– Сколько их там в деревне?
– Приехало их шесть человек. Одного я завалил, одного, по-моему, Михеич успел кончить. Значит, четверо их осталось и они вооружены.
Евдокия некоторое время молчала, кутая заснувшего малыша, и все молчали, не решаясь что-либо произнести.
– Степка, на всякий случай встань у тропы, если они пойдут, упредишь нас, – сказал Кольша.
Степка с собаками, оставив ружье, ушел.
– Кольша, ты на войне был, там людей тоже убивали? – спросила Евдокия.
– Простых людей убивали наши враги – фашисты, а мы, спасая людей, убивали фашистов. Другого выбора не было.
– Эти, которые убили моего мужа, Петю, Михеича, тоже фашисты. Они убили наших, они и дальше будут убивать. Нельзя, чтобы они ушли живыми, – вдруг как-то тихо и спокойно сказала Евдокия.
– Да, ты права, у нас другого выхода нет, – подумав, согласился Кольша. – Если они выйдут отсюда, то вернутся с подмогой и перекроют все. Мы не сможем далеко уйти без еды, без одежды. Все осталось в деревне. Нужно туда возвращаться. Срочно, но не всем. Вернусь только я с Арчи и Степка. Он упредит, если я не справлюсь, тогда уходите. Просто уходите к людям и молчите. Вас они не видели. На этом все, ждите.
– Кольша, можно я с тобой? – спросила Варя.
– Нет, – не допуская возражений, ответил Кольша.
Через десять минут он со Степкой уже шел таежной еле заметной тропкой с Арчи на поводке и ружьем за спиной. Кольша шел коротким путем прямо к деревне. Он был уверен, что те, кто принес в этот раз смерть в его деревню, еще там, и теперь он сделает все, чтобы они там и остались.
А в это время помошник следователя Гнидко в пятый или десятый раз инструктировал милиционеров. В конечном итоге они уже сами не понимали, как оно все произошло на самом деле. Но в целом, по «их показаниям», картина складывалась таким образом: застигнутые их группой староверы, в частности убитые в ходе операции Фрол и Петр, признали, что именно они убили участкового Петрова в райцентре, мало того, они, вооруженные холодным оружием, неожиданно бросились на милиционеров и следователя во время допроса. Во время схватки следователь Силаев и милиционер Морозов погибли от полученных ран, трое нападавших были убиты, одному удалось скрыться. Причем именно он, Гнидко, метким выстрелом смог убить главаря этих бандитов, старосту. Теперь он возглавит группу преследования до полного уничтожения этих особо опасных преступников и их пособников, поднявших руку на представителей законной власти.
Когда Кольша и Степка подбирались к деревне, милиционеры уже обложили сеном дом Фрола, осталось только подпалить, а теперь копали могилу погибшим. Кого они собирались хоронить – своих или чужих, Кольша так и не понял. Все трупы валялись там, где их несколько часов назад застигла смерть. Милиционеры, втроем, по очереди, копали яму прямо во дворе дома Фрола. Помощник следователя выносил из погреба ледника припасы солонины, варенья. Все были заняты «делом» и вообще не смотрели по сторонам, чувствуя себя в полной безопасности. Кони, стреноженные, без седел, паслись на опушке за домом. Туда же было вынесено наиболее ценное имущество.
«Решили сжечь деревню, сволочи», – понял Кольша. Сердце его от волнения гулко и часто молотило в груди. Он вспомнил, как уже горела его деревня, как тогда умирали родные ему люди, как ходили среди пожарищ точно такие же люди в форме… Нет, в этот раз он этого не допустит! Умирать будут они, они недостойны жизни…
– Степа, подползи оттуда, со стороны забора, к леднику и жди, как только вон тот мужик спустится в погреб, закрой за ним дверь на запор и подопри поленом. А я этими займусь.
Степка кивнул и бесшумно уполз в сторону. Кольша зарядил двустволку и стал подбираться ближе к копавшим могилу милиционерам. Ему донесся их неспешный разговор.
– Да, наворотили с перепугу дел. Теперь как бы самим за решетку не загреметь, – сказал один из них.
– Не ссы, не загремим, если все расскажем, как начальник сказал, – напали на нас бородатые с топорами, вот и пришлось стрелять, – ответил сержант.
– А тот, что сбежал?
– А его тоже шлепнуть надо, вот закопаем жмуриков, на коней и в поиск. Куда он денется, ночи уже холодные, а он с бабами да детьми, где-то рядом. Ждут, как мы уйдем, чтобы вернуться да собраться в побег. Думают, мы тут что-то оставим… Всех закопать придется…
В патронах была крупная картечь, и их было только двое. Кольша понимал, что ему нужно обезвредить троих, поэтому было важно подойти как можно ближе и стрелять в упор, чтобы успеть сработать прикладом по врагу, не дав ему времени воспользоваться оружием. Для него это были уже просто враги, убийцы, фашисты, он вспомнил войну и вновь переживал гибель своих друзей… Наконец Кольша заметил, что Степка выполнил его просьбу. Он выбрал момент, когда двое склонились над спичкой, прикуривая, и короткой перебежкой преодолел расстояние, разделявшее его от врагов. Два выстрела почти дуплетом в упор положили двоих, третий, сержант, успел замахнуться на Кольшу лопатой, но сильный удар прикладом в лицо, проваливший хрустнувшие кости внутрь, опрокинул его прямо в выкопанную яму.
