— Конечно! — восклицаю я. — Садитесь! Эх, прокачу!
Я закидываю пакет с подарками на заднее сиденье и усаживаюсь за руль. Вставляю ключ в замок и осматриваюсь, соображая, где бы тут могли прятаться сокровища. В движке, по моему соображению их быть не могло, а в другие места Валентин не лазил.
— А ты водить-то умеешь? — спрашивает он. — Батя обучил тебя?
— Обучил, — киваю я. — Дядя Валя, а родной движок… С ним что?
— Да ничего. Там даже и говорить не о чем. В утиль.
— А вы его не разбирали?
— Нет, кому он нужен? Если хочешь, могу тебе отдать, но только сам за ним приезжай. Хотя, он тебе нахер не нужен. Чего делать-то с ним? Ладно, трогай помаленьку. И аккуратно, смотри, по двору. Не сшиби никого. Ясно? Машина зверь. С этим движком, как ракета.
Я поворачиваю ключ. Ну, «феррари», давай, покажи, что можешь! Подкидываю газу и… Едет! Фантастика! Рвёт с места!
— Полегче, полегче, — наставляет дядя Валя.
— Ага, — киваю я. — Понятно.
Делаю кружок по двору. Блин, тут ничего и понять-то нельзя, только дразню себя.
— Я у нас там полный бачок бензина тебе залил, — говорит Валентин.
— Спасибо…
Ну, что… Попробуем тебя в деле?
— Э! Ты куда! Я сказал по двору только! Аллё!
Какое там «аллё»! Я притапливаю и выскакиваю на Красноармейскую.
— Маленький кружок, дядь Валь. Сейчас свернём, а там по Ноградской и — к себе.
— Ну, Тёмка подлец! Ты чего творишь! Стой, я выйду!
Куда там! На светофоре горит зелёный и я поворачиваю на Дзержинского. Дорога свободная и я притапливаю! Вау!!! Капец! Сейчас взлетим! Прёт что надо!
— Не гони, твою мать!
— Я просто проверить, — отмахиваюсь я.
Рулевое, конечно, ватное, передачи нечёткие, направление держит хреново, надо подруливать, но прёт, бляха-муха, прёт, как ракета «Союз».
— Полегче, бля! — орёт дядя Валя.
Я поворачиваю на Ноградскую и останавливаюсь.
— Чё⁈ Давай, едь!
— Дядя Валя, надо развал-схождение сделать и рулевое проверить, маленько ведёт его.
— Надо, но мне и так там начальник по башке настучал. Это всё в гараже сделаем. Я тебе помогу, если ты меня не угробишь сейчас.
— Не, не угроблю, я же ас, не видно что ли?
— Я думала вы ас, а вы у-двас, — бросает он цитату из «Небесного тихохода». — Поехали, пока в жопу не влетел кто-нибудь.
Поехали. Я вжимаю педаль и рву с места. Пипец!
— Пипец, дядя Валя! — ору я.
— Идиотина! — орёт и он.
У драмтеатра я торможу и по Весенней еду уже тихо-чинно.
— Колодки надо тоже поменять, — замечаю я.
— Ну, у нас на базе на «Запорожцы» нет нихрена. Так что это всё потом уже.
Мы въезжаем во двор и сразу замечаем Юрика. Он стоит немного потерянный, поскольку зашёл, видать за мной, а меня не оказалось дома. Я останавливаюсь и Валентин сразу выскакивает из машины и, махнув рукой, уходит к себе в гараж.
— О! — открывает от удивления рот Юрик. — Это что, ещё и ездит что ли? А права?
— Прав нет, зато обязанностей дохера. Прыгай, Юр, прокачу тебя с ветерком!
Он опасливо усаживается рядом со мной.
— А он не развалится?
— Не ссы!
— А если гаишники?
— Да не ссы ты, Юрик.
