Так или иначе, но весной 95-го мы все же надеялись, что дудаевцев можно склонить к сдаче оружия и прекращению сопротивления. В переговорном процессе довелось участвовать и мне, я первым из командования группировки встретился с Масхадовым. Об этом событии я уже упоминал, но теперь хочется рассказать более подробно.
Масхадов дал согласие на встречу со мной. Но где? «Давайте на нейтральной полосе», — настаивал Аслан. О какой нейтральной полосе тогда можно было говорить? Наши войска стояли почти везде на равнине и в предгорьях, а в горах, куда мы еще не успели добраться, соответственно, располагались дудаевские отряды. Тогда Масхадов стал настаивать на том, чтобы встреча состоялась в Новых Атагах, на его территории. Пришлось уступить, хотя в этом был риск.
Уже тогда я знал, что у него с Дудаевым натянутые отношения. (Аслан в этом позже сам мне признался.) После чувствительных поражений на равнине Масхадов, выступая по местному телевидению, потребовал от ичкерийского лидера отказаться встретиться только с Президентом России и призвал его вести переговоры с министром обороны П. Грачевым. В противном случае Дудаев должен «закончить политические игры и лично встать с оружием в ряды бойцов». В общем, разногласия дошли до публичных ультиматумов…
…В Новые Атаги мы выдвинулись на двух бэтээрах: на одном — я, на втором — охрана. Когда въезжали в село, глазам своим не поверил, как чеченцы радовались нашему приезду. Приветливо махали руками, некоторые по-военному отдавали честь.
Встреча должна была состояться в доме Резвана — директора цементного завода.
Когда мы вошли во двор, полный народу, сразу прекратились всякое движение и суета. Масхадова еще нет. Я подумал: может, и не будет встречи?.. Ожидание было зловеще-томительным: вокруг вооруженные чеченцы, смотрят на нас зло, с нескрываемой ненавистью, того и гляди постреляют как куропаток…
Минут через пятнадцать — оживление. К дому подъезжают несколько автомобилей «Нива». На головной машине — флаг Ичкерии с изображением волка. Во двор входит Масхадов с вооруженной свитой. Здороваемся. С ним приехали Имаев (генпрокурор Чечни) и полевой командир Руслан Гелаев.
Переговоры велись в самой большой комнате дома.
Меня уполномочили предъявить следующие требования.
1. Незамедлительное прекращение боевых действий на всей территории Чечни.
2. Обмен всеми убитыми и пленными.
3. Сдача оружия боевиками.
4. Вывод федеральных войск с территории Чечни на административную границу.
Во время переговоров Масхадов все время смотрел вниз, на свои руки. Было заметно, что они слегка тряслись. Скажет два-три слова и опускает голову. Нервничал.
Я сразу довел до сведения переговорщиков, с какой целью прибыл. Масхадов по первому вопросу ответил утвердительно. Мол, прямо сейчас дадим команду остановить боевые действия. И тут же спросил: «А ты в состоянии дать команду на прекращение огня?» Я ответил: «Да, в состоянии. У меня такие полномочия есть».
По второму вопросу тоже договорились без каких-либо проблем.
Что касается третьего пункта, то Масхадов был категорически не согласен. Требовал: вначале вы выведите войска, а потом мы сами организуем сдачу оружия… Так и не смогли мы тогда обойти этот камень преткновения.
Через несколько дней вновь встретились. Теперь кроме Масхадова присутствовали Ширвани Басаев (брат Шамиля) и Мовлади Удугов. Мы проинформировали друг друга об обмене убитыми и ранеными. Затем Масхадов мне говорит:
— Геннадий, мы с тобой военные люди, мы можем договориться не стрелять друг в друга, обменяться пленными и ранеными. Но вывести войска и сдать оружие — нет, не наш с тобой уровень…
Последняя встреча с Масхадовым проходила в начале апреля. Сначала обменялись мнениями официально, за столом переговоров, затем уединились и часа два беседовали с глазу на глаз.
— Я советский офицер, — говорил Масхадов, — воспитывался в советских традициях… Но как вы могли в мирное время прийти в Чечню и убивать народ?
— Нет, Аслан, я пришел не лично с тобой бороться, не с народом, и даже не с Дудаевым, а с теми бандитами, которые взялись за оружие. Где ты видел, чтобы в мирной стране вооруженные люди собирались в банды и безнаказанно грабили и убивали других?..
Мы долго спорили, потом разговор зашел о семьях. Аслан рассказал о своей жене, детях.
— А как отреагировал Дудаев на наши с тобой переговоры? — поинтересовался я.
— А никак. Он даже не спросил, о чем мы с тобой говорили. Думаю, ни ему, ни Ельцину не нужен мир…
26 апреля 1995 года Президент Б. Ельцин подписал Указ «О дополнительных мерах по нормализации обстановки в Чеченской Республике». Мы понимали, что объявление моратория носило чисто политический характер — страна готовилась к празднованию 50-летия Великой Победы, в Москву прибывали многочисленные зарубежные делегации. Причем соответствующие приказы стали поступать в войска уже за неделю до опубликования Указа.
