12. Министерству финансов Российской Федерации обеспечить финансирование мероприятий, предусмотренных настоящим постановлением.
1З. Контроль за выполнением настоящего постановления возложить на заместителя Председателя Правительства Российской Федерации Егорова Н.Д.
Бескровный (или относительно малокровный) выход из кризиса, избавление от чеченского капкана был возможен не только путем соглашения между бандитскими группировками и бюрократией. Альтернативный сценарий состоял в смене власти в России, в установлении национальной власти, которой не нужно объяснять, что такое интересы страны и ее народа. Но реальной возможности для такого выхода на тот момент не было. Оппозиция оказалась не лучше власти, структурирование национально ориентированных сил еще не произошло — не было ни лидера, ни признанной идеологии, ни массового движения, способного отказаться как от наследства ельцинизма, так и от коммунистической реставрации.
В сложившейся чрезвычайной ситуации, когда под вопрос была поставлена целостность страны, недееспособной власти оставались лишь чрезвычайные меры. Они были предприняты самым неадекватным, неэффективным методом.
Начало чеченской войны было связано с болезнью Ельцина. Что-то там с носовой перегородкой него было не в порядке. И по этому поводу высший генералитет и чиновничество собрались в больничных покоях Ельцина. Светская беседа, разумеется, коснулась Чечни. Один из высших военноначальников, как рассказывают, объявил, решив блеснуть непонятно чем: "Что там Грозный! К Рождеству возьмем!" На этот пассаж интуитивно отреагировал один из президентских экспертов: "Простите, к какому Рождеству?" Генерал, как оказалось, не знал, что католики и православные отмечают Рождество с интервалом в две недели, и последовала немая сцена. С трудом выйдя из ступора, генерал промямлил: "Ну, к Пасхе возьмем." Так оно и вышло. Неподготовленным к бою частям, которым задачи были поставлены в прежнем номенклатурном стиле, пришлось драться за каждый квартал, своими потерями убеждая руководство, что такой-то квартал за пятнадцать минут “не берется”, что “два батальона за два часа” — формула, высказанная невежей.
11 декабря 1994 г. федеральные войска были введены в Чечню. С режимом Дудаева планировалось покончить в три недели. Между тем, численность мобилизованных и вооруженных Дудаевым "национальных гвардейцев", уже в 1991 году составившая 62 тысячи человек, кремлевским руководством и грачевскими штабистами в расчет не принималась.
Уже в первые часы продвижения войск к границы Чечни, федеральные войска столкнулись с непредвиденными препятствиями. На территории Ингушетии группы населения блокировали продвижение колонн, боевики обстреливали колонны, прячась за спины мирных жителей. Вместо немедленного расстрела и рассеивания этих пособников дудаевского бандитизма, военные вступали с ними в переговоры, срывая выполнение боевых задач. К войне относились не как к войне, а как к «миротворческой» акции, в которой можно проявлять великодушие и неторопливость.
Несмотря на столь робкое поведение военных, ввод войск в Чечню сопровождался визгом "демократической общественности", трусостью российских генералов и политиков, бесконечными обоснованиями "правоты Президента", которые мало кому были интересны. В Москве гремела на все лады какофония “общественного мнения”, людям в погонах нужно было под этот аккомпанемент готовиться к смерти.
По данным разведки к 20-м числам декабря в Грозном сосредоточились до 15 тыс. боевиков, около 60 орудий и минометов, до 30 пусковых установок «Град», 50 танков, примерно 100 БМП и БТР, около 130 зенитных установок. Ручным гранатометам, впоследствии расстреливающим российские танки, вообще не было числа.
Арсенал Грачева, оставленный им в подарок Дудаеву, обернулся против русских солдат. Армия должна была поглотить собой всю эту массу смертоносного металла. При этом у наших войск не было новых карт города, и даже расположение возведенных еще в 1991 году оборонительных объектов не было им известно.
Мощной чеченской группировке в Грозном противостояло по состоянию на 3 января 1995 всего 5 тыс. российских солдат. Неукомплектованность войск была такова, что пришлось создавать сводные полки, не готовые к взаимодействию в бою. Кроме того, в бой была введена устаревшая техника, которую как будто вывезли на металлолом.
А вот закрепившиеся в Грозном дудаевцы подготовились к войне основательно. Оборона была продумана, оружие проверено. Бандиты могли прослушивать все переговоры федеральных сил и вмешиваться в управление войсками, имея аналогичные рации, а для своих нужд пользовались японскими средствами связи с кодированием сигналов.
Приказ федеральным войскам открывать огонь поступил только 18 декабря, в то время, как против них дудаевцы уже в течение недели применяли танки и артиллерию. Блокирование Грозного было завершено только через две недели после начала войсковой операции. Южная окраина была открыта для выхода из города мирных жителей. на деле через эту «форточку» поступали подкрепления к боевикам. Через эту «форточку» они ушли, избежав полного разгрома.
Позорным фактом, и одновременно иллюстрацией к обстановке, породившей Чеченскую войну, является приказ министра обороны Грачева о выделении внутренним войскам МВД снарядов только после оплаты.