Я повторяю маршрут и снова гоню по Дзержинского и по пустой Ноградской. Юрик всю дорогу молчит, не произносит ни слова. Мы летим… с чем это сравнить даже не знаю. Как если бы мы неслись на расшатанной табуретке по автостраде. Ощущения довольно острые.
Практически повторяю маршрут, только у театра сворачиваю не направо, а налево, к Наташке. Мы влетаем в её двор и подъезжаем к подъезду.
— Вау, Юрик, да⁈
— Пи**ец, — говорит он и качает головой.
— Крыть нечем, — ржу я. — Есть анекдот на тему?
Но он ничего не отвечает и поскорее выскакивает на волю. У подъезда стоит пара пацанов из параллельного и обалдело смотрит на наше появление.
— Вы видели? — первым делом кричат они, когда мы заходим к Наташке. — Вы видели на чём Костёр приехал? Посмотрите в окно!
Вид моего малютки вызывает смешки и шуточки.
— Но-но! — восклицаю я. — Не обижайте моего Чебурашку, а то я вас не прокачу. А о впечатлениях от езды спросите у Юрика.
— Да ну нах, — машет рукой тот и все укатываются со смеху.
Я вручаю Наташке подарок и чмокаю её в щёку. Блин! Она заливается краской, а все кричат и улюлюкают. Ну, не приняты такие нежности, не распущенный XXI век, как-никак.
— Так, молодёжь, что за крик, а драки нет?
В комнату входят Наташкины родители. Пожилой профессор с бородкой и молодящаяся верная подруга. У них разница лет пятнадцать, наверное. Шалун вы, папенька, однако.
— Кто из вас Костров? — спрашивает он.
— Это я, Александр Модестович, — слегка склоняю я голову. — Здравствуйте.
— Хм…
Он прищуривается, осматривая меня, а потом бросает взгляд на молодую жену. Она улыбается мне, а я — им обоим.
— Очень рад, молодой человек, очень рад.
— Мне тоже очень приятно с вами познакомиться. И я хотел бы поздравить вас и вас Елизавета Семёновна с рождением дочери и поблагодарить от лица всего нашего коммьюнити за этот чудесный дар нашему коллективу.
— Что-что? — таращит глаза профессор.
— Пойдём, Саша. Наташенька, мы с папой навестим Зиночку, а вы тут развлекайтесь. Угощайтесь и веселитесь.
Предки смываются, а мы начинаем веселиться. Я веселюсь вместе с остальными, но веселье оказывается неполным, потому что нет Вики. Спрашивать о ней у хозяйки торжества мне не хочется, но вопрос этот меня тревожит.
— Тём, — подходит именинница. — Ты с ума сошёл такие подарки? Это же обалдеть просто!
Она делает огромные глаза. Не сомневаюсь, она ждала чего-то подобного.
— Смотри, как мне?
— Волнующе, — говорю я, разглядывая как сидит тонкая трикотажная ткань на её девичьих выпуклостях.
Она уже сбегала к себе в комнату и переоделась в футболку «Кисс».
— Что? — снова краснеет она.
— Кисс, дарлинг, — усмехаюсь я, заставляя её багроветь ещё сильнее.
Из этого небольшого словесного тупика нас выводит звонок в дверь.
— Вика, наверное, — говорит Луткова и бежит открывать.
И да, судя по голосу, это Вика. Но только судя не по её голосу, а по голосу Цепня. Какого хрена, его же не приглашали. Или…
Я бросаю вопросительный взгляд на Наташку, и она крутит головой, показывая, что для неё это неожиданность.
— За мной Альберт увязался, — пренебрежительно заявляет Вика, входя в гостную. — А, Кострик, привет. Нат, что он тебе подарил? Он хотя бы без той девицы заявился?
— Вот, футболку, — улыбается Наташка.
— Ого! Классная! Даш поносить? Что едите?
Стол выглядит празднично. На нём куча салатов, бутерброды с икрой и соленья. Голубцы, как выяснил Юрик, будут подавать чуть позже. А ещё и пирожки. И, разумеется, торт.
