активными членами комитета. Семья подружилась с семьей видного деятеля республиканского правительства, доктора Хуана Гонсалеса Агилара, который возглавлял в Испании медицинскую службу ВМС. В 1937 году он отправил семью в Аргентину4, и она обосновалась в Альта-Грасиа. После поражения республики в Аргентину эмигрировал и сам Гонсалес. Семьи тесно общались, и Эрнесто стал хорошим другом для детей Гонсалеса Агилара.
Дружил Че и с испанским юношей Фернандо Барралем, отец которого погиб, сражаясь в рядах республиканской армии.
Позднее семья Гевара познакомилась с одним из самых популярных республиканских генералов Энрике Хурадо, которого считали героем битвы под Гвадалахарой в марте 1937 года[15]. Эмигрировав в Аргентину, Хурадо поселился в Альта-Грасиа, где тщетно пытался найти работу. В конце концов ему пришлось согласиться на пост обычного брокера, продававшего полисы страхования жизни. Он шутил, что, видимо, наказан судьбой за то, что, служа в испанской армии с четырнадцати лет, убил много людей и теперь искупает грехи страхованием жизни[16].
Хурадо и Эрнесто-старший стали добрыми друзьями, и бывший генерал часто навещал семью Че, где рассказывал о гражданской войне. Тэтэ был самым внимательным слушателем, не пропускавшим ни одной детали. Ребенок восхищался генералом-республиканцем. Че нравилось, что в отличие от напыщенных аргентинских военных, кичившихся своими прусскими традициями, Хурадо был человеком скромным, почти гражданским по манере общения. Заметим, что в семье Гевара страстно ненавидели милитаризм, так как именно военные свергли лидера аргентинских радикалов Иригойена.
Отец позднее вспоминал, что именно гражданская война в Испании сделала из обычного (хотя и очень начитанного) мальчика Тэтэ политического бойца. Знакомство с Хурадо приучило Че к скромности в описании своей роли в боевых действиях, что позднее отмечали все, кто его знал. А ведь в Латинской Америке прихвастнуть боевыми успехами (реальными или мнимыми) было, что называется, «святым делом». Эрнесто-старший смотрел на своего сына-тезку, поглощенного рассказами Хурадо, и представлял, что и Тэтэ когда-нибудь поведет людей в бой.
С началом Второй мировой войны симпатии в доме Эрнесто-старшего и Селии с самого начала были на стороне антигитлеровской коалиции. После того как Че уже стал всемирно известным, отец говорил, что эти симпатии были вызваны дружескими чувствами к Советскому Союзу. На самом деле аргентинские либералы традиционно прежде всего симпатизировали «просвещенным» Англии и Франции и ненавидели Германию, как олицетворение прусского казарменного милитаризма, столь характерного для аргентинской армии.
Эрнесто-старший вошел в организацию «Аргентинское действие», которая следила за немецкой колонией в Кордове, выслеживая там нацистских агентов. Организация была основана 5 июня 1940 года по инициативе Социалистической партии и ставила своей целью вступление Аргентины во Вторую мировую войну на стороне антигитлеровской коалиции.
Прогрессивные силы Аргентины (а к ним, бесспорно, принадлежала семья Гевара) ненавидели немцев еще со времен гражданской войны в Испании, особенно после возмутившей весь цивилизованный мир варварской бомбардировки небольшого баскского городка Герники пилотами люфтваффе в 1937 году. Поэтому Эрнесто-старший с энтузиазмом взялся за создание в Альта-Грасиа местной организации «Аргентинское действие». Сын активно ему помогал и даже получил членский билет молодежного крыла организации, чем страшно гордился.
Отец и сын ездили по самым отдаленным местностям провинции Кордова и искали следы подрывной нацистской деятельности.
В Аргентине еще с XIX века существовала значительная немецкая колония, и многие ее члены были настроены профашистски. Например, Эрнесто-старший выявил движение подозрительных грузовиков с оружием из Боливии в долину Каламучита. В этой долине жили интернированные в Аргентине матросы с германского тяжелого крейсера (карманного линкора) «Адмирал граф Шпее». 13 декабря 1939 года крейсер столкнулся в устье Ла-Платы с целой эскадрой британских кораблей, принял бой и нанес англичанам серьезные потери. Но ввиду явного превосходства сил противника и по личному указанию Гитлера крейсер 17 декабря 1939 года был затоплен, а его экипаж интернировали в нейтральной Аргентине. Матросы поселились в долине Каламучита и старались не терять боевой выправки. Члены «Аргентинского действия» следили за тем, как немцы дружно тренировались с деревянными палками вместо винтовок.