С таким вниманием и заботой этих девушек, наверное, никогда не встречали. Вокруг все мирно и красиво, они должны почувствовать себя, как дома. Но для обычного чеченского мальчишки они пока что чужие.
Глава Ачхой-Мартановского района Муса Дадаев хочет сделать так, чтобы все было по-другому. Он самый молодой из всех руководителей районных администраций Чечни. У него в семье 10 детей, и он говорит, что это еще не предел. Он хочет, чтобы у них была иная жизнь.
Русские учительницы быстро обаяли детей. Игра не требует перевода. О том, что их подопечные не все понимают, девушки узнали только сейчас. И в этом главная трудность. Но на выручку приходят коллеги — местные учителя. Они быстро переходят с одного языка на другой, как бы этого и не замечая. Но что будет, когда начинающие преподаватели окажутся в классе один на один с детьми?
Всем очевидно: пройдет время — и этим детям придется поступать в российские вузы. Пока что русскую речь вне стен школы они слышат только по телевизору. И практиковаться в русском им просто не с кем.
Анна Албагачеева — учитель начальных классов. По-чеченски не знает ни слова. Но и дети, и Анна прекрасно понимают друг друга. Потому что она — своя. Она родом из Грозного. В 90-м вместе с семьей уехала на Украину, где мужу предложили работу. Каждое лето Анна приезжала на родину, здесь у нее оставались родные и друзья. Уговаривала маму уехать с ней, но все безрезультатно — старики не любят менять насиженных мест. И только в 93-м Анна почти силой увезла свою мать на Украину.
Рассказывает Анна Албагачеева:
«Просто мы берегли свои семьи и спасали свои семьи. Люди уезжали от войны, но не от того народа, который здесь живет».
Судьбы русских, вернувшихся в Чечню, очень похожи. Как и многие ее земляки, Анна долго скиталась по России и Украине. Одно упоминание «место рождения — город Грозный» и ингушская — по мужу — фамилия закрывали перед ней все двери.
Анна Албагачеева вспоминает:
«Я пыталась устроиться, допустим, частным образом в семью. И узнавали, что я из Грозного, ну, были такие ситуации, что мне была закрыта туда дорога. Я чувствовала себя некомфортно. Поэтому у меня постоянно была мысль вернуться сюда».
Полгода назад случай представился — Анну пригласили на работу в местную школу. Недолго думая, согласилась. Сейчас она временно живет в чеченской семье. Ждет собственное жилье — власти обещали помочь. А еще в душе, возможно, надеется — настанет день, когда она уже не будет единственной русской учительницей начальных классов в своей школе № 2.
Говорит Муса Дадаев, глава Ачхой-Мартановского района:
«Если вопрос ставить: «Нужны ли русские Чечне?» Да, русских в Чечне много. Правда, они все в камуфляжной форме. А мне хочется, чтобы здесь были преподаватели, профессора, учителя».
Профессор Ибрагимов много лет живет между Москвой и Грозным. Преподает историю России в Чеченском университете и в МГУ. Он помнит, как когда-то со всей страны сюда приезжали молодые педагоги. Пускали корни, оставались здесь навсегда.
Рассказывает Мовсур Ибрагимов, профессор кафедры истории ЧГУ:
«Если бы вот эти учителя русские не научили меня культуре русской и русскому языку, то смог бы я, например, сельский парень, который родился и жил в Веденском районе, это горный район, получить высшее образование?»
В советское время Чечено-Ингушский государственный университет считался одним из самых престижных вузов на Кавказе. Преподавательско-студенческий состав был интернациональным — русские, чеченцы, ингуши, евреи, дагестанцы. И все ладили между собой.
Сегодня русских в университете почти нет. Редкий случай — дети от смешанных браков. Как этот студент — второкурсник филологического факультета. У Руслана Умарова отец — чеченец, мать — украинка. Два года назад Руслан приехал с Украины в гости к отцу. И остался.
Рассказывает Руслан Умаров:
«Я когда сюда ехал, мне почему-то представлялось, что здесь шариат до сих пор, что здесь все разрушено. А когда приехал, увидел полностью отреставрированный город. Даже слабо верится, что здесь когда-то были боевые действия».
Война в прошлом. Грозный опять стал одним из самых красивых городов Северного Кавказа. Но это уже другой Грозный. Здесь почти не слышно русской речи. Здесь даже «своим» трудно.
Руслан Умаров продолжает свой рассказ:
«До сих пор очень тяжело перестраиваться. И… ну, не знаю, честно говоря, я уеду. Скорее всего. Вот как закончу учебу, скорее всего уеду. Я сейчас являюсь гражданином Украины. И гражданства я не менял. Здесь такой вот небольшой недостаток свободы. Внутренней, душевной».
Руслан Умаров может уехать к матери на Украину, а у Виталия Новокрестова родина одна — Чечня, город Грозный.
Рассказывает Виталий Новокрестов, учащийся ПТУ № 5:
«Но я хочу уехать в Россию. Потому что там, думаю, перспектив больше для русских. А здесь друзья, все есть. Но все равно уеду я, наверное».