– Курить вредно для здоровья, – тихо сказал Кольша и, проверив пульс, убедился, что они мертвы.
Так быстро все произошло, что Кольша даже забыл о четвертом, закрытом в леднике помощнике следователя. Но тот тут же дал о себе знать. Вероятно, не понимая, что попал в капкан не случайно, он кричал и даже несколько раз выстрелил в массивную дверь погреба. Кольша забрал оружие у убитых и пошел к погребу, около которого уже сидел как ни в чем не бывало, на лавочке, довольный собой Степка.
– Степка, молодец, беги за нашими, пусть идут, я с этим разберусь сам.
Не хотел Кольша при Степке убивать, а оставить в живых этого человека он не мог. Тогда всем погибель, и в этом сомнений нет…
До Гнидко наконец дошло, что он заперт не случайно.
– Откройте, я все исправлю, я никого не убивал! – закричал он.
Кольша подошел к двери погреба, отбросил засов и подпиравшее дверь полено. Дверь не открывалась.
– Выходи! – крикнул Кольша, держа наготове один из милицейских револьверов.
Гнидко молчал, и дверь оставалась закрытой. Кольша подошел ближе и повторил:
– Выходи!
В ответ вновь тишина. Наконец дверь медленно открылась, и из проема с поднятыми руками вышел бледный, с бегающими от страха глазами человек.
– Где оружие? – спросил Кольша.
– Я там… уронил в темноте… не нашел…
– Иди вперед.
– Куда?
– К своим друзьям, – ответил Кольша, показав на трупы милиционеров.
– Вы убьете меня? – спросил деревянным голосом Гнидко.
– Да, – ответил Кольша и выстрелил ему в затылок.
Два дня ушло на погребение Фрола и Петра, могилы пришлось рыть в тайге за деревней и тщательно маскировать. Потом вывозили на лошадях на дальнее болото и топили трупы тех, кто принес им это горе. В деревне убрали все следы пребывания даже лошадей, чьи подковы оставили много следов у ручья. Затем загрузили на них все, что можно было вывезти, и Кольша повел людей на север, к реке Дубчес, где жили люди его веры. Туда перебрались после войны и те, кто уцелел после погрома в их деревне. Жили, пока еще не тронутые советской властью. Слишком тяжелые и недоступные были там места. Другого выхода для себя Кольша не видел. С ним пошли Степка, Варвара и Елена. Евдокия с ребенком решила вернуться к родителям на реку Тасей. Это было правильно, такую дорогу осенью ребенок бы не перенес, да и взрослый не каждый. Но они выжили и дошли…
Поисковый отряд управления НКВД, прибывший в их деревню по первому снегу, обнаружил брошенный дом и два начатых сруба. Никаких следов пребывания людей и пропавшей следственной группы обнаружено не было. Старший группы, лейтенант НКВД Ефремов, предположил, что староверы, вероятно, давно покинули деревню, и следственная группа могла продолжить их поиск, пойдя по их следу. Но где ее теперь искать, следов под снежным покровом обнаружить невозможно. Было принято решение вернуться, поскольку возможности оперативного поиска на данном этапе были исчерпаны полностью. Оставалось только ждать весны. Почти месяц поисков в доступных смежных районах тоже ничего не дал. Так они и остались пропавшими без вести. Поглотила тайга их тела бесследно, как и память о них.
Кольша. Черное золото
Долго, очень долго лежало золото в тайнике на скале, высоко стоящей над Енисеем, там, где и оставил его Кольша, возвращаясь из забайкальской тайги. Что ему будет, время не страшно для этого металла. Кольша помнил о нем, но вернуться в те места в первые несколько лет после ухода из брошенной родной деревни возможности не было никакой. Несколько золотых монет Кольша хранил на черный день, но так и не воспользовался ими. Помнил совет той женщины, что продала ему когда-то плоскодонку в деревушке на Енисее. Время шло в работах и заботах, не до золота было припрятанного. Варвара один за другим рожала сыновей, жили тайгой и огородом, все шло своим чередом вдали от мирских сел и городов, от событий, происходящих в том мире, который они, в последний момент спасая свои жизни, покинули.
Кроме помогшего им в тяжелые дни Григория Ильича Симношвили, они ни с кем связи не поддерживали. Просто не с кем было общаться, не осталось на земле ни родственников, ни друзей у Кольши, кроме тех, кто рядом был. В староверское село, куда они перебрались с монашеского скита, они поселились, назвавшись другой фамилией, и, когда через шесть лет туда приехали представители власти, их, как и многих, просто переписали поголовно, а потом выдали паспорта. Они только тогда и узнали, что недавно умер Сталин и по стране прокатилась волна амнистий. Попали под амнистию и многие староверы, содержавшиеся в лагерях. Они были реабилитированы. Выжившие возвращались в родные места, восстанавливали брошенные деревни, власть им не препятствовала, закрывая на многое глаза. Даже партийные вожаки местного разлива прятали глаза, понимая, что зря этим добрым и трудолюбивым людям жизнь ломали.