— Держи, — протягивает Цеп Наташке облезлый букет.
Заметив меня, он чуть хмурится, но предпочитает ничего не говорить.
— Это не тебе тачку подарили? — снова обращается он к хозяйке. — Там у подъезда стоит лохматина, песец, «жопорожец».
— Это Чебурашка! — наперебой кричат все. — На нём Костёр приехал!
Тут уж игнорировать меня уже не удаётся.
— Да он и сам, как Чебурашка, — усмехается Цепень. — На чём ему ещё ездить? Не на «Волгаре» же! Это нормальные пацаны на «Волгах» ездят.
— Ой-ой-ой! — смеётся Луткова. — Это ты что ли нормальный пацан, который на «Волгаре» гоняет?
— А чё, нет что ли? У меня родаки уехали на неделю, так что батина тачка в моём распоряжении. Мы завтра с Викой поедем за город, да Вик?
— Серьёзно? — удивляется Вика. — Первый раз слышу.
— Ну, так вот, я тебя приглашаю. Или ты, может, хочешь с Чебурашкой на Чебурашке погонять? Он, наверное, специально в пункт приёма металлолома ездил. Хотел тебя удивить. Да я на этого Чебургену плюну, он и развалится.
Нарывается, сучонок. Ну, что за человек? Пацаны смеются, подпевая этому уродцу. Не все, конечно, но…
— А вот анекдот, — пытается разрядить обстановку Юрик.
Звонок в дверь. Шапокляк открывает, а на пороге Кинг-Конг.
— Гена дома?
— Нет, — отвечает испуганная Шапокляк.
— Ну ладно, скажи, Чебуран из армии вернулся.
На этот раз смеются все, и даже я улыбаюсь.
— Слушай, Цепень, — с усмешкой говорю я. — Ну, если ты по твоим словам нормальный пацан, то слышал, наверное, что нормальные пацаны за свои слова всегда отвечают. Если они не чмошники, конечно.
— Чё ты сказал⁈ — взвивается он.
— Ну, ты же сказал, что у тебя родаки свалили и ты можешь безнаказанно взять отцовскую машину. Это все слышали.
— Ну, и чё? — цедит он.
— Ну, если это так, и если ты не зассышь, давай забьёмся.
— Чё-чё?
— Не «чё-чё», а поспорим. Я говорю, что сделаю тебя на своём Чебурашке, как мешок с дерьмом. Поехали? Возьми свой «Волгарь», а я своего «Запорика» и посмотрим, кто быстрее. Ставлю полтос, что я тебя сделаю. Но что-то мне подсказывает, что ты только на словах такой крутой, а на самом деле зассышь.
— Чё⁈ Я⁈ Да мне впадлу с тобой спорить! Кто ты такой-то? Чмо ходячее! Чебурашка, в натуре!
Обстановка накаляется, Наташка начинает нервничать. Но мне сдавать назад уже не хочется.
— Что и требовалось доказать, — обращаюсь я ко всем. — Только что у вас на глазах Цепень зассал на своей крутой «Волге» состязаться с маленьким Чебурашкой.
— Ну, почему сегодня! — недовольно восклицает Луткова. — Ведь это у меня день рождения!
— Наташ, так это ж круто! У кого ещё на днюхе такие развлечения бывали? Настоящая гонка со ставками. Принимай!
Я вытаскиваю пятьдесят рублей и отдаю ей.
— Ставлю на то, что сделаю, этого напыщенного Цепа на раз-два!
— О, нифига себе! — начинают кричать все. — Миллионер! Гонка! Чебуран против Волгореза! Не ссы, Цеп! Цеп зассал!
Поднимается гвалт!
— Ну, что, — подмигиваю я Цуканову. — Поедем, красотка, кататься?
— Чё?
В результате гонки я совсем не уверен, если честно, но мне важно одержать психологическую победу и сейчас я к этому очень близок. Надо только, чтобы он отказался. А, впрочем, какая разница…