Грозненское профессионально-техническое училище № 5. Здесь учатся автослесарному делу. В ПТУ Виталий — единственный русский. Все его друзья — чеченцы и ингуши. Неплохо ладят. Чеченцы — учащиеся ПТУ — говорят:
«Ну, я думаю, что русские тут ничем не мешают. Нам нужны хорошие специалисты, чтобы мы могли нормально восстановить свою республику. Мы же тоже в России. Чечня, ну, российская земля же, да? Я люблю русских».
Друзья хотят, чтобы Виталий остался, и дают ему практичные советы.
Рассказывает Виталий Новокрестов:
«Ну, просто они говорят: «Прими ислам, легче здесь будет. Здесь будешь жить, легче тебе будет». А я говорю: «Я не хочу».
В сентябре 99-го, когда на Грозный опять стали падать бомбы, Виталий пошел в первый класс. Потом он часто укрывался от бомбежки в подвале своего дома. Теперь он об этом рассказывает как о чем-то далеком, но обыденном, к чему быстро привыкаешь.
Виталий Новокрестов вспоминает:
«Ну, когда мы в подвале сидели, подвал, думал, обвалится. За это переживал. А так не боялся ничего. Не помню, может быть».
К сожалению, дети войны никогда этого не забудут. Но Виталий хочет именно здесь строить свою будущую жизнь. Он размышляет:
«Если я закончу здесь училище, останусь, устроюсь работать. Здесь, может, и женюсь. Если найду, конечно, здесь русскую. А там видно будет еще».
«А если чеченку?» — спрашиваю я.
«Чеченку? Чеченку я не обещаю, но не знаю. Может быть».
«Нужно же будет ислам тогда принять?»
«Да, приму, если нужно будет».
…День главы семьи Муртазалиевых расписан по минутам. Утром он работает по хозяйству, в остальное время — плотничает. Его мебель пользуется спросом по всему району. Ну и, конечно, дети. Они тоже требуют внимания.
…Зула говорит, что теперь она почти счастлива. Война закончилась, у нее растут малыши. Но беспокойство все равно гложет — им дали чеченские имена, но они так и не стали в селе своими. Теперь женщина мечтает переехать в Грозный. Там ее дети растворились бы в многотысячном населении столицы Чечни, и никто никогда не вспомнил бы, что три брата и сестра Муртазалиевы — русские.
В этой семье уже давно ответили на вопрос, как жить с русскими в Чечне. Если вообще такой вопрос уместен в наши дни.
А вот молодым учителям еще предстоит сделать свой выбор. Они вернутся домой. И обязательно расскажут родным и друзьям о том, что видели. О людях, о городе Грозном. О том, что званому гостю здесь всегда рады. О том, что чеченские дети ничем не отличаются от русских. И о том, что понимать друг друга можно, даже говоря на разных языках.
Вот и закончилась их поездка на Кавказ. За четыре дня, которые они провели здесь, всего не узнаешь и многое не поймешь. В Чечне еще стреляют. За несколько дней до приезда девушек в республике было совершено два теракта. Неспокойно.
Анна Никифорова размышляет:
«Насторожило, что все-таки еще там очень много людей, которые ходят с оружием. Ну, мне, например, это как-то странно. Не то что странно или страшно, ну, это что-то такое новое. Возможно, к этому можно привыкнуть. Ну, все равно настораживает. Значит, есть какая-то проблема все равно еще, еще она есть. Тем более что это мир, по религии отличный от нашего. То есть нужно вживаться в этот мир, в их правила. Уважать их мнение. Уживаться вместе, да».
С начала 90-х из Чечни уехало около полумиллиона русских. Сегодня во всей республике их осталось лишь несколько тысяч.
Говорит Владимир Кашлюнов, глава Наурского района:
«Здесь не только бандиты чеченские виноваты в этом. Но и большие чиновники не могли принять умных решений, правильных решений. Всегда должны были помнить, что это наш народ, что это россияне, какой бы национальности они ни были. Да, конечно, внешне вроде бы нормально. Но внутренние переживания есть, и они будут всегда. Это целое поколение должно уйти, чтобы это все забылось».
Михайло-Архангельский православный храм в Грозном. За свою вековую историю он был разрушен и восстановлен дважды. Но каждый год в праздник Святой Троицы здесь особенно торжественно. Где-то там, в мирской суете, остались жизненные неурядицы и проблемы. Люди пришли сюда за успокоением и надеждой. В храме собрались, наверное, все русские жители Грозного. От мала до велика. Станет ли их больше — покажет время.
Послесловие
Сегодня вспоминать публично события Чеченской войны как-то не очень принято. Зачем ворошить прошлое, ведь могло быть и хуже…
И правда, могло. Ведь еще лет десять назад ни у кого даже не было сомнений, что Чечне уготована печальная судьба Палестины на многие годы. А сегодня Грозный — с его заново отстроенными площадями, мечетями, новостройками — не узнать. Некоторые говорят, что это, мол, витрина, за которой остались те же проблемы, что и были… Сепаратизм, бандитизм, безработица… Наверное, витрина, но, если сравнивать с тем, как все было еще совсем недавно, витрина эта дорогого стоит.