Но боевики не собирались соблюдать мораторий. Гибли наши солдаты и офицеры, гибли лояльные к нам чеченцы… Дудаевцы использовали передышку для пополнения и перегруппировки своих сил. Многие реальные достижения федералов таяли на глазах, как поздний весенний снег…
В мае мы наконец получили добро на проведение операции в горах. Ее подготовку жестко контролировал лично А. Квашнин, о деталях знали только несколько человек. Кроме него самого — А. Куликов, В. Булгаков и я.
Были созданы три горные группировки. Шатойской руководил генерал Булгаков, Веденской — полковник Макаров, Шалинской — генерал Холод. Чтобы ввести противника в заблуждение, на все три направления одновременно были выдвинуты войска, чтобы у дудаевцев сложилось впечатление, будто их станут атаковать с трех сторон.
Они не ожидали, что мы сунемся в горы. Еще тогда, в марте, я говорил Масхадову: «Аслан, я своих солдат в горы не пошлю. Они плохо знают горы, в отличие от твоих, которые здесь родились и выросли. Я буду доставать вас дальнобойной артиллерией и самолетами». Не знаю, поверил ли он моим словам, но, судя по радиоперехватам и оперативной информации, боевики считали, что федеральные войска сделают ставку именно на авиацию и артиллерию.
Однако на нашей последней встрече в апреле речь вновь зашла о горах. Уже прощаясь, Масхадов заметил с нескрываемым лукавством:
— Я знаю, что ты пойдешь в горы… Ты здесь вырос. Но остальные как? Как технику протянете?
— Найдем способ…
Масхадов усмехнулся. Он не предполагал, что у нас уже все готово к проведению горной операции…
Вначале войска действовали одновременно в трех местах. Особенно ожесточенные бои развернулись на Шатойском и Веденском направлениях. Например, боевики цепко держались за цементный завод, этот своеобразный замок на входе в Аргунское ущелье. Переговоры о том, чтобы завод оставить целым, ни к чему не привели. Пришлось штурмовать. Несколько суток войска группировки наносили удары по противнику и в конце концов почти без потерь овладели важным объектом обороны дудаевцев, которые каждый день недосчитывались по нескольку сот человек.
Общие потери противника, по состоянию на 31 мая, оценивались в 12 тысяч человек! Донесения из Чечни в период «горной войны» напоминают сводки с фронтов Великой Отечественной.
29 мая
Уничтожены в ходе боевых действий за 27 и 28 мая 1995 года: 294 боевика, 1 танк, 4 БТР, 23 автомашины, гранатомет, пулемет, ПТУР, наблюдательный пункт, 6 опорных пунктов и склад боеприпасов. Потери федеральных войск составили трое убитых и шестеро раненых.
30 мая
Потери боевиков за истекшие сутки: 88 убитых, 1 БТР, 8 автомашин, зенитная установка, гранатомет, ПТУР. Кроме того, изъяты 3 гранатомета, 201 килограммов взрывчатых веществ, более 4 тысяч единиц различных боеприпасов. Наши потери — трое погибших и восемь раненых.
31 мая
Федеральные войска вплотную подошли к горловинам Аргунского и Веденского ущелий и продолжают методичный обстрел позиций НВФ огнем артиллерии и авиации. Ожесточенные бои идут в предгорьях и горах. Основная задача — расчленение группировок, сконцентрированных на Шатойском и Веденском направлениях. Боевики создали первые батальоны «смертников», готовых к выполнению любого задания и осуществлению диверсионно-террористических операций.
1 июня
За истекшие сутки федеральные войска в Чечне потеряли в общей сложности 10 человек убитыми и 13 ранеными. Уничтожено 123 боевика, танк, артиллерийское орудие, зенитная установка, 4 базы. Ожесточенные бои идут по всей линии фронта в районе населенных пунктов Бамут, Агишты, Сержень-Юрт, Ножай-Юрт. По утверждению чеченских источников, федеральные силы в районе селения Сержень-Юрт, применив тактику обхода, взяли господствующие высоты 312 и 319, закрепились на них и ведут постоянный артиллерийский обстрел позиций противника в окрестностях населенных пунктов Ведено, Шатой, Бачи-Юрт, Мехкеты.
Прежде чем войска двинулись в горы, вперед направили специальные штурмовые группы, которым ставилась задача: овладеть господствующими высотами и обеспечить выход главных сил. На Шатойском направлении такие группы в основном выделялись от подразделений ВДВ. Они грамотно, лучше других действовали в горах, захватывали высоты и выставляли блокпосты.
Упорное сопротивление дудаевцы оказали в районе Ярышмарды. Атаковать в лоб — значило понести большие потери. Стали искать выход. Напрашивалось два варианта. Первый — найти обходной маршрут, что в той ситуации было весьма сложно, второй — поменять направление главного удара, перенацелить войска на Ведено. К тому же противник начал подтягивать большие силы в Аргунское ущелье, чтобы удержать Шатойское направление. Итак, Ведено — вотчина братьев Басаевых.
Генерал Булгаков предложил решение: главные силы 245-го полка провести вдоль реки. Таким образом, группировка бандитов рассекается надвое и появляется возможность захватить два базовых района боевиков. Я утвердил это решение.
Согласно плану, части и подразделения выдвинулись к Ведено с двух направлений: Дачу-Борзой — Агишты и Дачу-Борзой — Мехкеты. За один день командир 245-го полка полковник С. Морозов по каменистому руслу реки сумел вывести свои главные силы в район населенного пункта Эдистанжи. И тогда возникла идея высадить тактический воздушный десант.