Штурм Грозного собирались произвести внезапно — 31 декабря.
Поначалу внезапность была достигнута. Быстро был занят вокзал и блокирован дудаевский дворец. Но в связи с тем, что часть подразделений своей задачи не выполнила (понять бы почему?), Дудаев смог сосредоточить на участках, где закрепились более удачливые части российской армии, свои отборные отряды — головорезов-наемников и камикадзе из «мусульманского» батальона. Прекрасно оборудованные позиции и использование подземных коммуникаций давали дудаевцам заметные преимущества. Вокзал российским войскам пришлось отбивать второй раз уже 1 января 1995.
Войска втянулись в центр города, где им была устроена настоящая бойня. С разных сторон бронетехнику в упор расстреливали из гранатометов и орудий. Танки и БМП горели факелами. По данным зарубежных источников, из введенных в Грозный 250 единиц бронетехники большая часть была уничтожена.
19 января был взят дудаевский "президентский дворец", изрешеченный снарядами до неузнаваемости1.
Надо отметить и явный численный перевес дудаевцев над наступающими федеральными войсками, которых к началу боевых действий в Грозном было втрое меньше, чем дудаевцев. Многие войска вступали в бой с колес, не ведая обстановки. В большинстве своем это были плохо обученные и неважно экипированные части.
В результате центральные районы города удалось освободить от дудаевцев только к 6 февраля, а группировки бандитов на окраинах смогли блокировать только в двадцатых числах. Локальные стычки продолжались еще не меньше месяца. Грозный был в основном очищен от боевиков к 22 февраля. На 1 апреля потери федеральных сил составили, по официальным данным, 1426 убитых и 4630 раненных.
По законам войны потери плохо подготовленных наступающих войск должны были составлять 30–40 процентов от численности обороняющихся, то есть от 5 до 7 тысяч человек. Однако по официальным данным после грозненской операции потери составляли около 2 тысяч человек, раненых — около 6 тысяч человек (КЗ, 2.03.96).
В официальные сводки не попали факты, когда батальоны шли в бой не по приказу, а по жребию или по очереди. Не было сообщено и о том, что в одной из штурмовых бригад весь офицерский состав положил на стол своему командиру заявления об увольнении из вооруженных сил, и только мудрая беседа с офицерами заставила их отказаться от этой демонстративной акции. А в другой бригаде командир пустил себе пулю в лоб, когда увидел методичное уничтожение его подразделения, брошенного в центре Грозного без связи, боеприпасов и медикаментов.
Можно ли было хуже подготовиться к войне, чем это сделали Грачев и Ельцин? По всей видимости, нельзя.
К концу января, ввиду явных неудач в руководстве ставленника Ельцина Н.Егорова, командовать группировкой в Чечне был назначен министр МВД генерал-полковник Анатолий Куликов. А генерал П.Грачев в начале февраля решил «подлечиться», ретировавшись в клинику для "диспансеризации".
Штурм Грозного обнажил людоедскую сущность дудаевского режима. Пленных и раненных, сочувствующих федеральным войскам мирных жителей и просто попавшихся под руку зверски убивали, насиловали, пытали, глумились над мертвыми телами. Захваченных русских солдат обливали бензином и сжигали заживо, распинали в проемах окон, резали им уши и половые органы, не давали местным жителям хоронить растерзанные тела. Фактов, леденящих кровь, столь много, что пересказывать все нет никакой возможности. За такое может быть только одна кара — расстрел на месте без судебных процедур.
Но не такова российская номенклатура. Будучи генетически связана с дудаевскими бандитами, она предпочла бесконечно затянуть странную войну и вступить со зверьем в человеческом облике в переговоры. Войскам было разрешено только отстреливаться, теряя ежедневно убитыми и раненными своих товарищей. Кое-кому казалось, что в этой ситуации лучше "прекратить сопротивление во избежание бессмысленного кровопролития" и сдаться в плен наседавшим боевикам.
Лишь изредка российская военная машина начинала работать в полную силу, наводя ужас на “мирных жителей” и вызывая в рядах дудаевцев чувство обреченности.
Из выступления на конференции в Пятигорске 26 марта 1995 г. В.В.Баснакаева:
Война пришла в Шали. Это самое крупное село, только собственное население которого составляло 40 тысяч, да 60 тысяч было беженцев. И вот по этому населенному пункту 22-го числа произвели мощный артиллерийский и авиационный удар. Весь центр почти полностью снесен. Погибли люди, только мы не знаем, сколько их погибло в этот день.
Задолго до этого удара мы работали в Шалях, сделали все возможное и почти что невозможное. Но остановить этот удар, остановить эту войну мы не смогли. Не смогли не потому что не работали с людьми, не работали с ополченцами, с их руководителями, а потому не смогли, что у этих ополченцев, у этих боевиков нет руководителей, нет командиров. Начиная от начальника генерального штаба Масхадова и ДГБ республики Гелисханова я лично разговаривал, наши ребята разговаривали по два-три раза. И со всеми полевыми командирами мы разговаривали. В одном мы убедились, что эти